Подари мне себя до боли (СИ) - Пачиновна Аля

— Охрану! Всю, какая есть на смене, ко мне, срочно! — рыкнул он в телефон и нажал кнопку подземного паркинга…

________________________________________

*“Straight defeat” J: Kenzo

** “Medusa” Motin

Глава 27

Tell me do I need to be my own hero?

Would you lay our life down

Would you give an arm or a leg

Are we gonna fight now

Cause baby its the world were against

Is it our time now right now

Or is it just me in the end

Is our future bright now

Tell me is the dark seeping in

Are we alright now

Or are we barely breathing again?

Is it our time now right now

Or is it just me in the end?

Andy Grammer «My Own Hero»

Нет, на обратном пути надежды на побег окончательно разбились о железобетонный взор криворотого, которым он доходчиво намекнул, чтобы девочки быстрее двигали булками. Негоже заставлять ждать уважаемых людей!

— Что за дамы! Шащердым! — почти фальцетом пропел Камиль, после того, как невоспитанная скотина грубо втолкнула их в комнату.

Лысый в огурцах стал какой-то дерганый и слишком активный. Он поднялся, раскидал подушки, расчищая на диване место для Сони и Нелли. И движения его были рваные, агрессивные, как у гиены, почувствовавшей запах крови.

Камиль подполз гадом и схватил обеих за запястья. Нельку подтолкнул ближе к пузатому, сам сел рядом и потянул за руку Соню, усаживая её между собой и Джамалем.

— Уфь, мама-мия, девочки-бомбы, брат! — взвизгнул он и окатил своим сальным взглядом Соню. — От души, саол!

Сидение оказалось твёрдым. И хорошо, иначе Сонины колени призывно задрались бы до ушей, как на выходе из Приоры. Сесть, конечно, получилось не так, как на светском приеме Ёе Величества, но хотя бы не рогаткой кверху.

— Угощайтесь, красивые, — суетился лысый. — Фрукты-сладости, зелень-мелень, мясо…

— Шмясо! Мы поняли, — раздраженно перебила Нелька и схватила с блюда ягоду винограда, стала остервенело жевать, нервно сопя носом.

Соня отклонилась назад, за спину лысому и зло вытаращила на Нельку глаза: «Что ты творишь, заткнись!» — одними губами прошелестела она. Но, к счастью, Камиль, либо был в принципе не знаком с сарказмом, либо пропустил мимо ушей Нелькину насмешку.

— Вот, молодец, кушай, угощайся. Как звать тебя, говоришь?

— Нелли, брат, это! — вальяжно протянул Джамаль. — Искусством занимается!

— Типа, рисуешь что ли мазню? Художница? — Камиль откровенно осмотрел Нельку с ног до головы, будто сверяя с изображением собственные представления о людях искусства.

— Нет, — Нелли закинула ещё одну виноградину в рот, — показываю мазню, которую кто-то нарисовал, всем разбирающимся ценителям и потенциальным покупателям.

— И щто, ала? Хорошо берут?

— Не так, конечно, как дыни-мандарины на базаре в разгар сезона, — огрызнулась Корнеева.

Камиль завис, глядя на Нельку из-под мохнатых бровей и собранного гармошкой лба. Это замечание оказалось совсем сложным для его пронюханного мозга.

— Дыня садкая, как девушка. Съел и хорошо. А мазня эта твоя, — он изобразил рукой в воздухе букву «Х», — на стенке висит, какую пользу приносит?

Очень интеллектуальная беседа получилась!

Нелька набрала воздуха в легкие и открыла рот.

«Господи, она же сейчас ляпнет что-нибудь и конец!»

Не дав Корнеевой съязвить последний раз в её жизни, Соня громко, словно репортёр, обратилась ко всем троим сразу:

— А скажите, чьей была идея концепции клуба и кто предложил такой неординарное решение?

«Господи, что я несу?!»

Дальний шевельнулся. Отложил мундштук кальяна, сел.

— У тюрков и славян, — заговорил он, тщательно отделяя слова, — гораздо больше точек культурного и исторического соприкосновения, чем у всех остальных народов. В вашем культурном коде зашифрован опыт многовекового влияния Османской империи на Славянский мир. В ваших жилах есть наша кровь. Вы любите восток, — констатировал бородач и почтенно склонил голову, — мы здесь даём вам капельку того Востока, который вы ищите за пределами вашего дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Соня закусила губу. Взяла с блюда виноградину и съела. Затем взяла ещё пару. Дааа, этот пузырь не так маргинален, как казалось, когда он молчал. Как минимум, он образован. И в данном случае это могло стать отягчающим судьбу Сони и Нелли обстоятельством.

Каха сверлил девушку внимательным взглядом темных глазниц, без тени плотского интереса, но так, будто пытался читать её. Опасный тип. И, скорее всего, он здесь главный. А значит, вести переговоры придётся именно с ним.

У Сони пересохло во рту. Она обшарила взглядом стол в поисках воды, но кроме «отравленного» шампанского ничего жидкого не увидела. Взяла ещё виноградину. Хоть так.

— Каха… — начала Соня неуверенно, — я могу говорить с вами, как с образованным, умным человеком?

Мужчина прищурил свои чёрные впадины и показал Соне клык.

— Ну, попробуй, джаным… только кысаджа, коротко, женщина не должна много говорить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Соня перестала грызть пересохшие губы и затараторила, лихорадочно подбирая слова:

— Послушайте. Мне кажется, вы слегка не за тех нас принимаете… — язык прилип к нёбу. Она сухо сглотнула. — На такого рода общение мы не соглашались. Мы шли в клуб по приглашению вашего брата… и…

— А за кого, ты думаешь, мы вас принимаем? — перебил её Каха.

— За… пу… тан?

— Мой сладкий сахар, ты шла не в филармонию! И одета ты не для светских бесед, — он выдул кальянным дымом в потолок, — теперь не делай вид, что не при делах. Моего интереса здесь нет. С Камой договаривайся, сегодня у него праздник.

Вот и все переговоры! Равнодушный тон мужчины не оставил никаких шансов. Предложение обсудить их судьбу с виновником «торжества» звучало, как издёвка.

— Товар, что надо, — одобрил Камиль, восхищенно рассматривая Соню. — От души, брат тешеккюр эдерим, — он снова переключился на девушку, — ты кушай, кушай. Женщина должна быть сытой. И чуть-чуть пьяной… а то ты слишком серьёзная для своего платья.

Он подвинул блюдо с фруктами ближе. И, будто бы, нечаянно провёл рукой по Сониной пояснице. Даже через ткань она почувствовала, какие влажные, мерзкие у лысого ладони.

— Давай за тебя, королева! — протянул Камиль почти полный бокал.

— Нет, спасибо! Мне достаточно! — Соня машинально отпрянула назад. Джамаль сзади обхватил ее локоть, подталкивая Сонину руку к бокалу. Спереди Камиль буквально всунул ей его в ладонь.

— На, джабни!

«Божееее, какой лютый кошмар происходит!» — вопило сознание, а телу пришлось подчиниться. Она думала удастся сделать вид, что пьёт, но Камиль и Каха наблюдали за ней, как два кота за мышью, попавшей в мышеловку. Пришлось сделать пару глотков. Соня сразу схватила ещё ягоду, закинула в рот и поперхнулась едкой сладостью сока. Долго и мучительно, сглатывая подкатывающую дурноту.

Что-то глухо стукнуло в затылок. А потом, неожиданно, все мысли, какие были у Сони в голове, взмыли и разлетелись в разные стороны, будто стая голубей, напуганная нарастающим металлическим гулом.

Нет, только не это!

Пожалуйста…

Изображение пошло сильной рябью. Пол с диваном ухнул вниз и понёсся по разноцветной спирали бесконечного тоннеля. Голова закружилась, к горлу поднялась каша из шампанского с виноградом. Соня проглотила кислый комок и вцепилась в предплечье Камиля, чтобы не сорваться в обморок.

Он понял это по-своему — притянул девушку за талию к себе, так агрессивно, что Соня вынуждено уткнулась носом в его вонючую подмышку. Захлёбываясь омерзением, она попробовала оттолкнуться от него. Лысый больно схватил ее за запястья и потянул вверх, вставая с дивана, дёрнул за собой и поволок к хромированному столбу в центре комнаты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Потанцуй, красивая, потом отдохнём с тобой! — хохотнул Камиль и Соне показалось, что над жилистой шеей выросла волчья голова.