Варни-вампир - Томас Прест

— А душить вы его не пробовали? — спросил адмирал.

— Все верно, — печально сказал Генри. — Что бы мы ни думали о сэре Варни, его убийство будет считаться преступлением.

— По закону, это так, — согласился Чарльз. — Будь он даже десять раз вампиром. Однако я не верю, что он такой неуязвимый, каким нам представляется.

— Я не собираюсь защищать здесь его интересы, — сказал Маршдел. Говорю это потому, что увидел ваш взгляд, мистер Голланд. Но я дважды пытался схватить сэра Варни, и оба раза он ускользал от меня. В первом случае в моей руке остался кусок его камзола, а во втором — я был повержен наземь ужасным ударом, последствия которого ощущаю до сих пор.

— Ну вот! Вы слышали? — спросила Флора.

— Конечно. Я слышал его слова, — ответил Чарльз.

— По какой-то причине все сказанное мной вызывает насмешки и неприязнь мистера Голланда, — с обидой в голосе заметил Маршдел. — Я не знаю, чем заслужил такое отношение к себе, но если вас, сэр, тяготит мое присутствие, то обещаю сегодня же покинуть этот дом.

— О, нет! Ради небес! — взмолился Генри. — Давайте не будем ссориться друг с другом.

— Отставить разговоры! — прокричал адмирал. — Нам не одолеть врага, если команда будет в раздоре. Ну-ка, Чарли, подай руку этому джентльмену. Он выглядит скромным и честным человеком.

— Если мистер Голланд знает об мне нечто такое, что может вызвать какие-то упреки, то я прошу его объявить об этом вслух, — сказал мистер Маршдел.

— Я не могу предъявить вам никаких претензий, — ответил Чарльз.

— Тогда какого черта ты ведешь себя так невежливо? — возмутился старый адмирал.

— Мне тяжело менять свое мнение о людях, — признался Чарльз. — Тем не менее, я готов пожать руку мистера Маршдела.

— А я вашу, сэр, — ответил его оппонент. — Со всей искренностью души и добрыми чувствами.

Мужчины пожали друг другу руки, но и беглого взгляда было достаточно, чтобы заметить, как неохотно они это делали. Их рукопожатие как бы говорило другой стороне: "Вы мне не нравитесь, но я еще не понял причину своей антипатии".

— Вот так-то лучше, — произнес адмирал.

— А теперь давайте поговорим о Варни и попытаемся прийти к единому мнению, — предложил Генри Баннерворт. — Я приглашаю мужчин в гостиную, а женщин прошу остаться здесь.

— Матушка, не плачьте, — сказала Флора. — Все разрешится к лучшему. Если только, конечно, мы покинем этот дом.

— Вопрос об отъезде будет главным, — пообещал ей Генри. — И поверь, сестра, твое желание мы учтем вместе с нашими — как это и делалось всегда.

Оставив женщин в комнате Флоры, мужчины прошли в небольшую гостиную, которая, как уже упоминалось ранее, была украшена искусной резьбой по дереву. Генри выглядел немного возбужденным, но решительным. Он вел себя так, словно уже придумал какой-то способ избавиться от ужасных сцен, которые День за днем происходили под крышей его дома.

Чарльз Голланд казался отстраненным и задумчивым. Скорее всего, он рассматривал в уме еще не оформившийся план действий. Мистер Маршдел был воплощением печали и забот. Что же касается адмирала Белла, то он просто не знал, на чем сосредоточить внимание. Ему хотелось что-то предпринять, но будучи незнакомым со всеми обстоятельствами дела, он не имел понятия, к чему стремиться и какую мишень выставлять под прицел своей активности — тем более, что ситуация с вампиром абсолютно выпадала из канвы его прежнего опыта. А Джорджа не было вообще. За два часа до описанных событий он отправился к доктору Чиллингворту и поэтому ничего не знал о проводимом военном совете.

Глава 22

Военный совет. — Решение покинуть особняк.

Это была самая серьезная беседа из всех, что проводились в особняке Баннервортов на тему о вампире. Ситуация требовала решительных действий, и когда Генри пообещал Флоре, что ее желание покинуть дом не будет забыто при обсуждении вопроса, он и сам склонялся к той же мысли. Их родовое гнездо, оскверненное памятью о зле, уже не могло быть кровом для его семьи.

По идее, он бы с радостью покинул дом, если бы не долги отца, доставшиеся ему в наследство. Таким образом, тему приходилось рассматривать с денежной точки зрения, а она вызывала у Генри вполне обоснованное беспокойство.

Мы уже намекали на довольно печальное состояние его финансовых дел. Хотя доход, извлекаемый из различных источников, позволял семейству Баннервортов вести респектабельную жизнь, все эти деньги почти целиком уходили на оплату процентов по долгам. Кредиторам было выгоднее брать такие суммы, чем продавать поместье с аукциона и обрекать известных и уважаемых людей на голодную смерть.

Однако вопрос — вернее, один из вопросов — заключался в следующем: как отъезд семьи Баннервортов из своего особняка повлияет на соглашение с кредиторами?

Поразмышляв несколько минут над этой темой, Генри, с честностью и прямотой, которые были лучшими чертами его характера, решил посоветоваться с Чарльзом, Маршделом и адмиралом Беллом. Придя к такому решению, юноша тут же приступил к его реализации, и когда все мужчины собрались в небольшой гостиной, он изложил перед ними свою ситуацию.

— Да, но кредиторы не имею права диктовать вашему семейству, где жить и куда уезжать, — сказал мистер Маршдел, выслушав речь Генри. — Главное, чтобы вы выполняли свои обязательства перед ними.

— Верно, однако если мы останемся в особняке, то у них будут гарантии на возмещение убытков. Они в любой день смогут продать нашу собственность и забрать себе вырученные деньги. Во всяком случае нам от этой распродажи ничего не достанется.

— Вряд ли эти люди поступят так неразумно, — усомнился мистер Маршдел.

— Кто бы мог подумать, что солидному семейству придется покидать свой дом из-за того, что им докучает такой сосед, как сэр Варни, — произнес Чарльз Голланд. — Это кого угодно доведет до раздражения.

— Однако у нас нет другого выбора, — ответил Генри. — Или вы что-то придумали?

— Должно быть какое-то средство для защиты ваших прав на собственность.

— Единственный способ, который приходит мне в голову, вызывает у нас единодушное отвращение. Я говорю об убийстве сэра Варни.

— Давайте не будем обсуждать эту тему.

— У меня сложилось впечатление, что когда-то он носил нашу фамилию и был тем самым предком, с которого писался портрет.

— То есть, под гнетом обстоятельств вы пришли к убеждению, что сэр Варни действительно вампир? — спросил Чарльз. — Ведь прежде мы это только предполагали.

— Неужели вы все еще сомневаетесь? — взволнованно вскричал Генри. - Конечно, он вампир.