Смерть волкам - Аня Чеблакова

Собственно, неправильно было бы назвать их гнездо пещерами - это было не что иное, как остатки старых мерканийских городов, давно покинутых обитателями. Ох, как рассердились бы гордые гномы, скажи им кто-нибудь, для кого станет однажды пристанищем их дом! Когда Тальнар думал об этом, то на его лице появлялась кривая унылая улыбка. Многое из того, что прежде казалось немыслимым, однажды вполне может стать очень даже реальным - в этом он за последние месяцы убеждался не раз. Мог ли он предположить в июле прошлого года, что совсем скоро станет оборотнем, собственноручно убьёт отца и узнает вкус человеческой крови?

Путешествие сюда осталось в его памяти чередой коротких зимних дней, в которые он и другие, коченея от холода, быстро шли по мёрзлым лесам, нещадно подгоняемые не столько матёрыми оборотнями, сколько жестокими морозами и страхом перед охотниками. Вскоре они миновали леса и вышли к заснеженным лугам, где гулял прохладный ветер, а затем воздух стал быстро теплеть. Луга стали степью, деревья исчезли, и как-то утром незадолго до Нового Года Тальнар, проснувшись рано-рано, увидел далеко на юге, куда они шли, зубчатую гряду - Клыкастые горы.

В эту ночь они остановились у подножия древнего кургана. На его округлой вершине стоял огромный монумент в виде овального камня-монолита, на котором было грубо высечено изображение воина с длинным мечом - один из "Воющих камней", так их называли. Тальнар очень скоро узнал, почему: на уровне рта, сердца и живота "воина" в камне были просверлены круглые отверстия, пронзающие насквозь весь камень, и степные ветра, дуя в них, производили звук, напоминающий не то вой, не то монотонное гудение. Сейчас, зимой, ветра были особенно жестоки, и тоскливый вой статуй, постоянно слышавшийся из степи, казался Тальнару чем-то вроде мрачного приветствия.

Здесь было уже не так холодно - Тальнар давно перестал заматывать тряпками лицо и ноги, да и свою тяжёлую куртку, превратившуюся в лохмотья, уже не носил. Снег, конечно, был и здесь - ночами степь под его тонким сверкающим слоем издавала слабое серебристое свечение. И так красивы были эти ночи, с раскинувшимися над серебряной землёй бархатными чёрными небесами, что Тальнар отнял много времени у сна, любуясь ими, как ребёнок.

Путь до Клыкастых гор занял около двух недель. Оборотни охотились на степных птиц, вивших свои гнёзда в зарослях саксаула и дикой травы, ловили сурков и луговых собачек. После первых нескольких дней пути снег исчез, воздух стал теплее, а возле самых гор даже самые теплолюбивые сняли свои куртки, платки и тёплые шапки.

Вечером того дня, когда они вплотную подошли к торчащим из песка скалам, за которыми в небо уходили растрескавшиеся склоны гор, Тальнар и несколько детей отправились на поиски топлива для костра. Они набрели на заросли сухих колючек, где Тальнар принялся осторожно, обмотав ладони тряпками, ломать стебли и складывать их горкой на расстеленный плащ. Дети, два мальчика и девочка, вначале помогали ему, но вскоре разыгрались и стали гоняться друг за другом, весело смеясь. Тальнар не стал им мешать - дети есть дети, раз они ещё способны веселиться, в этом нет ничего плохого. Они и его пытались вовлечь в свои игры, и в конце концов Тальнар, бросив собирать хворост, принялся бегать за ними между камнями, играя не то в догонялки, не то в прятки. Давно уже он не чувствовал себя таким счастливым, как в эти полчаса, ловя весело визжащих и смеющихся ребят и взмахивая руками в шутливом ужасе, когда кто-то ловил его.

Долго поиграть им, однако, не удалось - солнце медленно стало садиться, и Тальнар, встрепенувшись, резко окликнул своих маленьких спутников. Вчетвером они дотащили хворост до лагеря, где женщины уже свежевали добычу охотников - большую дрофу и нескольких куропаток. Кривой Коготь расхаживал неподалёку, заложив огромные руки за спину, и Тальнар при виде его сразу понял: не за горами гроза. Он оказался прав. Увидев ребят с хворостом, Кривой Коготь громко гаркнул:

- Где вы таскались, чёрт вас побери?! Костёр уже давно пора разжигать!

Дети растерялись, замялись. Кривой Коготь в несколько огромных шагов подошёл к ним, и девочка с одним мальчиком бросились наутёк, а другой мальчишка, самый маленький, испуганно спрятался за Тальнара. Тот быстро сглотнул и сказал:

- Мы задержались совсем ненадолго.

Кривой Коготь презрительно уставился на него своими удлинёнными глазами. В его взгляде ясно читалось: "Плевал я на то, что ты скажешь, но если мне представится повод тебя поколотить, я буду только рад".

- Я не спрашиваю, насколько вы задержались, - ровным голосом, который ужасал больше, чем крик, сказал он. - Я спрашиваю, почему вы задержались.

За спиной Тальнара другие дети начали быстро растаскивать хворост пучками к костру. То и дело кто-нибудь из них накалывал палец и ойкал. Тальнар хотел обернуться и сказать им, чтобы они обернули руки тряпками, но он не мог отвести взгляд от лица Кривого Когтя.

- Я знаю эти места, - сказал Кривой Коготь. - Здесь полно зарослей колючек, так что не надо далеко ходить. Значит, вы просто медленно работали.

Он шагнул навстречу Тальнару и резко схватил его за воротник рубашки. Инстинктивно Тальнар закрыл лицо ладонями. Мальчишка за его спиной взвизгнул и бросился бежать.

Кривой Коготь издал презрительный смешок, оттолкнул Тальнара в сторону. Потеряв равновесие, юноша упал на расстеленный плащ, до крови уколов руку об особенно длинный шип колючей ветки.

Кривой Коготь пнул его в бок. Вскрикнув от боли, Тальнар поспешно отпрянул в сторону. Кривой Коготь снова ударил его, на этот раз в спину, и из глаз Тальнара брызнули слёзы.

- Я тебе покажу, как отлынивать! - рявкнул оборотень. Он поднял глаза от сжавшегося в комочек и кашляющего от боли Тальнара на детей, столпившихся неподалёку и испуганно глядящих на вожака.

- Чего встали? - крикнул Кривой Коготь. - А ну, быстро работать!

Развернувшись, он зашагал прочь, к уже разожжённому костру.

Уже ночью Тальнар, лёжа на своём расстеленном пиджаке под камнем, думал: Кривой Коготь избил его ни за что, просто придрался к нему - ужин не пропал из-за того, что Тальнар немного задержался с хворостом, и вожак получил свою почётную порцию мяса и дикого лука. Но кого это волнует - Кривой Коготь только рад лишнему поводу унизить его, и никто из окружающих не станет помогать. Наверное, в очередной раз подумал Тальнар, было бы лучше, если бы он погиб в эту ночь или в своё первое полнолуние. И снова эта мысль обожгла его холодным страхом - он слишком сильно боялся смерти, чтобы предпочесть её жизни, даже такой беспросветной и мучительной.

На следующий день Кривой Коготь разбудил стаю очень рано, когда только забрезжил рассвет - ему не терпелось добраться наконец до места назначения. Он нетерпеливо остановил двух женщин, отправившихся готовить завтрак: