Палачи и казни в истоии России и СССР - Владимир Игнатов

Вскоре после высадки в Нормандии вместе с немецкими пленными в США была отправлена группа власовцев. Многие из них не хотели возвращаться в СССР, но, учитывая настойчивые требования советских представителей, около 4300 человек были отправлены во Владивосток.

Оставшиеся 118 человек заявили о том, что находятся под защитой Женевских конвенций и категорически отказались возвращаться. Они ссылались на пункт Конвенций: «Военнопленные имеют право, чтобы с ними обращались, исходя из того, какая форма была на них в момент сдачи в плен, и пленившая их страна не должна без их согласия определять их гражданство или национальность иначе, как на основании их военной формы». Однако сразу же после окончания войны государственный секретарь США принял решение передать эту группу советской стороне. При этом он руководствовался сомнительной логикой: «если американские солдаты больше не используют преимуществ, предоставляемых им Конвенцией, то США могут позволить себе отказать в этих преимуществах и солдатам Германии».

После этого решения 118 пленных, претендовавших на немецкое гражданство, и еще 36 человек, находившихся в таком же положении, были собраны в обнесенном проволокой лагере в Форте Дике, штат Нью-Джерси. Им сообщили, что 29 июня 1945 г. их посадят на пароход, идущий в СССР. Сообщение коменданта лагеря о репатриации толкнуло пленных на отчаянные шаги. Они забаррикадировались в бараках и отказались выходить или впускать кого-либо. Комендант, прибывший на место событий, потребовал, чтобы три старших по званию офицера вышли к нему для переговоров. Ответом было молчание. Вскоре из окна барака потянулся дым. Комендант приказал забросать барак слезоточивыми гранатами, после чего оттуда стали выбегать люди, вооруженные ножами из столовых приборов и ножками от столов и стульев. Американские солдаты были захвачены врасплох. В суматохе пленные захватили и ранили трех солдат, оказавшихся впереди. Однако стоявший наготове отряд по команде открыл огонь, и семеро пленных упали. После получасовой схватки американцы одолели узников.

Солдаты в противогазах ворвались в барак, где их глазам предстало жуткое зрелище. Три тела раскачивались на балках, и еще пятнадцать петель ждали своих жертв. На допросах выжившие показали, что применение комендантом слезоточивого газа предупредило самоубийство всех 154 человек. В лагере были приняты чрезвычайные меры по предотвращению самоубийств. Пленных поселили в бараках, где ничего не было, кроме матрасов. У них отобрали все предметы и вещи, которые могли бы быть использованы для самоубийства. Инцидент был крайне неприятен для правительств СССР и США. Газеты широко оповестили о том, что русские предпочитают смерть возвращению на родину. Одновременно советский представитель генерал Голубев в своем заявлении обвинил Соединенные Штаты в том, что те силой препятствуют возвращению на родину людей, отчаянно рвущихся воссоединиться со своими соотечественниками. Его нисколько не смутили возражения американцев, что сотрудникам советской военной миссии было разрешено посещать пленных и что только один из 154 пленных поддался на угрозы и посулы и согласился вернуться в СССР.

Несмотря на обращение пленных к генералу Маршаллу и Международному Красному Кресту с просьбой о предоставлении им «во имя человечности» убежища, Госдепартамент решил, что «в соответствии с обязательствами, принятыми в Ялте», все члены, являющиеся советскими гражданами, подлежат репатриации. В конце августа все пленные были отправлены в Германию и, «в условиях строжайшей секретности», переданы СМЕРШу. Их дальнейшая судьба оказалась скрытой от глаз американской общественности. Однако решимость, проявленная пленными, потрясла Госдепартамент и, несомненно, повлияла на принятые летом 1945 г. решения, касающиеся репатриации (23: 373–375).

Выдача власовцев и казаков в Европе также проводилась с особой жестокостью. Особенно трагические события происходили при выдаче казаков в Лиенце, а также власовских солдат и офицеров в Кемптене, Дахау, Платтлинге, Римини, Пизе и других лагерях. Ко времени окончания Второй мировой войны на территории Германии и Австрии, частично во Франции, Италии, Чехословакии и некоторых других государствах Западной Европы, по разным оценкам, находилось до 80 тыс. казаков. Большинство из них было выдано Советскому Союзу. Уже через несколько недель после окончания войны Ялтинское соглашение о репатриации впервые было применено к оказавшимся в Лиенце (Австрия) казачьим формированиям, воевавшим на немецкой стороне. Это были Казачий стан генерал-майора Доманова, насчитывавший 24 тысячи военных и гражданских лиц, группа кавказцев под командованием генерала Султан-Гирея Клыча, численностью в 4800 человек, и 15-й Казачий кавалерийский корпус под командованием немецкого генерала фон Паннвица, численностью в 30–35 тыс. человек.

Насильственная выдача 50–60 тыс. военнопленных и беженцев, обозначенная в документах английской армии как «военная операция», была тщательно подготовлена штабом 5-го английского корпуса. 28 мая 1945 г. 2756 офицеров генерал-майора Доманова под надуманным предлогом проведения «конференции» с фельдмаршалом Александером были отделены от своих подчиненных и семей и перевезены в строго охраняемый лагерь в Шпитгале. Среди них было 35 генералов, в том числе генерал кавалерии П.Н. Краснов, С. Краснов, Т.И. Доманов, Васильев, Соломахин, Бедаков, Г.П. Тарасенко, Силкин, Ф. Головко, Тихоцкий, Тихорецкий, Задохлин, Скляров, Беднягин, Беседин, Толстов, Есаулов, Голубов, А.Г. Шкуро, В.И. Лукьяненко, В. Шелест, Черногорцев. (Генерал Шкуро был арестован англичанами 25 мая 1945 г.) На «конференцию» доставили также 167 полковников, 283 войсковых старшины (подполковника), 375 есаулов (майоров), 460 подъесаулов (капитанов), 526 сотников (старших лейтенантов), 756 хорунжих (лейтенантов), 124 военных чиновника, 15 офицеров санитарной службы, 2 военных фотографа, 2 военных священника, 2 дирижера, 2 переводчика, 5 офицеров связи РОА. Офицеров доставили на грузовых автомобилях под усиленной охраной на мотоциклах и бронемашинах. Первым прибыл генерал Доманов, которому сообщили о выдаче и отвели в лагерь, выставив охрану.

Прибывающих офицеров обыскивали, изымали оружие и проверяли фамилии по списку. Английский полковник объявил Доманову, что казаки и кавказцы проведут ночь в лагере и он, Доманов, по-прежнему отвечает за дисциплину своих офицеров. Рано утром их построят группами по 500 человек и объяснят, что с ними будет дальше. Услышав о репатриации, многие начали срывать знаки различия, пытались избавиться от мундиров и черкесок, выбрасывали документы, по которым можно было определить их звания и должности. Офицеры хорошо понимали, что их ожидает. Ночью несколько человек бежали, некоторые, как генерал-майор Силкин, покончили с собой. Самоубийцы вешались на электрических проводах и перерезали себе вены и горло осколками стекла. Несколько человек были застрелены англичанами при попытке к побегу.

В 6.30 к воротам лагеря подошел первый грузовик, и английский офицер из охраны приказал сесть туда Доманову со штабом. Доманов отказался, добавив, что больше не властен над своими офицерами. Тогда полковник Брайар заявил, что дает десять минут на размышления, после чего примет меры. Поскольку ни Доманов, ни его офицеры не собирались повиноваться приказу, посадку в автомобили «обеспечил» взвод английских солдат, вооруженных автоматами, винтовками с отомкнутыми штыками и заточенными кирками. Офицеры сели на землю, взявшись за руки, но британские солдаты набросились на безоружных, среди которых были и старики, избивали людей прикладами винтовок и кирками, подкалывали штыками. Многие офицеры были избиты до потери сознания, только так удалось «усадить» их в грузовики.

Генерал Краснов наблюдал за этой сценой из открытого окна барака. Несколько английских солдат бросились к бараку, чтобы вытащить 76-летнего генерала, но такого надругательства казаки потерпеть не могли. Молодые офицеры подбежали к окну, взяли 76-летнего генерала на руки и отнесли в грузовик. Краснову было разрешено сесть в кабине, рядом с водителем (24: 59). Три офицера во время посадки на грузовики спрятались, позднее им удалось оказаться на воле, за колючей проволокой, окружавшей лагерь. Нескольких казаков, спрыгнувших с грузовиков во время движения, поймали, в других беглецов стреляли.

На всем пути казаки выбрасывали за борт ремни, шпоры и знаки различия. Они избавлялись и от вещей, которые могли стать добычей сотрудников НКВД и которые доставались охранникам в обмен на сигареты. Один из офицеров попросил у охраны разрешения оправиться: на мосту стояли специальные ведра для этой цели. Бежать ему было некуда, и английские охранники разрешили. Офицер спрыгнул с грузовика, направился к ведру и вдруг, резко рванувшись вперед, прыгнул с утеса высотой около тридцати метров. Английские солдаты, подбежавшие к обрыву, смогли разглядеть лишь распростертое далеко внизу тело. Как писал позже майор Гуд из танкового эскорта, покалеченного офицера не без труда подняли и, умирающим, передали советским представителям.