Кукольная королева (СИ) - Сафонова Евгения

Таша невольно поёжилась.

Спорить с тем, что из уст отца Дармиори страшные легенды звучали действительно страшно, не стала бы даже она. Наверное, потому что отец Дармиори сам смахивал на злого колдуна, сошедшего со страниц одной из легенд.

«Возможно, ты недалека от истины, малыш», — рассмеялась мама, когда Таша как-то раз сказала ей это.

Жаль всё-таки, что мама не любит на праздники ходить…

— …Элль спустилась по тёмной лестнице и последовала за любимым. Покорно села она на коня, и понеслись они по деревенским улицам, сменившимся вскоре снежной равниной. Девушка дрожала от холода и прижималась к своему суженому, но от него не шло никакого тепла. Они неслись быстрее ветра и вскоре уже въехали во двор церкви, где толпились странные фигуры в тёмных одеяниях. Фигуры эти стащили Элль с лошади, её жених спрыгнул следом — и только тут разглядела она вспухшее лицо его, расплывшееся в ледяной улыбке…

— Всегда удивлялась, как Элль не заметила некоторой странности происходящего, — скептически прошептала Таша. — Сначала твой жених пропадает без вести, потом посреди ночи выдёргивает тебя из постели и тащит на «вашу свадьбу». При этом от него несёт тленом, он двигается с трупной одеревенелостью, а говорит так, будто горло у него забито землёй…

— Так ты знаешь эту легенду? — Гаст явно удивился.

— Конечно.

— Откуда?

— Я вообще много чего знаю.

Во взгляде однокашника светилось плохо скрываемое восхищение.

— Эх, умная ты, Ташка… пусть и зубрилка.

Губы невольно тронула смущённая улыбка.

— Сначала рядышком сидят, потом жениться захотят, — ехидно пропела Лив известную дразнилку.

— Цыц, стрекоза, — фыркнула Таша, внося свой посильный вклад в бурные овации, которыми удостоили наконец смолкшего рассказчика. — Нет, вот скажи, ты бы с таким типом поехал непойми куда без всяких вопросов?

— Я бы такого топором по шее угостил, — ухмыльнулся Гаст.

— Именно! Я понимаю, любовь и всё такое, но вот так закроешь глаза на всякие странности, а потом завезут тебя… и поминай, как звали. Хотя чтобы такие странности не заметить, нужно быть либо полной дурой, либо совсем уж безнадёжно влюблённой, — добавила Таша.

— А, по-моему, это одно и то же.

— Что именно?

— Дура и влюблённая.

Изречение вызвало у Таши слегка возмущённый смешок.

— Это ещё почему?

Гаст непринуждённо пожал плечами.

— Потому, — и ухмыльнулся, — что первое, похоже, часто является следствием второго…

***

Просыпаться от того, что тебе на голову выплеснули фляжку ледяной воды, не слишком-то приятно.

К сожалению, этим утром Таше пришлось убедиться в этом на собственном опыте.

— Джеми! — судорожно подскочив, она отфыркнулась и затрясла головой, разметав в стороны капли с кончиков светлых волос: ещё прежде, чем увидела нависшего над ней мальчишку. — Я тебя когда-нибудь живьём съем!

— Святой отец велел тебя разбудить, я и разбудил, — тот с достоинством завинтил крышку фляги, которую держал в руках. — Я же не виноват, что некоторые иначе просыпаться не желают.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Таша сощурилась на свет. Солнце величаво приподнималось над горизонтом, заливая долину текучими, ещё розовыми лучами.

— С чего в такую рань?

Шёлковый шелест, сопроводивший возвращение Арона, она услышала прежде его слов.

- Учитывая, — изрёк дэй, стряхивая воду с мокрых рук: видно, ходил умываться, — что ночевать нам придётся не в трактире, а столкновение с кэнами на открытой местности приведёт к печальным последствиям… до наступления темноты мы должны пересечь Аларет.

— Пересечь? Зач… а, текущая вода!

Аларет бурным ручьём стекал с гор и маренговой ленточкой пересекал долину с востока на запад, обращаясь в широченную реку по мере своего продвижения к озеру Дэланин. Собственно, именно Аларету была обязана своим названием Заречная провинция. Летом и осенью паромщики на реке неплохо зарабатывали: тракт проходил ближе к западной окраине гор, оставляя Аларет, имевший дурную привычку бурно разливаться по весне, в стороне — и для тех, кто держал путь в восточные города, путь по тракту означал порядочный крюк.

— Значит, до темноты мы должны пересечь всю Заречную?

— И найти безопасное место для ночлега.

Таша зевнула, мстительно щёлкнув зубами у самого носа Джеми. Широко улыбнувшись его перекошенному лицу, пошла к роднику, чтобы умыться.

Что ж, хорошо хоть восточные границы Заречной и Окраинной не столь далеки друг от друга, в отличие от западных…

Позавтракав снедью, прихваченной вчера из таверны, компания наполнила фляжки ключевой водой — и, не отгрызая лишних минут у драгоценного дня, отправилась в путь.

— Таша-лэн!

Та, из-за плеча Арона оглядывавшая тропку, змеящуюся среди скал, скосила глаза на соседнего всадника.

Как выяснилось, Алексаса.

— Да?

— Я ещё в первый день нашего знакомства…

— То есть вчера.

— Правда? А такое ощущение, будто вечность вас знаю.

Таша невольно вспыхнула, прекрасно поняв, к чему отсылка — и досадливо заметила, как Алексас улыбается её смущению.

— В общем, я заметил, что у вас интересный кулон.

Она машинально коснулась прозрачного камешка в золотой оправе. Зеленоватого — сейчас… а ночью, при свете огней, фиолетово-красного, с пурпурными искрами в багровой глуби.

— Корвольф, я так понимаю?

— Верно понимаете, — после секундной заминки ответила Таша.

— А это символично или?..

Таша будто вновь увидела улыбку, с которой мама вкладывала подвеску в её ладонь.

…это — корвольф. «Сердце оборотня», так этот камень прозвали. По ночам он меняет цвет… и мне тоже его подарила мама. Чтобы я всегда помнила: как бы ты ни менял обличья, главное — остаться собой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

…я рассказывала тебе про Харта Бьорка? Он был королём, и королём мудрым, но он родился в Ночь Середины Зимы и был оборотнем, и внутри его жил зверь. И как-то он уступил зверю в себе, и медведь, которым он стал, задрал его маленького сына. На Харта объявили охоту и затравили собаками, и королём стал его брат…