Аборигены Вселенной - Марат Александрович Чернов

Стенин в шоке не мог произнести ни слова. Он даже почти не почувствовал, как его толкнули в сторону зияющей дыры в скале и с силой впихнули внутрь. Следом за ним затолкали и отчаянно сопротивляющегося капрала. Затем на них наставили дула карабинов, чтобы пленники не попытались выбраться обратно.

– Будьте вы прокляты! – крикнул Миллер.

– Генерал, вы не можете так поступить! – воскликнул Стенин, к которому в последний момент вернулся дар речи.

Неожиданно он понял, что произошло, когда рядом с Киршевым появился адъютант Верницкий, всё это время скрывавшийся во флаере. В его глазах затаилось злорадство и триумф, и было ясно, что он более чем рад этому приговору.

Во взгляде генерала проскальзывало что-то, похожее на сочувствие, но он явно не был из тех людей, которые отменяют приказы. И Клод понял, что все крики и мольбы о помощи будут напрасны.

– Генерал, – обронил кто-то из роты. – Их нельзя оставить без света!

К солдату тут же подошёл один из телохранителей военачальника и, ткнув ему в грудь кулаком в кожаной перчатке, пригрозил:

– Хочешь туда же, сынок?

– Светляк осветит помещение, – мрачно бросил один из снайперов, и капрал Миллер разразился в ответ безумным злобным хохотом.

– Всем отойти от скалы! – скомандовал тот же телохранитель, махнув рукой остальным головорезам в чёрном.

Двое из них прикрепили возле входа в пещеру дистанционное взрывное устройство и доложили генералу о завершении поставленной задачи. Киршев кивнул и в сопровождении всей свиты вернулся назад на борт воздушной машины.

Флаер поднялся на небольшую высоту, так что его нос находился почти напротив грота на безопасном расстоянии. Казалось, на обречённых глядел како-то гигантский шершень, неподвижно зависнув в пространстве и тихо, но зловеще жужжа невидимыми крыльями.

Осознав, что должно сейчас произойти, пленники бросились подальше от входа во тьму пещеры, когда датчик взрывного устройства сработал, прогремел оглушительный взрыв, и вход в грот засыпало камнями, обрушившимися со скалы.

После этого стало так ужасающе тихо, как не бывает даже глухой безлунной ночью. Тихо и темно, будто на дне самого глубокого марсианского колодца. Однако тьма, как ни странно, начала постепенно проясняться, и тогда Клод Стенин понял, почему капрала Миллера прозвали Светлячком.

9. ИЗ ЭЛИЗИУМА В САНКТУМ

1

Миллер светился в темноте. Излучал странное тусклое сияние подобно какой-нибудь морской фосфоресцирующей твари. Конечно, части тела, прикрытые униформой и бронежилетом, в кромешной тьме пещеры были незаметны, но зато руки и голова – прекрасно видны. Глаза капрала светились ещё более пугающим синим огнём, так что в первый момент Стенин не на шутку испугался, попятившись от его сгорбленной фигуры.

В тишине раздался озлобленный смех Миллера:

– Что, страшно, лейтенант?.. Привыкай, дружок. А ты не знал, что по ночам я свечусь, как прожектор?

– Не знал, – ответил Клод, отступив как можно дальше.

Слабое свечение, исходившее от его недруга, не могло служить полноценным источником света в кромешном мраке пещеры, но по крайней мере, так можно было отследить за передвижением капрала, несомненно, затаившего смертельную обиду на Стенина.

– Опыты психопатов-генетиков, – пояснил Миллер. – Видишь ли, я родился на одной из космических станций, где служило множество медиков, сосланных с Земли уж и не знаю за что. Они что-то мудрили, скрещивали гены, проводили опыты на зеках, а заодно и на их отпрысках. Я родился в космосе на одной из «зон» для ссыльных, будучи обречён. Сейчас никто уже не скажет, что там «белые халаты» замутили с моим несчастным эмбрионом, но я появился на свет этаким «светлячком», за что сослуживцы мне и кинули такую ржачную погонялу.

– Да уж, смешнее некуда!

Неожиданно капрал издал протяжный стон и глухо прорычал:

– Неслабо же ты меня задел, лейтенант. Такое чувство, что меня в плечо ужалил целый рой ос, и оно вот-вот взорвётся!.. Кстати, я же забыл выразить тебе свою искреннюю благодарность. Ты мог одним выстрелом снести мне голову, а вместо этого дал шанс на выживание. Хотел проявить человечность, а, мальчик?

– Я тебе не мальчик, – с презрением бросил Клод. – И если уж меня разжаловали, можешь забыть о том, что я лейтенант. Мы теперь на равных.

– Это точно, – с сарказмом отозвался Миллер. – Мы на равных сдохнем в этой пещере, и нас никто и никогда здесь не найдёт. Радиодатчик в твоём офицерском браслете тут бесполезен, да и генерал против нас, а это значит, нам хана!

«Отлично! – подумал Стенин. – Я замурован в компании раненого истерика. Лучше не придумаешь… И, похоже, на сей раз придётся смириться со столь тягостным и плачевным исходом».

Осознавать это было более чем невыносимо. Сколько раз они вместе с его верным другом Айрой Ленковым выходили из, казалось бы, самых безвыходных ситуаций, избегая верной смерти. И как жаль, что теперь его компаньон просто физически не сможет прийти ему на выручку, как тогда, на Зене, вырвав его прямо из лап злобного аборигена, или на полюсе, вызволив из снежного плена, или на планетке тщедушных гномов, со свойственным ему благородством и самоотречением освободив из мрачной подземной штольни. Они всегда помогали друг другу, когда злой рок, казалось, был неумолим. Вот тогда и загорался свет в конце тоннеля, и товарищи по несчастью спасали свои жизни в самый последний момент, когда могла погаснуть даже искорка надежды.

Стенину было страшно признаться самому себе в том, что теперь в этой сырой душной мрачной пещере наедине с маниакально настроенным светящимся типом, надежда покинула его тотчас же, когда он понял, что они погребены под завалом тяжёлых камней.

Его грустные раздумья прервал очередной мученический стон раненого капрала, и под сводами грота громоподобно раздался его гневный крик:

– Радуйся, щенок со звездой героя! Мы тут сгинем навсегда, и никто о нас не вспомнит… Никто никогда не узнает… С каким удовольствием я бы отрезал тебе сейчас ухо или нос и сожрал его сырым… Знаешь, я ведь так и не позавтракал перед боем, боялся, что какая-нибудь тварь проткнёт мне жалом живот, и врачам придётся со мной долго возиться, чтоб поставить на ноги. А теперь… Вот, герой, оглянись, мы в этой «казарме» одни, и тебе больше не нужно зарабатывать новые очки, ползать на плацу, отдавая честь толстобрюхим генералам, как тому лизоблюду Верницкому, который наверняка выйдет в люди в отличие от нас обоих.

Стенин терпеливо отмолчался, дожидаясь, пока Миллер не выговорится. Тот ещё минут десять нёс какую-то экспрессивную околесицу, поливая самыми непотребными словцами генерал-губернатора Киршева, полковника Меркулова, Верницкого и, в общем, всю королевскую рать, пока его голос не сорвался