Дьюма-Ки - Кинг Стивен

— Всё видели.

— Его выводят на сцену, потом дают ему огромный ненастоящий картонный чек, и он что-то говорит, почти всегда бессвязное, но это и хорошо, в такой ситуации даже логично, потому что правильно угадать все номера — уже из ряда вон. Что-то невероятное. И лучшее, на что ты теперь способен, так это сказать: «Я собираюсь в грёбаный „Диснейуолд“». Ты следишь ходом моих мыслей?

— Скорее да, чем нет.

Уайрман вновь принялся изучать посетителей универмага, за которым Тина Гарибальди на свою беду встретилась с Кэнди Брауном.

— Я тоже выиграл в la loteria. Только разыгрывалась не крупная сумма, а самое большое несчастье. В моей прошлой жизни я занимался в Омахе юриспруденцией. Работал в фирме «Файнэм, Дулинг и Аллен». Остряки (к ним я относил и себя) иногда называли нашу контору «Найди, Трахни и Забудь». Если на то пошло, фирма была большая и честная. Работали мы хорошо, я занимал в ней достаточно высокое положение. В свои тридцать семь я оставался холостяком и думал, что в этом аспекте моя жизнь уже не переменится. Потом в город приехал цирк… Эдгар, это был настоящий цирк, с большими кошками и воздушными гимнастами. Многие артисты были из других стран, в цирках это обычное явление. Вот и воздушные гимнасты приехали из Мексики вместе с семьями. Одна из бухгалтеров цирка, Джулия Таверес, тоже была из Мексики. Она не только вела счета цирка, но и выполняла обязанности переводчика для воздушных гимнастов.

Имя он произнёс на испанский манер — Хулия.

— В цирк я не ходил. Уайрман иногда ходит на рок-концерты, но в цирк он не ходит. И вновь сработал лотерейный принцип. Каждые несколько дней административные работники цирка тянули жребий, кому ехать в магазин за едой. Ты понимаешь, чипсы-дрипсы, кофе, газировка. И в Омахе Джулия достала из шляпы бумажку с крестом. Когда она, уже с покупками, вышла из супермаркета на автостоянку и направлялась к своему мини-вэну, грузовик, въехавший на стоянку со слишком большой скоростью, ударил в составленные в ряд торговые тележки… ты знаешь, как их составляют?

— Да.

— Отлично. Ба-бах! Тележки откатились на тридцать футов, ударили Джулию, сломали ей ногу. Она в ту сторону не смотрела, так что увернуться не могла. Неподалёку оказался коп, который услышал её крик. Он вызвал «скорую помощь». И проверил водителя грузовика на алкоголь. Тот выдул один-семь.

— Это много?

— Да, мучачо. В Небраске один-семь означает, что ты не отделаешься штрафом в двести долларов, а попадёшь под статью за управление транспортным средством в нетрезвом виде. Джулия по совету врача, который принял её в отделении неотложной помощи, пришла к нам. В «Найди, Трахни и Забудь» тогда работали тридцать пять адвокатов, и дело Джулии могло попасть к любому. Оно попало ко мне. Ты видишь, как выскакивают выигрышные номера?

— Да.

— Я не просто представлял её интересы, я на ней женился. Она выигрывает иск и получает приличную сумму денег. Цирк уезжает из города, как случается со всеми цирками, лишившись одного бухгалтера. Должен ли я говорить тебе, что мы без памяти влюбились друг в друга?

— Нет, — ответил я. — Я слышу это всякий раз, когда ты произносишь её имя.

— Спасибо, Эдгар. Спасибо. — Он сидел, опустив голову, положив руки на папку. Потом достал из заднего кармана потрёпанный толстый бумажник — оставалось только удивляться, что Уайрман мог сидеть на такой горе. Пролистал многочисленные отделения с прозрачными стенками, предназначенные для фотографий и важных документов, нашёл нужное и достал фото темноволосой черноглазой женщины в белой блузке без рукавов. Выглядела она лет на тридцать. Писаная красавица.

— Моя Хулия, — сказал Уайрман. Когда я попытался вернуть ему фотографию, он покачал головой — уже доставая другую. Я боялся увидеть то, что на ней изображено, но всё-таки взял её.

Я увидел Джулию Уайрман в миниатюре. Те же тёмные волосы обрамляли идеальное белокожее лицо. Те же чёрные, серьёзные глаза.

— Эсмеральда, — пояснил Уайрман. — Вторая половинка моего сердца.

— Эсмеральда, — повторил я. И подумал, что глаза с этой фотографии и глаза с «Картины», которые смотрели снизу вверх на Кэнди Брауна, практически не отличались. Начала зудеть рука. Та самая, что сгорела в больничной печи. Я почесал её, точнее, рёбра. Тут ничего не изменилось.

Уайрман взял у меня фотографии, поцеловал каждую (у меня защемило сердце), разложил по соответствующим отделениям. На это ушло время, потому что руки у него тряслись. И, полагаю, видел он не так хорошо, как хотелось бы.

— По идее, тебе даже не обязательно смотреть, как выскакивают эти выигрышные номера, амиго. Если ты закроешь глаза, то услышишь, как выкатываются шары: шурш, шурш и шурш. Некоторым людям везёт. Раз — и в дамки! — Он цокнул языком. Звук в кабине маленького седана прозвучал очень уж громко.

— Когда Эс исполнилось три года, Джулия начала подрабатывать в организации «Ярмарка вакансий, решения для иммигрантов», расположенной в центральной части Омахи. Она помогала испаноязычным, как с грин-картой, так и без неё, найти работу и показывала нелегальным иммигрантам, которые хотели получить гражданство, правильную дорогу. Организация была маленькая, свою деятельность особо не афишировала, но приносила куда больше практической пользы, чем все эти марши и размахивание плакатами. По скромному мнению Уайрмана.

Он прижал руки к глазам и шумно, со всхлипом, вдохнул. Потом его ладони грохнулись на папку.

— Когда это случилось, я находился в Канзас-Сити. Уехал по делам. Джулия с понедельника по четверг до обеда работала. Эс ходила в детский садик. Хороший детский садик. Я мог бы подать в суд и разорить их, мог отправить хозяйку на паперть, но я этого не сделал. Потому что даже в горе понимал: случившееся с Эсмеральдой могло случиться с любым ребёнком. Это всего лишь лотерея, entiendes? Однажды наша фирма подала в суд на компанию-изготовителя жалюзи (я в этом процессе не участвовал). Младенец, лежащий в колыбельке, каким-то образом ухватился за шнур, которым эти жалюзи поднимались, сунул его в рот и задохнулся. Родители выиграли дело, и им заплатили, но ребёнок умер, и, если бы не шнур, причина была бы другой. Игрушечный автомобиль, идентификационная бирка с собачьего ошейника. Стеклянный шарик. — Уайрман пожал плечами. — Как с Эсмеральдой. Играя, она засунула в рот стеклянный шарик, он попал в горло, и моя дочь задохнулась.

— Господи, Уайрман! Это ужасно!

— Она была ещё жива, когда её привезли в больницу. Женщина из детского садика позвонила на работу и мне, и Джулии. Она что-то лепетала. Как безумная. Джулия выскочила из своей «Ярмарки», прыгнула в автомобиль, помчалась как оглашенная. За три квартала до больницы столкнулась с грузовиком департамента общественных работ Омахи. Погибла мгновенно. Наша дочь умерла двадцатью минутами раньше. Медальон с Девой Марией, который я тебе давал… это медальон Джулии.

Он замолчал, и тишина окутала салон. Я не стал её нарушать. Да и что я мог сказать, выслушав такую историю? Какое-то время спустя Уайрман продолжил:

— Это всего лишь другой вариант «Пауэрбола». Пять чисел плюс самое важное бонусное число. Тик, тик, тик, тик, тик. И наконец, так, для ровного счёта. Думал ли я, что такое может случиться со мной? Нет, мучачо, никогда, даже в самом кошмарном сне, и Бог наказывает нас за то, что мы не можем себе представить. Мои мать с отцом умоляли меня обратиться к психотерапевту, и через какое-то время (восемь месяцев после похорон) я действительно к нему пошёл. Я устал плыть по жизни, как воздушный шар, подвешенный в трёх футах над моей головой.

— Мне это чувство знакомо, — вставил я.

— Я знаю, что знакомо. Мы спускались в ад в разные смены, ты и я. И, как я понимаю, поднялись обратно, хотя мои каблуки ещё дымятся. Как насчёт твоих?

— Да.

— Психотерапевт… милый человек, но я не смог с ним говорить. С ним я бормотал что-то нечленораздельное. С ним я начинал улыбаться во весь рот. Каждое мгновение ожидал, что роскошная деваха в купальнике вынесет мне большой картонный чек, а зрители увидят его и захлопают. И в конечном итоге чек я действительно получил. Когда мы поженились, я оформил совместную страховку. Когда появилась Эс, внёс в полис и её. Так что я действительно выиграл в лотерею. Особенно если добавить компенсацию, которую выплатили Джулии после инцидента на автомобильной стоянке супермаркета. И теперь мы подходим вот к этому. — Уайрман поднял тонкую серую папку. — Мысль о самоубийстве появилась и становилась всё более привлекательной. Главным образом потому, что Джулия и Эс-меральда могли быть где-то там, но всё-таки неподалёку, ожидая, когда я к ним присоединюсь… но они не могли ждать вечно. Я не религиозный человек, но, думаю, нельзя категорично отметать существование жизни после смерти… пусть потом мы и не останемся такими, как… ты понимаешь. Как сейчас. Но разумеется… — холодная улыбка тронула уголки его губ, — …прежде всего сказалась депрессия. У меня в сейфе был пистолет. Калибра ноль двадцать два дюйма. Я купил его для защиты семьи после рождения Эсмеральды. Как-то вечером я сидел за обеденным столом и… я уверен, эту часть истории ты знаешь, мучачо.