Оккультные корни нацизма. Тайные арийские культы и их влияние на нацистскую идеологию. - Николас Гудрик-Кларк

Обилие сообщений Шмидт-Фальк превращает её в сомнительного свидетеля. Нет никаких доказательств особенного интереса Гитлера к археологии или фольклору. Если Гитлер читал только первое издание «Deutsch-Mythologische Landschaftsbilder», он не мог знать историю о свастике в Карнунтуме, поскольку она появилась только во втором издании в 1913. Источник её сведений о круге чтения Эккарта, Гесса и Людендорфа не выяснен, равно как неясно когда она впервые услышала от Гитлера об аннексии Австрии. Эти утверждения могли бы только указывать на её участие в нацистском движении по меньшей мере с 1923 и весь период Третьего Рейха. Интерес Гитлера к генеалогии, помимо собственной, с особыми ссылками на родословную других нацистских лидеров, которые она изучала для него, также выглядит недоказанным. Но даже если свидетельства Шмидт-Фальк не полне точны, остаётся посвящение Штайнингер от 1921, доказывающее знакомство Гитлера с Листом.

Политические аспекты мысли Листа могли быть симпатичны юному Гитлеру. Протест Листа против политического оформления национализма чехов вполне отвечал раннему опыту Гитлера в Линце. Лист также осуждал фантастический всеобщий заговор Великой Интернациональной Партии против немцев и такие его проявления как демократия, парламентаризм, феминизм и «еврейские» влияния в искусстве, прессе и бизнесе. Строгое деление Листом мира на арийцев и не-арийцев соответствовало и дуалистической доктрине Ланца фон Либенфельса. В своём проекте рестраврации арманистского государства Лист подробно описал иерархию служб, уровней власти и разделение на традиционные административные области (Gaue), чему впоследствии тщательно подражали vцlkisch лиги, ранняя нацистская партия и Третий Рейх. В то время как арийцы в его представлении могли пользоваться разнообразными привилегиями и всеми политическими правами, неарийцы использовались только как слуги и рабы. Лист также мечтал о приходе пангерманского тысячелетия и о мировой гегемонии для нового арио-германского государства. Гитлеру было понятно также романтическое восхищение Листа перед древним миром арманизма, его институтами и героическими лидерами.

Но едва ли Гитлер мог оценить антикварную направленность мысли Листа. Его конечно интересовали немецкие легенды и мифология, но он никогда не пытался искать их следы в фольклоре, местных обычаях и названиях. Его не интересовали ни геральдика, ни генеалогия. Его любовь к мифологии была связана скорее с идеалами и подвигами героев и их музыкальной интерпретацией в операх Вагнера. Перед 1913 годом утопия Матери-Германии привлекала его гораздо больше, чем золотой век древности. Его любовь к Германии исключала любые симпатии, которые Лист адресовал династии Габсбургов как живому следу арманизма и Vianicmina-Vienna как священному арийскому городу древности. Переехав в Германию, едва ли Гитлер мог развивать и укреплять свой интерес к австрийским vцlkisch древностям. Как и в случае с Ланцем, его больше мог привлекать основной манихейский дуализм расизма Листа, а не его оккультные традиции.

Гитлер уехал из Вены в конце мая 1913и направился на запад, в землю своей мечты. По прибытии в Мюнхен его сердце сильнее забилось от образов и звуков подлинно немецкого города. Он снял комнату в семье портного на Шлейшеймерштрассе 34 и зарегистрировался в полицейском участке как «художник и человек искусства». Следующие несколько месяцев он потратил на освоение баварской столицы и её окрестностей и на зарабатывание денег, очень неплохих для художника, рисующего почтовые открытки. Многие из мюнхенских художников того времени живы до сих пор, но никто не помнит ничего о его деятельности до призыва в армию в августе 1914. Нет никаких документов, подтверждающих его связь с Germanennorden, Reichshammerbund, или другими vцlkisch группами города перед Первой Мировой войной. Только однажды Гитлер упомянул о своём чтении Филиппа Штауффа после ухода в немецкую армию в 1914 году. Штауфф поразил его, поскольку «открыл глаза» на господство евреев в немецкой прессе, но нет указаний, что Гитлер что-то знал о его догматических и эзотерических интересах.

Безразличие Гитлера к vцlkisch идеям, касающимся древних немецких институтов и традиций отразилось и в развитии нацистской партии под его руководством. В то время как Общество Туле и Germanennorden всё же имели в виду сложный арио-расистско-оккультный культурный комплекс, организации, которые унаследовали им, говорили уже только о проигранной войне, предательстве Германии и вели яростную антисемитскую пропаганду. Рудольф фон Зеботтендорф, лидер-основатель Общества Туле и поклонник Листа, Ланца и Штауффа, поощрял создание Политического Кружка Рабочих (PAZ) и полагал, что невозможно считаться с земными обидами тех, кого «хватают на улице». Немецкая Рабочая Партия (DAP) также почти не занималась культурной vцlkisch работой. Нет доказательств, что Гитлер посещал Общество Туле. Когда Зеботтендорф ушёл из Туле после фиаско с заложниками в июне 1919, Гитлер впервые вступил в DAP в сентябре 1919. Дневник Иоханнеса Геринга о собраниях Общества упоминает о присутствии других нацистских лидеров между 1920 и 1923, но имени Гитлера там нет. Когда Гитлер захватил власть в DAP, как партийный лидер, он постоянно выступал с антисемитскими речами на публичных митингах и уличных встречах, тогда как vцlkisch движение привыкло сохранять своих энтузиастов в тайне.

В «Майн кампф» Гитлер осуждает «странствующих vцlkisch схоластов» и служителей культа как бесполезных бойцов в деле борьбы за спасение Германии и обливает презрением их церемониал и древние атрибуты. Это отношение отразилось и его нападках на Карла Харрера в PAZ, попытке контролировать раннюю DAP или группу Штрассера в Северной Германии в 1920-е. В любом случае, эта вспышка гнева отчётливо свидетельствует о его осуждении конспиративных кружков и тайных расистских занятий; он предпочитал прямое действие. На Гитлера, конечно, повлияли милленаристские и манихейские мотивы ариософии, но описания древнего золотого века, гностических служителей культа и тайного наследства, скрытого в культурных реликвиях, не имели силы для его политического и культурного воображения. Эти идеи были широко распространены в yцlkisch движении, но достижение Гитлера в том и состоит, что он превратил эти националистические чувства и ностальгию в радикальное антисемитское движение, приведшее к национальной революции и перевороту. Хотя Генрих Гиммлер, например, напротив, строил свои утопические планы на старых немецких корнях. Ариософия есть скорее симптом, чем причина, повлиявшая на нацизм. Её корни лежат в конфликте между немецкими и славянскими интересами в пограничных территориях Австрии XIX века. Похвалы Гвидо фон Листа, адресованные древним тевтонцам, поддерживали идентичность немецкого народа в этнически смешанных провинциях и городах поздней империи Габсбургов. Впоследствии он использовал теософию и оккультные науки для того, чтобы создать сказочный образ древней истории, рассказывающей о королях-священниках, об их преследовании врагами германизма и апокалиптических пророчествах новой пангерманской империи. Ланц фон Либенфельс также сначала сформировал своё политическое мировоззрение по образцу пангерманского движения Шонерера, но затем превратил его в более универсальный тип расизма. Усвоив идеи монизма и социалдарвинизма, он развил свою собственную мистическую панарийскую доктрину. Он соединил антропологию. и зоологию со Священным Писанием для того, чтобы описать героических полубожественных арийцев, грозящее им вымирание и возможность спасения в расистско-рыцарском культе. И Лист, и Ланц выражали, в итоге, одно и то же чувство крайней нестабильности немцев в условиях распада австрийской империи.

Их доктрины отстаивали законы гностической элиты и ордена; расслоение общества в соответствии с расовой чистотой и оккультной посвященностыо; безжалостное подчинение и окончательное искоренение негерманских меньшинств; основание великой пангерманской империи и её гегемонию. Только крайняя неустойчивость и страх, испытываемые немецкими националистами в Австрии могли служить объяснением для этих грандиозных нарциссических и параноидных фантазий. Эти идеи были с энтузиазмом встречены в антисемитских кругах вильгельмовской Германии, а затем вновь заразили vцlkisch группы после военного поражения. Пагубная психологическая атмосфера войны и её последствия вскормили миф о заговоре и образы нового Рейха. Маленькие группы и журналы, посвящённые арманизму, ариософии и руническому оккультизму выдвигали идею героической и сильной Германии вместо истерзанной невзгодами Веймарской Республики. Ариософия продолжала находить новых сторонников с момента возникновения в Вене в 1890-х, вплоть до нацистской революции в 1933. В результате эти фантазии воплотились в Третьем Рейхе, который установил пангерманский порядок во всей центральной и восточной Европе.