Уравнение времени - Татьяна Михайлова

– Иногда, для того, чтобы спасти свою жизнь нужно просочиться через канализацию, – заметил Антон,

– Это была вентшахта, – поправил его Илья, и Виктор обернулся на ходу:

– Именно, мы ее как один из выходов на поверхность используем. Убежище для больницы строили, потом то ли забыли про него, то ли бросили. Зато нам все очень пригодилось. Вода есть, дизельный генератор остался, топливо тоже. Система фильтрации воздуха отлично работает, даже сухари какие-то древние в пакетах сохранились, и тушенка. Но ее выкинуть пришлось – банки вздулись. Жалко, – вздохнул проводник.

– Еще бы, – хором поддержали его близнецы, – очень жалко.

– Духи вас не трогают? – поинтересовался Илья, – не лезут?

– Нет, они нас боятся, – улыбнулся Виктор, – еще тогда, в самом начале, когда все случилось, сбежались мы сюда, еще всех ходов-выходов не знали. Бродил я тут по помещениям, территорию исследовал. И нашел ящики с противогазами, прорву ящиков, штук тридцать. Открыл один, взял парочку противогазов, иду назад. И слышу – голоса за спиной, собаки эти по-своему тявкают. Ну, вроде двое только. Ладно, думаю, сейчас. Отошел в кишку одну – там тупик и гермодверь – надел противогаз, подождал, пока твари эти поближе подойдут, и вышел из-за угла. Ну, все, говорю, я – ваша смерть, молитесь, уроды. Что с ними стало! – Виктор захохотал во весь голос, – заорали, на колени упали, задницы отклячили, а головой об пол бьются. А я им – кайтесь, сволочи, кайтесь, сейчас я вас судить буду, по закону гор! Потом думаю – на фиг они мне тут сдались? Сдохнут еще, что с ними делать? Пошли на хрен отсюда – говорю тогда – катитесь, а противогаз не снимаю. Так они все поняли, рванули прочь, а я – за ними, не отстаю и ору что-то, стихи, кажется. Чуть не задохнулся тогда. Они меня на шахту эту и вывели, полезли по стене, я в темноте даже сначала не понял, куда это они. Потом поорал им еще вслед, противогазы на скобы повесил и ушел. А потом видел как-то – они всем скопом у будки собрались, воют, поют, воду на стены льют и хрень всякую углем рисуют.

– Это они так бесов изгоняли, а ты у них вроде черта, – предположил Антон.

– Думаешь? И очень хорошо, пусть боятся. С земли нашей нас согнали, так мы их из ада достанем, из преисподней, – пообещал Виктор.

Они стояли на развилке – вправо и влево уходил еще один коридор, но уже меньше по размерам, чем тот, по которому только что прошли люди.

– Там комната дизельного генератора, комната для продуктов и комната с вентиляционным оборудованием. Там – основная часть, кроватей полно, и сортиры. Работают! – показывал свои владения Виктор.

– На случай ядерной войны строили, если что – мы сразу сюда, – откликнулся Максим, а Илья тут же вспомнил слова убитой недавно полицаями женщины о том, что финал близок.

– Не, не получится. Залегание очень мелкое, гермы не противоатомные, а потому тонкие, – разочаровал Максима Виктор, – снесет в первые секунды. Но зато от скотов этих пока спасает. Пойдемте, я вас с остальными познакомлю, – Виктор свернул направо, вошел в первую же дверь.

Все двинулись за ним, переступили через высокий порог и оказались в очень просторном и холодном помещении. Его надвое разделяла «баррикада» из огромных деревянных ящиков, из-за стены доносились приглушенные голоса.

– Вот тут и живем, там у нас девочки, – Виктор махнул рукой в сторону перегородки, – а мальчики здесь.

Места и в самом деле было полно, металлические кровати с пружинными сетками стояли вдоль стен в два ряда, как в казарме или больничной палате. Илья плюхнулся на ближайшую, пружины жалобно скрипнули, сетка прогнулась чуть ли не до пола.

– Выходите, чего вы там как тараканы попрятались! Это наши, не бойтесь! – проорал Виктор, и на его призыв из-за перегородки осторожно выбрались остальные жители подземелья. Три старика, две бабки-пенсионерки, сразу напомнившие Илье Полину Андреевну, заплаканная бледная женщина лет тридцати и двое детей – мальчик и девочка. Они прятались за мать, робко рассматривали чужаков.

– Там еще одна бабушка, она с кровати встать не может, парализованная, – пояснил Виктор, – мы ее на руках сюда притащили. Ее из квартиры во двор выкинули, она ночь на асфальте пролежала. Думали, все, умерла, но нет, крепкая бабуля оказалась, только ноги отказали, – пояснил Виктор, и сказал уже громко:

– Вот, знакомьтесь. Люди, так сказать, из тьмы внешней, где плач и скрежет зубов. Они, в отличие от нас, по норам не прячутся, а делают полезную и важную для всех нас работу. Прошу любить и жаловать, – Виктор отошел к стене, давая возможность гостям и старожилам хорошенько рассмотреть друг друга. Старики, а особенно бабки смотрели настороженно, но женщина уже не плакала, а дети с любопытством разглядывали гостей. Но кроме Виктора проявить гостеприимство никто не торопился, в комнате повисла тяжелая плотная тишина. Илья поднялся с жалобно пискнувшей сетки, сказал негромко:

– Мы сначала тоже прятались, долго. Потом устали, надоело. Потом еще кое-что произошло, пришлось стрелять. Не волнуйтесь, мы скоро уйдем, пересидим здесь до ночи, если вы не против, – сказал Илья, повернулся к Виктору.

– Где мы день переждать можем? Незачем людей беспокоить, им и так несладко пришлось, – Илья направился к выходу из комнаты, Антон уже вышел в коридор.

– Подождите, оставайтесь тут, места много, – это сказала женщина, и бабки одобрительно закивали головами, – простите нас, мы не можем предложить вам ничего, кроме вот этого, – она обвела рукой помещение. Еды почти нет, только остатки НЗ, которые мы нашли тут. В комендатуру никто из нас не ходил, документы у всех пропали, вернее, остались в квартирах. Я вообще с детьми гуляла, когда они к нашему дому подъехали, стрелять по людям начали. Еле-еле убежать успела, как сюда попала – не помню, хорошо, хоть живы все остались. Муж тогда утром на работу уехал, я его больше не видела, – она всхлипнула, убежала за перегородку, дети потянулись за ней.

– Оставайтесь, оставайтесь, – в один голос запели бабки, старики поддакивали им, и Илья вернулся обратно, снова уселся на ноющую сетку. Антон, Максим и Андрей попадали на соседние кровати.

– Еды и, правда, нет, – развел руками Виктор, – сухари только, глаза на них уже не глядят. Вы спите, я вас разбужу, когда оттрезвонят. Здесь выход удобный есть, на территорию хлебокомбината, только лестница почти развалилась. Зато там лесопарк рядом, уйти сможете. Отдыхайте, – он вышел из комнаты. Старики вышли вслед за ним, на половине «девочек» все было тихо.

– Спите пока, я покараулю, – тихо сказал Илья, но ему не ответили. Он обернулся – все давно и крепко спали. В коридоре и комнате погасли тусклые лампочки, мимо прошмыгнули бабки, утопали куда-то по коридору. Илья уселся на кровати поудобнее, на всякий случай достал пистолет, положил его себе на колени, приготовился ждать. Тишина в подземелье была потрясающей, слышалось только, как дышат спящие, и капает где-то вода. Ползли минуты, Илья отчаянно боролся со сном, несколько раз вставал, ходил между кроватей, прислушивался, потом возвращался назад. Он уже решил растолкать Антона и немного поспать самому, когда кто-то вышел из-за перегородки и тихо зашлепал по полу. Илья хотел вскочить, спрятать пистолет, но не успел – его застали почти врасплох.

– Это пистолет? – требовательно спросила подошедшая девочка.

– Да, – ответил Илья, – пистолет. Настоящий, из него можно стрелять.

– А ты стрелял? – это подключился ее брат, в темноте Илья смог рассмотреть, что дети очень похожи друг на друга, и разница в возрасте между ними была не больше года.

– Да, много раз, – ответил он, и быстро убрал оружие.

– Ты их убьешь? Всех? И мы сможем вернуться домой? – настырная девчонка наседала на Илью, требовала немедленного ответа.

– Я постараюсь, – шепотом честно пообещал Илья, – мы постараемся.

– Хорошо, только поскорее, – она уселась на кровать рядом с Ильей и приказала ему:

– Спи, мы будем вас охранять. Васька, – скомандовала она младшему брату, – иди и стой у двери. Если что – кричи.

– Хорошо, – мальчишка исчез в полумраке, занял боевой пост у входа в комнату.

– Тебя как зовут? – Илья еле сдержался, чтобы не улыбнуться, произнося эти слова.

– Маша. Спи, тебе надо отдохнуть. Врагов много, а вас мало. Все, закрывай глаза, – велела она.

– Хорошо. – Илья выполнил распоряжение. «Это минут на пять, не больше. Сейчас им надоест, и они уйдут» подумал он, и сон тут же оплел его липкой прочной паутиной, заставил смириться, утащил в темноту.

Виктор, как и обещал, разбудил их сразу после «отбоя». На всякий случай решили подождать еще немного, и выбирались из бомбоубежища поздним вечером, предварительно долго прощались со всеми его обитателями.

– Что делать, время такое, нельзя теперь по-другому, – хором говорили старики и бабки, им вторила невидимая из-за перегородки парализованная старуха, – вы уж поосторожнее, их вон сколько, а вас четверо всего.