Чужие степи 7 (СИ) - Клим Ветров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выглядят, конечно, странно, но кто знает сколько времени они тут торчат?
Закончив выпинывать пленников, немцы ушли, а мужички разбрелись по территории и расселись кто куда. В основном в тенёк попрятались, но один на самое солнце вышел, и от души потянувшись, улёгся прямо на траву.
От меня метров семь. Позвать?
Обернулся, к туалету очередной фриц чешет. Дождался пока дела свои сделает, и снова к забору.
Пленный на месте. Растянулся на травке, кайфует, песенку какую-то напевает.
Я тихонько свистнул. Вижу, замолчал. Лежит, соображает.
Свистнул ещё раз, уже чуть громче.
Мужичок привстал на локтях.
Убедившись что к туалету никто не направляется, я окликнул его.
— Чего? Кто тут? — негромко отозвался он.
— Свои! Ползи сюда, к забору!
Мужичок задумчиво посмотрел вокруг, определился с направлением, поднялся и лениво почёсываясь, направился в мою сторону.
— Садись ближе! — зашептал я.
Тот сел.
— Ты кто? Откуда? — тут же посыпались вопросы.
— Свой, не дрейфь! — ответил я.
— Откуда? — повторил он.
— Долго объяснять. Выберемся, расскажу!
После слов о «выберемся», мужичок заметно оживился, пришлось даже осадить его, чтобы внимания не привлекать. Охраны не видно, но это ничего не значит, наблюдать могут и как я, через щель, или дыру какую-нибудь.
— Сколько вас здесь? — спросил я.
— Восемь человек, и ещё бабы, но их отдельно держат…
— Много баб?
— Двое докториц, и санитарки ещё, тоже в плен попали…
Дальше он пояснил что немцы захватили госпиталь, тяжёлых и неходячих поубивали, остальных, включая персонал, забрали.
— Давно это было?
— Да с пол года как. Зимой, до рождества ещё…
Шесть месяцев, это значит примерно декабрь, может ноябрь. Значит когда был у евреев, они уже во всю корешились с немцами. Но тогда зачем я учил их летать? Наверняка среди фрицев достаточно первоклассных лётчиков, учителя из которых ещё и получше будут.
Но это вопрос на потом, сейчас надо решать что делать дальше будем.
— Бежать не пробовали?
— Много раз. Только толку? Вокруг степь, спрятаться негде, куда не беги, всё одно поймают. Да и без воды куда?
— Лётчиков среди вас нет случайно? — на всякий случай спросил я.
— Есть конечно. — огорошил пленник. Казалось он даже удивился такому вопросу, мол почему я сам не признал в нём летчика.
Ну и я, конечно, тоже удивился. Потому как совсем не ожидал такого ответа.
— Много? — уточнил, ещё не до конца веря услышанному.
— Да все почитай. Кроме Георгия, он поваром при госпитале был.
Дальнейшие расспросы выявили еще кое какие детали, но главное я уже узнал. Пленники смогут поднять немецкий транспортник, — это первое, и просто таки жаждут поквитаться за все обиды и унижения — второе. Единственное что осталось «за кадром», численность немецкого гарнизона. Если считать по количеству «серунков», выходит что-то около пяти десятков, но не факт что где-то ещё нет туалета, поэтому эту цифру можно смело умножать на два, а судя по количеству строений, даже и на три. Как раз тот случай когда лучше преувеличить, чем потом локти кусать.
— Ты говорил про женщин-докториц и санитарок, с ними что, не знаешь?
— Докторицы немцев лечат, у них с медперсоналом не особо, поэтому наших обязали. Но зато относятся вроде нормально, во всяком случае когда к нам приходили осматривать, не жаловались…
— А остальные?
— Не знаю, их не видел, врать не стану. — ответил пленный летчик, и чуть помолчав, спросил,
— Ты можешь сказать что вообще происходит? Когда нас привезли сюда, здесь берег моря был, теперь нету. И не гремит нигде, но война ведь не кончилась?
Я хорошо помнил момент когда осознал что всё, старого мира больше нет, и мы остались одни в каком-то богом забытом месте. Да, сложно было принять как данность, поначалу никак уложить в голове не мог, потом отвлёкся и просто перестал об это думать, сосредоточившись на делах насущных. Жил одним днем по принципу: Бьют — бей в ответ, догоняют — убегай, убегают — догоняй. Всё просто если не применять логику, потому как её тупо нет. Но что сказать этому человеку, я не знал. Как он воспримет?
Хотя с другой стороны, фрицы же как-то воспринимают? Могут значит?
От дальнейших расспросов отвлёк очередной посетитель туалета. Высокий и рослый немец шёл не спеша, задумчиво разглядывая землю под ногами и ковыряя в носу. Я глянул, ну вроде обычный, такой же как все, росту только выше среднего. И уже спрятался было, чтобы ненароком на глаза не попасться, но что-то показалось в нём знакомым. Походка может, или еще что, и я продолжил наблюдение.
Да нет, вроде не знаком. Может на самом деле показалось?
Но тут немец вытащил палец из носа, и поднял голову.
Вот это встреча! Ну точно. Это же тот тип из еврейского города! Приоделся в форму чужую, да кепку на голову нацепил. Руки прямо зачесались.
Огляделся, где его прятать? Оттащить за угол забора, так чтобы подальше, не выйдет. Могут заметить. Здесь держать и места нет, и заорать может. Сразу придушить тоже не вариант, допросить сначала надо. Остаётся что? Ждать. Ждать когда стемнеет и он снова пойдёт в туалет.
Время три, темнеть начинает в десять, скорее всего перед сном захочет облегчиться, вот тогда и брать его тёпленьким. Главное чтобы свидетелей не было, а то очередь опять организуют…
Меж тем тип дошел до двери туалета, открыл, выругался по-русски, и шагнул внутрь.
Сидел долго. Я уж думал не случилось чего, но нет, вышел живой-здоровый.
Прикрыл за собой дверь, снова выругался, и так же ковыряясь в носу, двинулся в обратном направлении.
Оставалось дождаться вечера.
— Ну что там? — раздалось из-за забора.
Я пододвинулся ближе.
— Нормально всё. Ты как, готов ночью бежать?
Тянуть не имело смысла, главное чтобы юнкерс не улетел, а так хоть сейчас.
— Всегда готов. — ответил пленный лётчик.
— Расскажи тогда где что находится, сколько охраны, когда пересменка. В общем, всё что знаешь рассказывай.
— Да охраны особой и нет. На входе двое постоянно сидят, ну и всё. Нам чтобы приблизиться к ним хотя бы, надо выйти из клеток, а те железные, и на замках. Поэтому сторожа особо не напрягаются. Вчера вообще всю ночь с бабами отрывались, ни разу не заходили даже.
— С бабами? — напрягся я, в голове сразу всплыли слова пленника о медсестрах и докторицах из госпиталя.
— Ну да. Они постоянно так забавляются. Не знаю откуда берут их, но точно не наши.
— По-русски не говорят?
— Нет. Такое чувство что вообще немые, мычат
