Разреженный воздух - Ричард К. Морган

– Вопрос с подвохом?

Она рассмеялась. Я подумал о том, как она запрокидывает голову, подумал о ее длинной загорелой шее.

– Почему я тебя не вижу, приятель?

Потому что всякий раз, когда я на марше, Рис сокращает передачу только до аудио. Обычаи оперативной работы – улучшает фокус, отсекает любые фоновые подсказки о вашем местоположении. Будь осторожен, оставайся в живых. Как и от многого из тех давно минувших дней, я так и не удосужился отказаться от этой привычки.

– Ты скоро сможешь меня увидеть вживую, – сказал я, непроизвольно ускоряя шаг. – Буду дома где-то через полчаса.

– Буду ждать.

– Уж постарайся.

Я добрался до дома за семнадцать с лишним минут. К тому моменту, как показалась стойка с капсулами, я слегка вспотел, кровь стучала в ушах. Отличный стимул – когда тебе есть куда спешить. Я набрал код доступа, поднялся по лестнице, постарался замедлить шаг и вернуть хотя бы каплю того убийственного самообладания, которое ей так нравилось.

Ариана ждала, прислонившись к борту Дайсона, закутавшись в пальто из Нагорья с поднятым воротником. Гарнитуры нет, волосы после работы все еще держат прическу медузы – густые темные локоны медленно вьются вокруг лица, словно в жутком почтении к скульптурным скулам и губам. Она подняла одну ногу и прислонила подошву к изогнутой поверхности капсулы. Сделала вид, что не заметила, как я иду по мосткам, вместо этого изучая свои ногти. Я подошел поближе и коснулся большим пальцем статичной защелки, которая удерживала пальто закрытым. Другой рукой стянул гарнитуру, спрятал в карман, попытался заглянуть Ариане в глаза. Она отвернулась, продолжая любоваться ногтями, словно меня и не было рядом. Теперь она напевала какую-то мелодию, и ее рот начал расплываться в заразительной улыбке. Пальто распахнулось, и его полы разошлись в стороны, явив взгляду упругое, натренированное тело танцовщицы.

Под пальто на Ариане было надето не шибко больше, чем на сцене у Максин. Я смотрел на нее, как бедный человек, натолкнувшийся на кучу дорогих продуктов – татуированное декольте, тонкая поддерживающая паутина, высоко поднимающая полную грудь, подтянутый загорелый живот и длинные мускулистые бедра. Я вдохнул и почувствовал исходящий от ее кожи запах застоявшихся духов и пота. Прижал ладонь к ее животу, кончики пальцев коснулись бедра и обхватывающей его тонкой полоски черной сетчатой ткани. Ариана попыталась сдержать смешок, но он вырвался у нее из груди, низкий и грязный. Ее плоть была слегка липкой на ощупь от пота и аэрозолей с феромонами, которые распыляли у Максин. Под давлением моей руки она приподняла бедра, покачиваясь, ухмыляясь, смеясь, дыша мне в лицо мятным дыханием. Зрачки все еще были немного затуманены остатками СНДИЗ, которым она закинулась, чтобы пережить смену. Я преодолел последнее пространство между нами, положил другую руку ей на грудь. Даже показалось, что я падаю.

– Спроси меня, как он поживает сейчас, – сказал я.

Она уперлась бедром мне в пах. Прижалась губами к уху и прошептала:

– Риторический вопрос, дорогуша. Ты пригласишь меня войти или как?

Я попытался голосом разблокировать замок Дайсона. Пришлось сделать это дважды, чтобы побороть дрожь и хрип в голосе, когда она укусила меня за шею. Люк открылся, и мы ввалились внутрь, едва не упав. Спотыкаясь, путаясь в одежде и конечностях, преодолели примерно половину пути до кровати, затем Ариана толкнула меня в грудь, останавливая, выскользнула из пальто и дала ему упасть на пол. Она стояла в позе модели, в сапогах и в черных сетчатых стрингах, беспокойные темные волосы опускались на обнаженные плечи. Она вскинула подбородок.

– Ты этого хочешь?

– Это что, тр…

Она прижалась ко мне, зажав рот ладонью.

– Заткнись. Заткнись, оверрайдер. И используй свой рот для чего-то другого.

Она прижала меня к себе и начала медленно опускать мою голову вниз, мимо выступающей упругой груди, предела влажных мечтаний, мимо слабо пахнущей ее телом ложбинки между грудями, мимо напряженной мышечной стенки подтянутого живота и, наконец, к плотной черной сетчатой ткани на пересечении бедер, уже влажной от возбуждения. Я потерся переносицей о складку, по-настоящему вдохнул ее запах, взялся обеими руками за стринги, оттянул их в сторону.

И погрузил язык глубоко внутрь.

Ариана вздрогнула, впилась ногтями мне в голову и прижала к себе еще крепче. Какое-то время я настойчиво обрабатывал раздвинутую плоть, подталкиваемый вперед-назад ее убаюкивающими руками, затем двинулся вверх, нашел клитор, втянул его ртом и принялся ласкать языком, уже зная, как ей это нравилось. Она сдавленно пробормотала одно-единственное грязное слово, и ее колени подогнулись. Жесткая поза доминатрикс дрогнула, и Ариана, хихикая, рухнула на пол, свернувшись калачиком рядом с пальто. Ее бедра мягко сдвигались и раздвигались, словно челюсти какой-то нерешительной ловушки. Я опустился на колени рядом с ней.

– Иди сюда, – она потянулась к моим расстегнутым брюкам, стягивая их вниз.

Член вырвался на свободу, пульсируя, словно сжатый кулак – четыре месяца глубокого сна и не такое с вами сделают, – и она обхватила его, словно полицейский, хватающийся за дубинку. Ариана поводила головкой по груди, ухмыльнулась, наблюдая за тем, как я смотрю на нее, притянула меня ближе, провела членом по лицу, вокруг и около приоткрытых губ, затем, наконец, взяла его в рот и начала сосать.

Ощущение было таким сильным, что я едва не согнулся пополам. Ариана вынула член изо рта и, комично изогнув брови, поинтересовалась:

– Нет? Слишком сильно?

Я издал тихий рычащий звук, толкнул ее бедрами. Она ткнулась в головку носом, высунула язык и лизнула ее.

– Скажи «пожалуйста».

– Черт возьми, пожалуйста.

– Что ж ты раньше-то молчал?

Она снова накрыла головку ртом, обхватив свободной рукой яйца. Мы устроились друг против друга, чувствуя себя по привычке комфортно. Я потянулся и раздвинул ее бедра. Она придвинулась ближе, ее груди прижимались и терлись о мой живот, соски напоминали мягкие маленькие кончики пальцев. Она повернулась ко мне нижней частью тела.

– Наперегонки с тобой, – сказал я и снова зарылся лицом во все влажные складки ее тела и исходящий от них томно-настойчивый жар.

* * *

Потом, опустошенные, мы молча лежали на ее скомканном пальто, и Ариана напевала себе под нос довольную мелодию, чтобы заполнить тишину. Как к соседке к Ари сложно предъявить какие-либо претензии, но тишину она не выносит.

– Не сразу ты сдалась, – сказал я, чтобы хоть что-то сказать.

После четырех месяцев в гибернационной коме я кончил ей в рот задолго до того, как удалось довести ее до оргазма. А мне нравится думать, что я не новичок в подобных делах.