Любовь, или Пускай смеются дети (сборник) - Виктория Габышева

– Алло… Сабрина, добрый день, – вежливо сказала в трубку Арина. – Не могла бы ты подсказать, на какое время назначены пробы?

– Ой, Арина… Привет. Ты тоже собралась на киностудию?

– Да.

– Ой, да ты мне конкурентка, получается… – хихикнула Сабрина. – Ладно, шучу. Начало проб в восемнадцать ноль-ноль.

– Спасибо большое! – Арина положила трубку, затем снова позвонила Оле и сообщила ей точное время.

Засыпала в этот день Арина счастливая. Она мечтала попасть на съемочную площадку. Ну да, сама Арина не ходит на танцы и вокал, но она обожает петь и танцевать, правда, делает это дома, когда никто не видит. Например, убирает в квартире к приходу мамы и поет. Или пылесосит и пританцовывает…

И сон Арине приснился соответствующий. Будто она, в красивом платье с широкой юбкой, в блестящих туфельках, с волосами, закрученными в локоны (а не с привычным хвостом на затылке), вальсирует в огромном зале, а вокруг стоят ее одноклассники и еще какие-то люди – много, много! – и все хлопают в ладоши и радостно ей улыбаются. Потому что она танцует прекрасно и людям приятно смотреть на нее. Ну, как если бы Арина всем подарок сделала, что ли…

На следующий день Арина прибежала после школы и позвонила в соседскую дверь. Как там Оля, не забыла ли о своем обещании?

Дверь открылась не сразу. На пороге стояла Оля в теплом толстом халате, шея замотана шарфом. Оля часто моргала, словно ей было больно смотреть, и то и дело хлюпала покрасневшим носом.

– Ты заболела… – упавшим голосом прошептала Арина.

– Ага, – прохрипела Оля. – Тридцать восемь и пять. Грипп, наверное. Прости, Аришка, что подвела.

– Ничего-ничего! – улыбнулась Арина, стараясь сдержать слезы. – Ты, главное, выздоравливай!

Арина зашла к себе в квартиру, села на стул, вздохнула. Поплакала немного, потом переоделась, пошла разогревать обед, убралась на кухне. Как иначе, мама придет поздно, усталая… А Арина совсем не устала.

Половина шестого. Где-то там, наверное, ребята съезжаются на пробы, выступают перед режиссером, показывают свои таланты. Эх, какой у Арины был шанс…

«Ну и что! – вдруг подумала девочка. – Одна съезжу!»

Арина быстро оделась и выскочила из дома. В троллейбусе – битком, люди возвращались после работы. И дорога вся машинами забита…

Словом, лишь в половине седьмого Арина сумела зайти в офис киностудии. Поднялась на пятый этаж на лифте.

В огромном холле – пусто. А по коридору бегают Толик с Вадиком, играют в салки.

– Ты водишь!

– Нет, ты водишь!

– Ребята, а где все? – растерянно спросила Арина. Она ожидала увидеть тут толпу желающих сняться в фильме.

– Где все, где все… – передразнил Толик. – Где-где! Пробы уже закончились, ты бы еще позже приехала!

– Закончились? – растерянно пробормотала девочка. – А я думала…

– В три начало было, к шести уже разошлись, – в этот момент появилась бабушка братьев Горлановых. – Уф, ребята, замучилась я за вами по этажам бегать…

«Значит, Сабрина обманула меня», – поняла Арина.

Она побрела по коридору, чтобы мальчишки не увидели ее слез. Там, чуть дальше, еще один лифт находился. Нажала на кнопку. Лифт остановился, распахнул дверцы. В нем стояла женщина – то ли молодая, то ли старая, не разберешь. Лицо женщины пряталось за фиолетовыми очками, и шляпа на голове, которая почти закрывала щеки.

– Вниз? – спросила Арина.

– Вниз, – равнодушно ответила женщина. Арина вошла в лифт, дверцы за ее спиной закрылись.

– Дави на эту кнопку, – сказал Вадик.

– А ты на ту.

– Ага. А теперь на все сразу дави! Быстрее!

Мальчишки торопились – к ним уже бежала бабушка, размахивая платком и пытаясь отдышаться.

Лифт вдруг дернулся и остановился.

– Это что такое? – женщина в шляпе недовольно принялась нажимать кнопки на панели. Лифт не двигался.

– Алло, диспетчерская? – закричала женщина в переговорное устройство. – Безобразие! Лифт застрял!

– Вызвали мастера. Ждите! – булькнуло в ответ из устройства.

Арина вздохнула и села на корточки, приготовившись ждать. Вот что за день такой, сплошные неудачи…

– Как я устала… – раздраженно произнесла женщина и тоже присела на пол. В этот момент незнакомка показалась Арине совсем старой и измученной. Она покосилась на девочку: – А ты что тут делала?

– На пробы приехала, – ответила Арина. – Только я опоздала.

– Опаздывать нехорошо.

– Да я не нарочно. Мне время неправильное сказали. Девочка одна.

– Да? – с интересом спросила женщина. – А зачем она так?

– Я думаю, она… она очень хотела получить роль Золушки.

– А ты – хотела бы?

– Да, – кивнула Арина. – Мне нравится Золушка. Только зря она такой безответной была. Над ней мачеха с сестрами издевались, а она молчала, по дому работала, убирала, готовила…

– Не надо было убирать? – с любопытством спросила женщина. Она вдруг показалась Арине совсем молодой и интересной. Только очки и шляпа зачем-то скрывали ее красоту.

– Надо. Но когда другие люди делом заняты или больны и им нельзя не помочь – вот тогда обязательно надо помочь! – с жаром выпалила Арина. – Или вот еще когда это работа, за которую деньги платят. Ну, например, Золушка работает уборщицей, ей платят зарплату. И значит, она должна убирать, и хорошо это делать.

– Гм. Интересная логика. Выходит, Золушка в старой сказке была не права?

– Конечно, не права, – убежденно кивнула Арина. – Нельзя терпеть, когда над тобой издеваются! И потом. Отец Золушки…

– Так-так-так, что там с отцом? – спросила женщина.

– Ну как он мог жениться на такой нехорошей мачехе и допустить, чтобы его дочку мучили?

– А он что должен был делать? Побить мачеху?

– Бить никого нельзя, – возразила Арина. – Он должен был уйти и найти себе другую жену. Хорошую. Которая бы приняла Золушку, как свою родную дочь. Вот, например, моя мама. Она… Она ушла от папы, когда тот стал плохо себя вести, – неожиданно призналась Арина. – И пусть мы одни с ней теперь и денег мало. Но… Но мы счастливы!

– Это правильно, – пробормотала женщина. – Как это верно… – Она сняла очки и посмотрела на Арину ярко-синими, огромными, сказочными глазами. – Ты еще маленькая, но ты очень правильно рассуждаешь! Ты поешь? Ты умеешь танцевать?

– Ну, немного, – смутилась девочка. И вдруг запела в полный голос, пытаясь развеселить эту грустную, усталую женщину, застрявшую вместе с ней в лифте:

Святая Дева, ты не в силах мне помочь, любви запретной не дано мне превозмочь. Стой! Не покидай меня, безумная мечта…

Женщина слушала с интересом, потом, когда Арина закончила петь, сказала, улыбаясь:

– Гм, неплохо. С чувством. Ты в курсе, что у тебя от природы поставленный голос?

– Нет, а как это?

– У тебя талант, вот оно что.

– Правда? То есть мне не надо учиться пению? – Арина вдруг вспомнила Сабрину, которую учили и танцам, и вокалу.

– Всему надо учиться. Только еще и талант должен быть. Вот когда все это вместе – тогда и начинает получаться. Тебя как зовут?

– Арина.

– Ты прошла пробы, считай, – улыбнулась женщина. – Пожалуй, именно ты, Арина, и подходишь на роль Золушки. У тебя есть способности. И ты очень верно угадала ее характер.

– Как… угадала?

– А вот угадала. Словно уже прочитала сценарий будущего фильма. Я режиссер, и я буду снимать фильм именно о такой девчонке, которая не даст себя в обиду, но готова помогать всем, кто нуждается в ее помощи.

– Ух ты… – потрясенно пробормотала Арина, еще не веря своему счастью. На всякий случай она решила не радоваться раньше времени. Мало ли что!

Арина держала себя в руках, пока режиссер вела переговоры с ее мамой.

Пока шли репетиции и снимали мерки для костюмов.

Пока тянулись первые съемочные дни, бестолковые и напряженные, – когда по двадцать раз приходилось переснимать одну и ту же сцену.

И только тогда, когда Арина, по сценарию, попала на бал, в чудесном платье и хрустальных башмачках, – вот именно тогда Арина и позволила себе обрадоваться. Кружась в вальсе, она пела от души, рассказывая о своей радости всему миру.

– Это талант, – наблюдая за сценой, прошептала женщина-режиссер на ухо своему рыжеволосому помощнику. – Просто чудо, что я ее нашла! Она – настоящая Золушка! Да, Петя, и попроси ту девочку из массовки отойти подальше, из-за нее все время приходится переснимать… да-да, вон ту, с черной косой. Ну совершенно не умеет вести себя в кадре.

Ариадна Борисова

Рог тритона

Отрывок из повести

Из больницы выздоровевшего мальчика привезли не на дачу, а в каменное двухэтажное здание, окруженное отцветающей зеленью тополей. Детдом населяли, согласно общему списку, ровно тридцать круглых сирот и шестьдесят восемь социальных – те, у кого родители были предположительно живы. С кого-то удавалось выжать часть алиментов, кто-то искусно скрывался либо умер в безвестности, и ребенок без согласия кровных родителей на усыновление оставался по закону в детдоме до совершеннолетия. Мальчику повезло: он был полноценным сиротой и мог надеяться обрести семью.