Раздать долги - Юлия Галл

- Что это? – муж, заглянув через плечо, посмотрел на отпечаток памяти лежащий сверху.

- Луноликий, – тихо сказала я, опуская листы на стол.

Некромант тихо охнул, Ар сдержанно выругался, а вот вернувшийся Ваня с интересом посмотрел на отпечаток.

- Н-да, такое даже для моего сада – слишком.

Это был человек. Он стоял среди камней явно в какой-то пещере, его руки, неестественно поднятые вверх, соединялись запястьями. Одежда давно опала с бледного тела, демонстрируя, как оно наполовину слилось с деревом, похожим на нефрит. Было практически невозможно осознать, где был человек с его алебастровой кожей, и где начинался ствол дерева. Ветви, поддерживая руки мужчины, поднимались высоко, и тонкие листья, ловя свет луны, направляли его в ладони мужчины, создавая иллюзию, что тот ловит лунные лучи своими пальцами.

Возможно, эта картина несла бы чувство покоя застывшей смерти, если бы не лицо мужчины. Оно все еще жило, менялось, страдало, и из его глаз, полных отчаяния и боли, текли черные слезы.

- Вот вам и Источник Лунных Слез, – тихо прошептала я.

- Но почему Лунных?

- В основном этот человек дремлет, но, когда приходит полнолуние он, просыпается, и осознает свое положение и что-то чувствует. Но, что именно, ускользнуло от понимания. Кажется, сам Энцо не совсем понимает, что происходит с Луноликим. Но тринадцатый сегмент на их столе – это сегмент, отданный ему, а, значит, у него тоже какое-то проклятье.

- Что же они могли такое натворить, чтобы их так прокляли? Это же каждый месяц просыпаться и осознавать, что ты скован…

Ваню передернуло. Видимо, вспомнил, как был запечатан на многие годы.

- Мне надо немного развеяться. – тихо прошептала я.

Заметив, как Ваня тянется к листам и сдвигает отпечаток Луноликого, открывая новую картинку, я отвернулась, пряча лицо на груди у мужа. Не хотела лишний раз смотреть на отражение ритуала, что он демонстрировал.

Огромный стол, разделенный на шесть светлых и шесть темных сегментов, демонстрировал тела людей, аккуратно уложенные на его поверхность. Тринадцатый сегмент был полностью скрыт Лунными слезами, что сверкали черными водами как зеркало, странным образом отражая стоящих у стола магов.

- Невероятно, — прошептал некромант. – Я даже не представлял, что такое возможно. Лиэри Киани, мне очень нужно изучить Разум, что вы захватили, связь с проклятьем явно связывает их. Я постараюсь выяснить как.

Я кивнула. Несколько защитных щитов разлетелись по комнате, запечатывая ее. Призвав духов-защитников, я замерла в ожидании, когда друзья Дара прибудут. Они не заставили себя долго ждать. Уже через минуту в комнате проявились семеро белых человечков, и я выложила на стол своего маленького хранителя Чистого разума.

Ар одним движением собрал листы с оттисками, задержавшись взглядом на портрете мужчины, похожего на ворона.

- Торнуэл?

- Да.

- Ясно. Пойдем. Я предупредил Карама, что мы перейдем сначала в его дом. Он уже нас ждет.

- Отлично, я как раз хотела передать ему лепесток Истинного Огня.

- Он будет счастлив.

Я улыбнулась и, прижавшись к мужу, направилась к портальной площадке, где нас уже дожидались мальчишки и Наргайл.

Глава 26

Карам

В груди перехватило дыхание, и руки взмокли. Киани протягивала мне лепесток Истинного огня, и я чувствовал, как в моем сердце становится светлее и теплее. Про меня, мою семью помнили и любили. Иначе я никогда бы не получил на землях отступников такой великий дар.

- Бери уже! – Аргайл хлопнул меня по плечу, выбивая из состояния шока.

- Да… Я… Беру…

Руки предательски тряслись.

- Мы захватили небольшую чашу для твоего алтаря, это тебе на первое время.

Ар сформировал небольшую мраморную чашу и сунул мне её в руки, и Киани, шагнув, опустила лепесток огня прямо в нее.

- Вы… - я все еще не находил слов.

- Мы рады принести тебе тепло твоего дома, — улыбнулась Киани. – Береги его.

Взглянув на мужа, она предупредила, что вернется к детям, и ушла. Ар остался рядом, хотел забрать чашу и поставить ее на стол, но я не дал.

- Я сам, дай мне немного времени…

- Неужели твой дар промолчал тебе о таком явлении? – удивился друг.

- Последнее время вокруг столько разных вероятностей, что у меня голова кругом. Но о таком я точно даже не догадывался…

- Приходи в себя поскорей, Киани рассчитывает, что ты присмотришь за мальчишками, пока мы в гостиницу сходим.

- Все еще расследуете вторжения на земли княжича?

- Да.

Ар нахмурился и отвернулся. И я, вспомнив тот сумбур, что творился у меня в видениях, решился на разговор.

- Я вижу, что вам будет не просто.

- Дар будет в порядке?

- Дар? Разумеется! Почему ты спрашиваешь?

- Сын видит, как он оказывается в дали от нас и встречается с монстром. Можно сказать, монстра мы определили и даже отчасти выяснили, зачем они хотят проникнуть на земли Вани, но видение сына не проходит. Это беспокоит нас.

- Юноша, что рядом с ним, владеет магией защиты. Когда он знает, кого и почему он защищает, его сила возрастает. Пока он рядом с Даром, твоему сыну ничего не угрожает. – я перевел дух и объяснил. - Говоря про испытания, я имел в виду тебя и Киани.

- Что ты видел?

- Смерть, боль, отчаяние и… надежду. Я не могу определить, откуда они идут, вокруг мелькают ненормальные образы, и это пугает меня. Порой мне кажется, что я схожу с ума.

- Опиши, что ты видел?

- Видел тени, видел мужчину, впаянного в белое дерево, видел огромное озеро, где тонули сотни людей. Я видел, как Киани…

- Что?! Что с Киани?!

- Ты должен будешь стать ее опорой! Ты должен взять на себя принятие решений ровно до тех пор, пока на твоих ладонях не проснется водяной элементаль.

- Элементаль? Водяной?

- Да, но дело не в нем. А в том, что после того, как он проснется, ты должен…

- Карам, говори уже!

- Киани примет решение, и ты должен будешь принять его. Принять, что бы не случилось, что бы не произошло после. Нет других решений и возможностей, кроме того, что она примет.

- Ты говоришь загадками.

- Прости. Я не вижу больше. Если бы понимал, что может вам помочь, с чем вам придется столкнуться...

- Все в порядке, я услышал то, что мне было нужно. Я в любом случае буду поддерживать свою жену и приму ее решение.

Я кивнул, по-прежнему обнимая чашу, чувствовал, как моё волнение за друзей