Кожа - Евгения Викторовна Некрасова

напоили чаем и уложили на разные печи, накрыли одеялами. Хоуп в коже Домны надоело лежать, она слезла, нашла Дочь хлебного капиталиста. Та сопела. Учительница-компания пощупала ее крупный лоб. Он был обыкновенной температуры.

Хоуп в коже Домны принялась оглядываться вокруг, осторожно пошла по комнатам. Дом был огромный. В нем слышались голоса женщин, детей, мужчин и звуки шагов, беганья, кухни, за окнами звучали животные. Хоуп в коже Домны приняла крыши за деревню, а это были верхушки одного строения, состоящего из нескольких. Светлый, основательный, просторный дом работающих озадачивал своей сложностью. Здесь, кроме обычных деревянных и тряпочных предметов, религиозных портретов, встретились сложные многоголовые механические часы, металло-стеклянные осветительные устройства, фигуры зверей и неработающих людей, фарфоровые сосуды и сосуды из драгоценных металлов с росписями и украшениями из камней. Хоуп в коже Домны услышала, как дом наполняется запахами еды, невероятно вкусными. Самый яркий и понятный из них – запах пекущегося хлеба.

Дом не был расписан, как у Домны, но всюду висели картины: изображения природы (особенно много зимней), еды (часто хлеба), работающих в поле, работающих на перемалывании и упаковке зерна говорящих медведей (Хоуп в коже Домны знала, что они живут и работают на территории Хлебного капиталиста), отдельные портреты женщин и девушек в праздничных нарядах работающих, маленький угольный рисунок, изображающий маленькую работающую девочку, помещенный в дорогую толстую раму, огромный семейный портрет из женщин и мужчин, по центру которого размещалась пара – женщина со вздернутым носом, мягкими голубыми глазами и желтыми, как колосья, волосами и тот самый Богатый работающий, которого Хоуп в коже Домны видела у Хозяина. Теперь стало ясно, чей это дом. Еще на одном портрете помещались двое: Богатый работающий в праздничной одежде работающего держал руками ка-ра-вай с солью по центру хлеба, а у его жены, тоже в очень праздничном наряде работающей, на одной руке сидела курица, в другой лежало яйцо. Хоуп в коже Домны тихо позвали. Она обернулась и увидела рядом с собой женщину с портрета – Жену богатого работающего. Та звала гостей обедать и добавила, что это все рисунки ее младшего сына, и показала его на портрете. Он был похож на Сына бывших хозяев Хоуп. Хоуп в коже Домны позлилась на себя, что все не самые некрасивые белые мужчины напоминают Сына бывших хозяев. Она отправилась будить Дочь хлебного капиталиста.

На огромном и толстом деревянном столе размещалось очень много еды. Комната быстро наполнилась народом: женщинами, мужчинами, детьми. Женщины, как обычно, полузаметным пестрым вихрем донакрывали на стол и раскладывали еду. Наконец все уселись. Хоуп в коже Домны и Дочь хлебного капиталиста посадили на главных местах – рядом с Богатым работающим и его Женой. Как гостей, поняла Хоуп. У Богатого работающего, прямо как на портрете, появился очень крупный ка-ра-вай, Жена богатого работающего вручила мужу большой нож с вырезанными на металлической рукоятке символами. Богатый работающий перекрестил хлеб, порезал, первые куски Жена богатого работающего передала Дочери хлебного капиталиста и Хоуп в коже Домны. Та поблагодарила, Дочь хлебного капиталиста тоже испуганно сказала «спасибо» и впилась зубами в хлеб. Всем остальным досталось по более маленькому куску.

Хоуп в коже Домны ела и аккуратно рассматривала население дома Богатого работающего. Еды было столько же, сколько обычно ломилось у Хлебного капиталиста, только количество съестного здесь соответствовало количеству обедающих. Рисующий сын сидел в середине стола, Хоуп в коже Домны его сразу узнала. Они встретились глазами. Он действительно был похож на Сына бывшего хозяина, хотя нет, сразу решила Хоуп в коже Домны, он явно лучше – мягче и добрее. Дочь хлебного капиталиста сначала сильно боялась, таращилась, особенно на детей (она их не видела давно или никогда), а потом разъелась, успокоилась, сосредоточилась на угощениях, которые ей подкладывала Жена богатого работающего. За столом поприветствовали гостей, обсудили, как те заблудились и промокли, как вышли к их дому. Обсудили, как выросла Дочь хлебного капиталиста, кто-то произнес «невеста» (кожа щек Дочери хлебного капиталиста покрылась толстым красным слоем), правда, удивились, узнав, что ей только тринадцать. Вспомнили ее мать и какая она была хорошая, добрая женщина. Рисующий сын учился в ее школе в доме-каравае. У Хоуп в коже Домны спросили, правда ли во всем остальном мире нет Говорящего зверья, которого много в России. Хоуп в коже Домны ответила, что не знает про весь мир, но в Америке точно нет.

Постепенно заговорили про урожай, зерно, хлеб. Жена Богатого работающего увидела, что Хоуп в коже Домны разглядывает ее семью, и вполголоса стала рассказывать, где сидят Старший сын и Жена старшего сына со своими четырьмя детьми (и ждут следующего), Средний сын (собирается жениться, хотели сейчас, осенью, но придется переносить), Младший сын (рисующий, его зовут бесплатно учиться рисованию в Италию, приезжали профессора из русского Главного города, смотрели его работы), Мать жены богатого работающего (не видит), Отец богатого работающего (почти не ходит), Жена брата богатого работающего (умер много лет назад), ее сын, его жена, внуки, а там – Жена богатого работающего показала на противоположный конец стола, где тот изгибался небольшим и приставным и ели трое женщин и двое мужчин, – наши помощники. Хоуп в коже Домны поняла, что эти работающие настолько богаты, что у них есть свои работающие. Старший сын спросил ее – она ли та иностранка, которая кланяется работающим? Она сказала, что да, это она. Он встал и поклонился ей, она тоже встала и поклонилась в ответ. Все ели, смеялись, разговаривали, Хоуп в коже Домны стало очень печально, что у нее такой большой семьи никогда не было. Жена богатого работающего спросила Хоуп в коже Домны, скучает ли та по семье. Та ответила, что у нее осталась только мать и что она очень по ней скучает. Что ее зовут Голд, что означает Золотая. Они помолчали. Жена богатого работающего подумала о чем-то очень печальном своем. Тут в дом вошла курица – Дочь хлебного капиталиста перестала жевать от удивления. Жена богатого работающего очень сурово посмотрела в конец стола. Помогающая вскочила, схватила курицу и унесла во двор.

Потом принесли чай, разное сладкое из муки, ягод, фруктов, даже шоколад. И Хоуп в коже Домны предложили кофе. Она отказалась и решила пить чай, как все. Всё вокруг ослабилось, освободилось, дети повылезали из-за стола, Дочь хлебного капиталиста еще жевала. Женщины за столом вдруг начали петь песню. Некоторые мужчины им подпевали. Дочь хлебного капиталиста прислушивалась с удивлением. Хоуп в коже Домны подумала, что вот они, сидят тут две иностранки среди местных. Хотя нарядный сарафан работающей сидел на дочери Дочери хлебного капиталиста лучше, чем нежные