Опасное наследство - Кен Фоллетт

Потом она услышала, как по лестнице тяжело поднимаются мужчины, смеясь над какой-то шуткой. Хью был прав: никто из них нисколько не удивится, если кто-то в загородном доме вздумает немного поразвлечься и нарушить супружескую верность. Неужели никому из них нет дела до уязвленных чувств Солли? Неужели все они такие бессердечные? И вдруг ее как громом ударило – ведь бессердечная здесь в первую очередь она сама.

Весь вечер она не думала о Солли, но теперь он предстал перед ее мысленным взором как наяву: добрый, безобидный, щедрый Солли. Мужчина, который любил ее до безумия, который заботился о Берти, как о своем родном сыне, зная, что он ему чужой. Не успело пройти нескольких часов после его отъезда, а она уже думает о том, как в ее постели окажется другой мужчина. «Да что же я за женщина такая?» – спрашивала она себя.

В порыве раскаяния она встала, подошла к двери и повернула ключ. Она вдруг поняла, что не понравилось ей во фразе Хью «Твои знакомые славятся тем, что снисходительно относятся ко всякому…» Она прозвучала так, как будто ее чувство к Хью было самым обычным преходящим увлечением. Как будто их связывали только легкий флирт и измена из множества тех, которые происходят, только чтобы светским сплетницам было о чем судачить.

«Но я так хочу обнять Хью», – говорила она себе, едва не плача от мысли, что придется о нем позабыть. Она вспоминала его мальчишескую улыбку и поджарую фигуру, его голубые глаза и мягкую, гладкую кожу; она вспоминала, как он смотрел на нее, когда она раздевалась, вспоминала то выражение счастья и неверия в чудо, смесь желания и восторга. Да, отказаться от всего этого будет невероятно тяжело.

Тут раздался легкий стук в дверь.

Она замерла, стоя посередине комнаты, словно охваченная параличом.

Ручка повернулась, на дверь нажали снаружи, но, разумеется, она не открылась.

Мэйзи услышала свое имя, произнесенное шепотом.

Она подошла к двери и взялась рукой за ключ.

– Мэйзи! – снова раздался шепот. – Это я, Хью.

Она так сильно желала упасть в его объятия, что едва могла сдерживаться. Она положила в рот палец и прикусила его, но никакая боль не могла усмирить желание.

Он снова постучал в дверь.

– Мэйзи! Можно войти?

Она прислонилась к стене. Стекавшие по лицу слезы падали с подбородка на грудь.

– Давай хотя бы поговорим!

Она понимала, что стоит ей открыть дверь – и никаких разговоров не будет. Они тут же обнимутся и в порыве страсти упадут на пол, позабыв все слова.

– Скажи хоть что-нибудь. Ты здесь? Я же знаю, что ты здесь.

Она стояла на месте, бесшумно рыдая.

– Ну пожалуйста, Мэйзи, – повторял Хью. – Прошу тебя.

Через несколько минут он ушел.

Мэйзи плохо спала всю ночь и проснулась рано. Но когда в окне забрезжили первые утренние лучи, она немного приободрилась. Пока остальные гости еще нежились в своих кроватях, она, как обычно, направилась в детскую. У двери она остановилась, услышав внутри мужской голос. Она сразу узнала его. Это был Хью.

– И тут великан проснулся.

При этих словах раздался детский вопль страха и восторга. Кричал Берти. Хью продолжал:

– Джек быстро спускался по бобовому стеблю, не жалея рук, но великан догонял его!

Старшая дочь Кинго, семилетняя Энн, произнесла строгим голосом всезнайки:

– Берти спрятался за стулом, потому что он боится. А я не боюсь.

Мэйзи тоже захотелось спрятаться, как Берти, и она даже повернулась, чтобы пойти обратно в свою спальню, но снова остановилась. Рано или поздно ей придется встретиться с Хью лицом к лицу, а в детской сделать это будет легче. Собравшись с духом, она вошла в комнату.

Дети сгрудились вокруг Хью и внимательно слушали его. Берти даже едва обратил внимание на мать. Хью поднял голову с настороженным видом.

– Продолжайте, я тоже послушаю! – сказала Мэйзи и, сев рядом с Берти, обняла сына.

Хью повернулся обратно к детям.

– И что же, по-вашему, сделал Джек?

– Я знаю, – сказала Энн. – Он достал топор.

– Правильно.

Мэйзи сидела и наблюдала, как Берти с широко открытыми изумленными глазами смотрит на своего настоящего отца. «Если я уж и это способна вынести, то смогу вынести все на свете», – подумала она.

Хью продолжал:

– И когда великан был еще на половине пути, Джек срубил бобовый стебель! Злой великан свалился на землю и разбился насмерть. А Джек с матерью с тех пор жили долго и счастливо. Вот и сказке конец.

– Расскажи еще, – попросил Берти.

IV

В посольстве Кордовы царила суматоха. На завтра был намечен прием в честь Дня независимости Кордовы, и в посольстве готовились к визиту членов парламента, чиновников министерства иностранных дел, дипломатов и журналистов. В довершение хлопот Мики Миранде нужно было сочинить ответ на строгую ноту от министра иностранных дел о том, что в Андах были убиты два английских исследователя. Но когда ему сообщили, что в приемной его дожидается Эдвард Пиластер, Мики тут же побросал все дела, потому что разговор с Эдвардом для него был важнее приема и ноты, вместе взятых. Ему требовалось найти полмиллиона фунтов, а раздобыть такие деньги можно было только через Эдварда.

Мики служил посланником Кордовы уже год. Эту должность ему удалось получить не только благодаря своей хитрости, но и многочисленным, стоившим целое состояние взяткам, которые отец щедро раздавал у себя дома. Мики пообещал отцу, что вернет деньги, и теперь ему нужно было выполнять свое обещание. Легче было покончить с собой, чем отказать грозному Папе.

Мики провел Эдварда в личный кабинет посланника – огромное помещение на втором этаже, одну из стен которого почти полностью занимал флаг Кордовы. Подойдя к письменному столу, он расстелил карту Кордовы, закрепив ее по углам портсигаром, графином с хересом, бокалом и серой шляпой Эдварда. Заговорил он не сразу, собираясь с мыслями. Первый раз в жизни он собирался попросить у кого-то целых полмиллиона фунтов.

– Вот провинция Санта-Мария, на севере страны, – начал он.

– Я знаю географию Кордовы, – проворчал Эдвард.

– Конечно, конечно, разумеется, – поспешил согласиться Мики.

Это была правда. Банк Пиластеров поддерживал регулярные деловые связи с Кордовой, финансируя экспорт нитратов, соленой говядины и серебра, а также импорт оборудования для шахт, оружия и предметов роскоши. Благодаря Мики всеми этими операциями занимался Эдвард; будущий посланник, а тогда атташе при посольстве, вовремя позаботился, чтобы у всех, кто отказывался иметь дела с Банком Пиластеров, в его стране возникали непреодолимые трудности. В результате Эдвард теперь считался ведущим экспертом в Лондоне по Кордове.

– Конечно, знаешь, – повторил Мики. – Как знаешь и то, что все нитраты, добываемые моим отцом, приходится перевозить на мулах из Санта-Марии в Пальму. Но ведь между ними можно запросто построить железную дорогу.

– Откуда такая уверенность? Железная дорога – вещь сложная.

Мики взял со стола нечто вроде объемной книги.

– Потому что по заказу отца один шотландский инженер, Гордон Хейпни, провел подробное исследование. Здесь указано все – включая стоимость. Можешь сам посмотреть.

– И сколько это будет стоить?

– Пятьсот тысяч фунтов.

Эдвард пролистал страницы доклада.

– А как насчет политики?

Мики перевел взгляд на большой портрет президента Гарсии в форме главнокомандующего армии. Всякий раз, как Мики смотрел на него, он клялся себе, что когда-нибудь на этом месте будет висеть его собственный портрет.

– Президент поддерживает эту идею.

Гарсия доверял Папе. С тех пор как Папа стал губернатором провинции Санта-Марии – не без помощи двух тысяч коротко-ствольных винтовок Уэстли-Ричардса из Бирмингема, – семейство Миранда всегда и во всем поддерживало президента и было его самым верным союзником. Гарсия и не подозревал, что Папа хочет построить железную дорогу в столицу, чтобы можно было дойти до нее с войском и напасть на нее за два дня, а не за две недели.

– И откуда же возьмутся средства? – спросил Эдвард.

– Соберем на лондонском рынке, – небрежно ответил Мики, стараясь не выдавать своего волнения. – Кстати, Банк Пиластеров мог бы заняться этим делом.

Это была кульминация долгого и упорного «приручения» семейства Пиластеров; наконец-то он должен был получить достойную награду за годы стараний.

Но Эдвард только покачал головой и сказал:

– Я так не думаю.

Его ответ поразил Мики, который надеялся, что в худшем случае Эдвард решит немного подумать.

– Но ты же постоянно выдаешь ссуды на железные дороги. А тут такой подходящий случай!

– Кордова – не то же самое, что Канада или Россия. Инвесторам не нравится нестабильная политическая обстановка в вашей стране, в которой у каждого провинциального каудильо имеется своя личная армия. Просто Средневековье какое-то.

Мики это не приходило в голову.