Княжич варяжский (СИ) - Мазин Александр Владимирович

Только потому, что тут, в дельте, легче прокормиться? Как-то сомнительно.

Так и не придя к определенному выводу, Сергей решил пойти по простому пути: получить ответ от самих хоревой.

Эту задачу взялись выполнить нурманы. И выполнили, естественно. Сцапали «языка», который на свою беду отошел отлить в неудачном месте, кинули пленника поперек седла и доставили на экспресс-допрос. К сожалению, они не могли это сделать сразу, потому что не владели печенежским. К еще большему сожалению, времени у допрашивающих было немного. Следовало вернуть копченого туда, откуда взяли, да еще организовать ему смерть «от естественных причин».

Удачно, что ни о первом, ни о втором ограничении копченый не знал. Удачно, что само похищение, вымазанные сажей физиономии огромных нурманов и напряженная поездка головой вниз через высокую траву привели печенега в правильное психологическое состояние и пытать его не потребовалось.

Хватило нурманов, огня и демонстрации инструментов. И клятвы Сергея, что он не убьет пленника, если тот будет искренен. Более того, те, кто его скрал, еще до утра отвезут хоревой туда, откуда взяли.

К сожалению, сам пленник знал совсем немного. Да, они здесь, чтобы с кем-то встретиться. Нет, не со своими. Нет, не для войны, по крайней мере в ближайшее время. Знал, что этот «кто-то» придет реке. Почему на встречу явилось так много народу, пленник не знал. Большой хан сказал: надо. И сказал: все они скоро станут богаче. А кто он такой, чтобы сомневаться в словах хана? Сам пленник рассчитывал в будущем на коня хорошей породы. А может, и двух. Или табунок кобылиц. Безосновательно. Просто хочется.

Сердце Сергея пропустило удар. Неужели это оно? Ромейское золото? Вот так просто?

Пленник между тем продолжал заливаться соловьем. Сообщил: в обуви спрятаны семь серебряных дирхемов, которые он охотно подарит похитителям за свою свободу.

«Щедрое» предложение было сделано не от чистого сердца. Он знал, что обувку с него все равно снимут, когда решат прижечь пятки.

Сергей был рад, что стягивать с копченого вонючие сапоги не потребовалось.

— Ты сказал правду, поэтому я выполню обещание: люди, которые тебя взяли, отвезут тебя к вашему лагерю, — порадовал Сергей копченого. — И монеты твои не возьмут.

Сказал, и вычеркнул хоревой из памяти.

Тот свое дело сделал: дал зацепку. И направление. Потому что вряд ли тот, кого ждут копченые, придет из Киева.

Печенега Сергей не обманул. Того действительно отвезли к лагерю. Сгрузили с коня и треснули камнем по затылку. После чего развязали, вынули изо рта кляп, частично вкопали булыжник в землю и оставили еще пару следов, которые должны были подтвердить версию несчастного случая: поскользнулся бедолага на мокрой траве и — увы. Никакого насилия или грабежа. Тощий кошель на поясе и выскользнувший из сапога узелок с монетами…

Последнее оказалось лишним. Монеты прибрали степняки, нашедшие покойника.

Глава 9

Глава девятая. Комит и асикрит

Самым сложным было — убедить Кирака последовать примеру хоревой: встать лагерем. Близость тысячной банды недружественных сородичей его изрядно напрягала. А вот разослать дальние дозоры он согласился охотно. Сергей все же не исключал вероятности, что те, кого ждут хоревой, придут не водой, а сушей. Вдруг покойный печенег приврал или напутал?

Выдвинулись ночью, чтобы не попасть на глаза хоревой. Погрузив на драккар Рёреха большую часть собственной дружины, Сергей скомандовал отплытие. К сожалению, пришлось часть дружины оставить в заложниках. Среди них и Ядвару. Ну не на драккар же ее брать, куда мужей столько набилось, что спать придется по очереди?

Впрочем, время для короткого разговора с женщиной Сергей все же выкроил: объяснил, что бояться ей нечего. Копченые к ней близко не подойдут, потому что она теперь — его. Не наложница или холопка — свободная, но под его, княжича Вартислава, защитой. И о ее дальнейшей судьбе он тоже позаботится, так что пусть не тревожится. Темная часть ее жизни завершилась. Теперь все будет хорошо.

Приврал, конечно. Его собственная судьба пока была очень даже неопределенной.

Однако если Сергею не суждено вырулить в нынешнем водовороте, то оправдываться перед женщиной тоже будет некому.

Но Сергей вырулит. И своих тоже убережет. А в главном он не солгал: эта храбрая вдова — теперь его. Он предложил, она согласилась. Без клятв, ну да клятв тут и не требовалось. Она вложила свою судьбу в его руки, он принял. И судьбу эту Сергей уже определил. Но объявит позже. Не к спеху. Сейчас более насущные дела есть.

Мимо лагеря хоревой прошли незамеченными. Парус не ставили, подгребали аккуратно двумя парами весел, только чтобы на стрежне держаться. Миновали разлив в месте впадения Сулы, спустились еще на пяток километров и встали на якоря. Подходить к берегу Сергей не рискнул: запросто можно на мель сесть.

Поспали на палубе. В тесноте, зато в безопасности. Утром все же подошли к берегу, правому, позавтракали, сполоснулись и — на весла. Просто для развлечения, потому что и ветер попутный, и течение.

За день прошли, по прикидкам Сергея, километров сто, так никого и не встретив. Берега тоже были пустынны. К вечеру пристали к берегу. Опять правому. На всякий случай. А когда стемнело, забравшийся на береговой обрыв Машег сумел разглядеть на левом берегу костры. Причем много. Это мог быть кто угодно. В нынешних небезопасных условиях купцы склонны собираться во флотилии из десятков кораблей.

А могла это быть и очередная орда. Гадать было бессмысленно. Завтра выяснится.

Но Сергей очень надеялся: это византийцы. Те, о ком он думал уже не раз.

Выяснилось. Да, ромеи. Два относительно небольших, большие по волокам тащить замаешься, хеландия старательно карабкались вверх по течению.

Неужели повезло? А почему нет? Везет тем, кто везет, а не тем, кто сидит и ждет появления дрейфующего вражеского трупа, что бы там ни говорили мудрые восточные гуру.

— Пройдем мимо них, — сказал Сергей Рёреху. — Машег, ты самый остроглазый, Заберись на мачту и глянь, что у них на палубах. Вдруг просто купцы?

Разошлись. На хеландиях драккар проигнорировали. Справедливо решили: один единственный драккар опасности для них не представляет.

— Товаров на палубах мало, воинов много, — сообщил спустившийся Машег. — И на купеческую охрану воины не похожи.

Можно догадаться. Хеландии явно боевые, а не купеческие.

Точно золото.

Сергей повернулся к Рёреху:

— Брат, я хочу с ними пообщаться.

— Хочешь — пообщаешься, — кивнул княжич. — Кормчий, разворот!

В отсутствие сильного попутного ветра драккару с удвоенным экипажем догнать хеландии — не проблема.

Догнали, поравнялись с первой. Вот теперь на хеландиях напряглись. Даже кормовое орудие в готовность привели.

— Эй, на корабле! — крикнул Сергей по-ромейски. — Я — протоспафарий Сергий, человек протовестиария Самонаса! Встаньте на якоря и бросьте мне мостик! Хочу говорить с вашим комитом!

Сработало. Столичный выговор Сергея в совокупности с именем евнуха-протовестиария, который, по словам партикия Перчика, был чем-то вроде шефа внешней разведки императора Льва, сняли первый блок недоверия. Так что спустя десять минут Сергей уже карабкался, цепляясь за веревочные перила, на борт византийского корабля.

Следом за Сергеем — Дёрруд и Грейп, а четвертым — коренной византиец Лука Ореус.

На палубе хеландия их встречали, можно сказать, торжественно. Ровный строй византийской морской пехоты, а впереди — двое. Один — явный вояка, а другой — такой же явный дипломат. Причем судя по скудной растительности на одутловатой роже — евнух.

— Протоспафарий, говоришь? — тонким противным голосом процедил кастрат. — Не слишком ли ты молод для протоспафария? И где твое кольцо?