Канон Нового Завета Возникновение, развитие, значение - Брюс Мецгер

Иначе говоря, вместо того чтобы утверждать, что некоторые книги случайно включены в канон Нового Завета, а другие случайно из него исключены, в последнем видя здесь дело отдельных людей или соборов, правильнее сказать, что некоторые книги сами себя исключили из канона. На фоне более чем десятка евангелий, циркулировавших в древней Церкви, вопрос о том, как, когда и почему были отобраны наши четыре Евангелия, может казаться таинственным, тогда как на самом деле, это очевидный пример того, что выживает самое жизнеспособное. Рассуждая о каноне, Артур Нок (Nock) говорил своим студентам в Гарварде: «Лучшие дороги в Европе — те, по которым много ездят». Уильям Баркли (W. Barclay) говорил об этом еще определеннее: «Новозаветные книги стали каноническими потому, что никто не мог им в этом помешать»[649].

Различение новозаветных книг и последующей литературы основывается не на произвольных суждениях; тому есть исторические причины. Послеапостольские поколения свидетельствовали о воздействии определенных книг на их веру и жизнь. Самоочевидная действенность слова подтверждала божественное происхождение Благой вести, породившей церковь; это и говорит апостол Павел Фессалоникийцам: «Посему и мы непрестанно благодарим Бога, что, приняв от нас слышанное слово Божие, вы приняли не как слово человеческое, но как слово Божие, — каково оно есть по истине, — которое и действует в вас, верующих» (1 Фес 2:13). Во II и последующих веках эти слова, исполненные авторитетной силы, находили не в поучениях современных руководителей и учителей, а в апостольском свидетельстве, содержавшемся в определенных древнехристианских писаниях. С этой точки зрения Церковь канона не создавала, а только признала, приняла и подтвердила самоочевидную ценность определенных документов[650]. Если мы это игнорируем, мы войдем в серьезное противоречие не с догмой, а с реальной историей.

Если мы примем во внимание ставшие недавно доступными десятки евангелий, деяний, писем и апокалипсисов из библиотеки Наг–Хаммади, мы уверенней, чем когда–либо, сможем сказать, что ни одна книга или собрание книг древней Церкви не могут сравниться с Новым Заветом по степени своей важности для истории и вероучения христианства. Уверенность в том, что в нашем Новом Завете содержатся лучшие источники о жизни Иисуса, — самое ценное знание, которое только можно обрести, изучая историю канона. Что бы мы ни думали о древнем христианстве, ясно, что те, кто определял границы канона, четко и уравновешенно видели благовествование Христа.

Однако такие слова излишни. Творения веры и искусства ничего не приобретают от официальной печати. Если, например, все музыкальные академии мира объявят Баха и Бетховена великими музыкантами, надо бы ответить: «Спасибо, мы об этом и так давно знаем». Члены древней Церкви, способные к различению духов, могли распознать священные книги благодаря тому, что Кальвин[651] называл внутренним свидетельством Святого Духа. Testimonium Spiritus Sancti internum не создает авторитета Писанию (он есть и так), но оказывается средством, благодаря которому верующие могут этот авторитет признать. Писание само свидетельствует о себе (autopistia); и ни Отцы, ни Кальвин не пытались разрешать разномыслия о границах канона простой ссылкой на то, что так велит Дух[652].

Форма, в которой слово Божье присутствует в Писании, не должна представляться статически, подобно вещественному содержанию, а как динамическое духовное действие. Слово и Писание связаны, они образуют органическое единство, относясь друг к другу как душа и тело. Однако никакая эмпирическая аналогия не в состоянии выразить взаимоотношений слова Божьего и Библии. Они уникальны и больше всего напоминают взаимодействие божественной и человеческой природы в Иисусе Христе, Слове воплощенном.

Приложение I. История слова κανών

У слова «канон» в греческом, латинском и английском языках калейдоскопическое множество значений[653]. В Оксфордском словаре английского языка (New English Dictionary) представлено не менее 11 значений, а в Thesaurus Linguae Latinae их насчитывается девять. Происхождение основных значений греческого слова таково:

Греческое (ό) κανών (связанное с κάννα или κάνη — тростинка; ср. еврейское קכח — тростинка или палка) в первую очередь означает прямой жезл. Этот термин употребляется во множестве производных смыслов, где реализуется представление о прямоте. Поскольку его использовали для того, чтобы не стали кривыми другие вещи или как образец прямоты, κανών нередко обозначает еще и уровень, т. е. плотницкий или строительный инструмент, которым определяют прямой угол доски или строительного камня. Кроме того, κανών не должен сгибаться. Такое представление реализуется тогда, когда это слово обозначает коромысло для весов или линейку писца (в переводе на латынь — regula). От значений «уровня» или «линейки» произошли все метафорические значения.

В самом широком смысле κανών представляет собой критерий или стандарт (по–латыни norma), с помощью которого можно определить правильность мнений или действий. Так, греки называли каноном добродетели идеал или выдающуюся личность (κανών του καλοΰ, Эврипид, Гекуба 602), а Аристотель называл добродетельного человека «каноном или мерой» истины (κανών και μέτρον, Никомахова Этика, 3, 6). Эпиктет (Diss. 1, 28) говорит так о человеке, способном послужить образцом для других целостностью своей жизни. Применительно к литературным произведениям и стилям александрийские грамматисты называли κανών собрание классических сочинений, которые можно принять за образец благодаря чистоте языка. В сфере искусства, как говорит Плиний (Естественная история, XXXIV. 8, 55), каноном считали статую копьеносца, изваянную Поликлетом. Она была столь близка к совершенству, что ее признали идеалом красоты и пропорциональности человеческого тела. В хронологии канонами (κανόνες χρονικοί) назывались главные эпохи или эры, которые служили отправной точкой для всех промежуточных дат (Плутарх, Солон 27). В музыке гамма, по которой выстраиваются все остальные звуковые отношения, получила название κανών μουσικός (Никомах Герасинский, Arithmetica 2, 27). Порядок, определяющий объем зерна или другой подати, которую должна выплачивать данная провинция, передал свое имя искомой сумме, поэтому κανών стал названием и ежегодного налога[654]. Наконец, в средневековой латыни этим словом называлась прямая металлическая труба (ствол), придававшая направление полету ядра или снаряда.

Обратимся теперь к тому, как употребляли слово κανών древние христианские писатели. В Новом Завете оно появляется только в посланиях апостола Павла, причем очень редко (четыре раза в двух разных фрагментах)[655]. Говоря «Тем, которые поступают (букв, «ходят») по сему правилу (κανών), мир им и милость», апостол употребляет это слово в обычном значении нормы или стандарта; здесь это касается христианского поведения. Более спорно его употребление в очень трудном для толкования месте 2 Кор 10:13–16. Здесь оно использовано трижды в связи с тем «уделом, который назначил Бог Павлу» в его миссионерском служении. Эта Богом данная область (κανών) относится не к сущности или направленности возложенного на Павла дела, а к очерченной рамками географической территории, на которой ему должно трудиться[656].

Что касается использования слова κανών древними Отцами, то мы не удивляемся тому, что они часто употребляют его в значении правила или нормы. Так, Климент Римский призывает своих слушателей «оставить пустые и напрасные заботы и взять за основу великое и славное правило нашей традиции (… έπι την εύκλεή και σεμνόν της παραδόσεως ημών κανόνα, 7, 2). Климент Александрийский, говоря об увещевании Павла коринфским христианам не надмеваться, и его совете «что ни делаете, все делайте во славу Божью», заканчивает призывом к верующим жить в согласии с «правилом веры» (ό κανών της πίστεως, Strom. TV. 15, 98). В другом месте он говорит об образе жизни «в соответствии с правилом истины» (κατά τον κανόνα της αληθείας, Strom. VI. 15,124). Даже Порфирий, яростный противник христианства, написавший около 170 г. свое сочинение Против христиан, знает, что церкви придерживаются «правила истины», полученного от Иисуса[657]. Егезипп говорит о тех, кто пытается «извратить истинный образ (κανών) проповеди спасения (цит. по: Евсевий, Церковная история, III. 32, 7). Поликрат Эфесский (190) обращается к освященному временем обычаю праздновать Пасху в четырнадцатый день после Песаха, что соответствует «правилу веры» (κατά τον κανόνα της πίστεως, цит. по Евсевий, ibid. V. 24, 6). Все эти выражения по–разному говорят об идеальной норме, в соответствии с которой должны строиться жизнь и учение христиан.