Русь. Другая история - Михаил Голденков

Эта солдатская легенда, пусть даже и вымышленная, красноречиво говорит о чертах характеров двух полководцев: умный и расчетливый Суворов и поспешный холеричный Кутузов. Таковым и считал Суворов своего ученика. С другой стороны, Суворов видел, что Кутузов в высшей степени талантливый офицер интендантской службы.

Нет, Кутузов не был трусом. Так, под Алуштой Кутузов, вместо того, чтобы укрепиться и отразить атаку турок, видимо, не совладав с нервами, повел своих солдат навстречу атакующим. Контратака получилась — турок удалось сломить в штыковом бою, но многие погибли, а сам Кутузов, бежавший со знаменем в руках, был тяжело ранен в голову, после чего ослеп на правый глаз. Тут уж поневоле вспомнишь умные советы красного комдива Чапаева из одноименного фильма о том, где место командира в бою — позади, на удобном месте, чтобы руководить боем.

В бою у крепости Очаков Кутузов был вторично ранен — и снова в голову. Кажется, что он не умел жалеть ни себя, ни солдат, в отличие от своего учителя Суворова.

Поговорку Суворова о том, что надо воевать не числом, а умением, Кутузов не усвоил. В 1805 г. он впервые столкнулся с Наполеоном. Российские и советские биографы описывают, как мастерски уводил (а проще говоря — отступал) свою армию от французов Кутузов, брошенный австрийскими союзниками.

Если верить отечественным историкам, в частности Михаилу Брагину (книга «В грозную пору»), то получается, что австрийцы были во всех отношениях бездарями, а Кутузов — молодец. Но «гениальный» полководец, тем не менее, постоянно вынужден был почему-то уходить. После очередного «талантливого» отхода, вновь прикрывшись арьергардом Багратиона, Кутузову удалось воссоединиться с большими силами, уровняться (а на самом деле превзойти) с Наполеоном по численности и… с треском проиграть под Аустерлицем.

Поражение под Аустерлицем историки вновь списывают на бездарей австрийцев, на Александра I, мол, приехал царь, отстранил Кутузова от командования, проиграл битву и ретировался. Но это миф, попытка защитить Кутузова перед историей. Согласно французской и австрийской версиям именно Кутузов командовал русской армией и именно он выбрал неудачное расположение в районе озер и оврагов и не был готов к атаке французов.

В итоге за пять часов стотысячная русская армия была наголову разбита, потеряно 15 тысяч человек убитыми, а 30 тысяч попали в плен! И это под руководством талантливого Кутузова ?! Разгром! Французы потеряли лишь 2 тысячи.

Конечно, отставку Кутузова с поста главнокомандующего можно приписать дворцовым интригам, как это и делали советские историки, но как ни копай — нет у Кутузова громких побед. Кутузова, приятного и обходительного человека, любили — он не имел врагов в штабе, чем и объясняется его продвижение по служебной лестнице. Не было никаких интриг — была неудачная работа Кутузова на посту главнокомандующего.

Да, были и победы. Правда, одна. Но и ее поставили под сомнение и даже наказали Кутузова после этой самой «победы». Так, в Крыму в 1811 г. армия Кутузова окружила под Рущуком турок вместе с командующим Визирем Ахмет-беем. После этого Кутузов был отстранен от командования армией. На эту «вымученную» победу ушел не один месяц, долгие дни и недели постоянных отходов и ожиданий подкрепления. В советских источниках, правда, Михаила Илларионовича вновь оправдывали, мол, да, победу пришлось ковать долго, но все было сделано расчетливо и мудро. Мудро… Так российские историки пишут по сей день, но так не думали современники самого Кутузова, которые анализировали все ошибки длительного противостояния двух армий.

Отличительная черта талантливых полководцев, например Карла XII, Суворова, Румянцева и Наполеона, — в том, что все они побеждали, атакуя превосходящего по числу врага меньшими силами, нанося при этом противнику больший урон, обращая его в бегство. Так, под Нарвой шведов было более чем втрое меньше, чем петровской армии, как почти втрое их было меньше и под Головчиным, Шкловом и в Гродно. Во всех этих битвах победу праздновали шведы. При штурме Смоленска французами в 1812 г. у Наполеона сил также было меньше, чем у русской армии. Меньше на две тысячи их было и при знаменитом Бородино, где русских погибло еще больше — треть всей армии. Непобедимость русской армии — это еще один миф, созданный ура-патриотическими историками. Сам Петр I значительно преувеличивал численность и потери шведов как под Полтавой, так и под Головчиным, беларуским местечком, под которым, по мнению шведских историков, Карл одержал свою самую блестящую победу.

Русские историки долгое время скрывали истинные цифры потерь при обороне Смоленска, при битве за Малоярославец и других битв кампании 1812 г. Так, тот же Михаил Брагин в книге «В грозную пору» указывает такие цифры потерь: 10 тысяч русских и 20 тысяч французских погибших солдат при осаде Смоленска. Такой расклад кажется вполне удобным — французов погибло вдвое больше, как и положено при штурме, согласно военной науке того времени.

Но истинные потери были иными — 12 500 русских и 16 000 французов. А это, согласитесь, другой расклад, и не в пользу российской армии. Путеводитель «Бородинская панорама» («Московский рабочий», 1973 г.), описывая потери французов и русских на Бородинском поле, приводит и такие странные, с нашей точки зрения, цифры: французы потеряли более 60 тысяч, русские — 33 тысячи. Откуда эта статистка? Она высосана из пальца, чтобы процент потерь выглядел адекватным — 2:1. Но шила в мешке не утаишь, поэтому «высосанные» 33 тысячи вскоре исчезли, уступив место истинным потерям — 44 тысячи русских и 40 тысяч французов. С учетом атакующей тактики французской армии эти потери вновь не в пользу Кутузова — он потерял 35 процентов армии, позиции не удержал.

С оставленными в Москве 15 тысячами раненых солдат армия Кутузова сократилась вдвое, потеряв в общей сложности 59 тысяч человек — на 19 тысяч больше, чем французы. О какой дальнейшей войне можно было говорить?!

Кутузов, еще вчера отсылавший в Петербург письмо, где утверждал, что Наполеону нужно дать генеральное сражение и ни в коем случае не сдавать Москву, после Бородинской битвы писал в столицу уже другое: «главная цель — сохранить армию, а не Москву». То есть, потеряв половину армии, Кутузов вернулся к стратегическому плану Барклая де Толли, чью должность занял перед Бородино.

Наполеон умел воевать. И Михаил Богданович Барклай де Толли, главнокомандующий армии, это знал, разработал в 1807 г. Скифский план — стратегию избегания лобовых столкновений с Наполеоном (так избегали скифы армии Александра Македонского). В случае агрессии Барклай де Толли предлагал стратегию медленного отхода, сопровождаемого партизанскими действиями, с использованием условий зимы и отрезанием противника от тыла. Барклай де Толли утверждал еще за пять лет до нападения французов, что Наполеон сам уйдет из России, когда наступит зима и его армия начнет страдать от нехватки провианта. Русский генерал с шотландскими и беларускими корнями словно в воду глядел. Так оно и вышло. Вышло бы еще лучше, если бы не вмешался со «своей кашей» Кутузов.

Кутузов, как только царя убедили в том, что нужно поставить во главе армии русского полководца, а не заграничного легионера Барклая де Толли, решил тут же дать французам генеральное сражение лоб в лоб и остановить их раз и навсегда. Патриотично? Очень! Но крайне глупо на тот момент.

Барклай де Толли, как и многие, протестовал против лобовой битвы с армадой Бонапарта. Он полагал, что можно оставить Москву и отойти с армией на восток, дожидаясь зимы, формируя партизанские отряды и устраивая блокаду французам в захваченном городе. Кутузов настаивал на битве. Он отписал в столицу письмо, где угверждал, что главная задача всей кампании — не пустить французов в Москву.

«Потеряв Москву, мы проиграем войну», — писал Кутузов.

Барклай де Толли считал битву под Бородино самоубийством. В советском художественном фильме 1941 г. взаимоотношения Кутузова и Барклая ле Толли совершенно справедливо показали несколько напряженными из-за этого разногласия (позже этого разногласия уже никто не вспоминал). В фильме Барклай сдал пост Кутузову, выразив свое несогласие с битвой, а Кутузов размышлял, что, вот-де, Барклай, пусть и отличный генерал, но не русский и не понимает, что значит оставить Москву. Но ведь Кутузов все равно оставил Москву! Он ее не защитил, как ни крути! И в этом главная нестыковка и фильма, и официальной версии российской истории, и плана самого Кутузова. По Барклаю русская армия без потерь оставила бы Москву, а по Кутузову она ее тоже оставила, да еще при этом принесла в жертву половину своего личного состава. Полная бессмыслица с точки зрения логики и объективного взгляда на битву!

Барклай во время сражения на Бородинском поле очертя голову летел на коне на французские колонны. Искал смерти. Он желал погибнуть вместе с гибнущими русскими солдатами и всей армией. Но Бог помиловал мудрого храбреца. Нескольких коней убило под генералом, но сам он не получил ни царапины.