Мир Приключений 1955 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Владимир Попов

— Ну и что же из всего этого следует? — спросил генерал Саблин, слегка хмурясь, так как доводы полковника Осипова казались ему пока мало вразумительными.

— А то, Илья Ильич, — ответил Осипов, — что вопрос использования атомной энергии для мирных целей не может в настоящее время не волновать буржуазные деловые круги. И они, видимо, очень побаиваются, как бы мы не обогнали их в этом деле. Будут ли они сами предпринимать что-нибудь серьезное в этом направлении или не будут, но то, что делали мы в этой области, не может, конечно, их не интересовать. Если принять теперь всё это во внимание, можно, пожалуй, найти объяснение и таинственной миссии Призрака в нашей Средней Азии.

Генерал Саблин задумался. Может быть, всё это и так… Он быстро пробежал глазами еще несколько заметок, помеченных карандашом Осипова, и произнес вслух, поднимаясь из-за стола:

— Ладно, допустим, что ты прав. Допустим даже, что всё это представляется им чрезвычайно легким делом. Непонятно, почему же тогда Призрак этот околачивается в районе, в котором, как мне известно, не только не испытывают атомных бомб, но и не применяют атомную энергию для мирных целей?

Помолчав немного, он добавил:

— Нужно, однако, навести более точные справки. Кто сейчас в районе Аксакальска ведет наиболее крупное строительство?

— Министерство путей сообщения.

— Вот мы и обратимся в это министерство.

НА АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ БАЗЕ

Ещё вчера в столовой Ершов условился с Малиновкиным, что в случаях, не требующих срочности, они будут связываться друг с другом письмами до востребования. Вспомнив теперь об этом, лейтенант с утра направился на почту и спустя несколько минут получил письмо со знакомым почерком на конверте.

Ершов написал это письмо ещё вчера вечером, уже после того, как расстался с Малиновкиным в городской столовой. Ему неожиданно пришла мысль проверить в перевальской археологической базе, известно ли там что-нибудь о Жанбаеве. Об этом-то Ершов и просил теперь Малиновкина.

Тут же на почте, под благовидным предлогом, лейтенант осведомился, где находится база археологов, и тотчас же направился туда.

База помещалась на окраине города в маленьком домике, окруженном высоким забором. Кроме этого домика, за забором оказались два больших сарая, в которых, как потом узнал Малиновкин, хранились инструмент и кое-какое имущество археологов. Базой всё это хозяйство называлось очень условно, по существу оно являлось чем-то вроде склада.

Заведующий базой, сутуловатый щупленький старичок в пенсне, объяснил Малиновкину:

— У нас, молодой человек, археологи главным образом землеройный инструмент тут получают. Они ведь, как кроты, в земле роются. Иногда, правда, и продовольствие к нам для них завозят. Кстати, этому самому Жанбаеву, о котором вы спрашиваете, есть особое распоряжение — выдавать продукты сухим пайком. Он у них в отдельности где-то ковыряется. Так оказать, крот-одиночка.

— А вы, дедушка, видели его когда-нибудь?

— Нет, не видел, — равнодушно ответил старичок, поправляя свое старомодное пенсне с черным шелковым шнурком. — И не очень расстраиваюсь от этого. Я, молодой человек, немало знаменитых людей повидал на своём веку и даже личное знакомство имел с двумя академиками: с Александром Евгеньевичем Ферсманом и Владимиром Афанасьевичем Обручевым. Я в знакомствах, знаете ли, разборчив. Этот ваш Жанбаев был тут как-то без меня, получил продукты да мотоцикл свой бензином заправил. А вы-то кем будете? Тоже, небось, какой-нибудь геолог-археолог? Или историк?

— Я, дедушка, простой рабочий-землекоп, — скромно ответил Малиновкин. — Хотел к кому-нибудь из археологов наняться. Мне порекомендовали обратиться к Жанбаеву.

— А-а, — разочарованно произнес старичок и сразу же перешел на «ты». — Ничем тебе не могу помочь в этом, друг любезный. Одно только могу сказать: стыдно, молодой человек, в твоем-то возрасте никакой иной квалификации не иметь.

Старичок снова поправил пенсне, внимательно посмотрел на Малиновкина и, укоризненно покачав головой, повернулся к нему спиной.

— Заболтался я тут с тобой, однако… — проворчал он, направляясь к домику, в котором у него было нечто вроде конторы.

В тот же день Малиновкин встретился с Ершовым в городской читальне и незаметно сунул ему записку с отчетом о своем посещении археологической базы.

Следующий день прошел у лейтенанта скучно, без встречи с Ершовым и даже без писем от него. От нечего делать Малиновкин бесцельно бродил по городу и два раза заходил на железнодорожную станцию: первый раз просто так, чтобы убить время, а второй раз, чтобы по собственной инициативе понаблюдать за родственником Аскара Джандербекова — Темирбеком. Наблюдения, однако, почти ничего ему не дали. Он пришел на станцию как раз перед отправлением хозяйственного поезда на стройучасток.

— Послушайте-ка, — обратился Малиновкин к какому-то железнодорожнику, — не видели ли вы кондуктора Темирбека?

— Да вон он, — кивнул железнодорожник на сутуловатого человека с флажками в кожаных футлярах, висевшими у него на поясе.

Пока Малиновкин раздумывал, подойти ли ему поближе к Темирбеку, кондуктор уже взобрался на тормозную площадку хвостового вагона и стал укреплять сигнальный фонарь на крючке кронштейна. А минут через пять поезд медленно тронулся в сторону нового строительного участка железной дороги.

Хотя Малиновкин видел Темирбека издалека, внешний вид его лейтенанту не понравился. Было что-то в фигуре кондуктора угрюмое, неприветливое.

«Похож на какого-то восточного фанатика…» — невольно подумал Малиновкин.

БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ

Прошел ещё один день, а вестей от Ершова всё не было. Это начало серьезно беспокоить лейтенанта. Он решил просидеть сегодня весь вечер дома и понаблюдать за окном комнаты майора — может быть, Ершов подаст какой-нибудь сигнал. Вчера лейтенант написал ему письмо до востребования и предложил в случае необходимости бросить ночью записку в его окно. Для этого нужно только, чтобы майор, перед тем как выходить из дома, трижды развел руки в стороны, будто потягиваясь.

Давно уже стемнело, но лейтенант, не зажигая света, терпеливо сидел за столом и внимательно смотрел в окно. На улице было несколько светлее, чем в комнате, и просвет окна казался серым прямоугольником на почти черном фоне комнатной стены. Изредка мелькали в этом прямоугольнике темные фигуры прохожих, но Малиновкин не обращал на них внимания. Глаза его не отрываясь следили за домом напротив, через улицу. Вернее, даже не за домом, а всего лишь за одним окном его, ярко светившимся во мгле. В освещенном пространстве лейтенант видел часть комнаты, оклеенной газетами, стол почти у самого окна и склонившегося над какой-то книгой майора Ершова. Он читал, видимо, с большим вниманием, не отрывая глаз от книги и торопливо перелистывая страницы.