Том 6/1. Статьи. Ученые труды. Воззвания - Велимир Хлебников

Буй – др. – рус. – храбрый, дерзкий.

«Первый русский» – ср. «последний русский» в пьесе «Чертик» (СС, 4:376).

Злые, но сладкие чары – намек на книгу стихов К. Бальмонта «Злые чары» (1906).

«Буди! буди!» – ср. существительное «будь» («чаяния о буди русского общества» – РГАЛИ) и последующее движение к словоформам «будетлянин/будетляне» (СС, 5:404).

Вот пути красоты слова, отличные от его целей – ср. в статье «Наша основа» отделение слова «чистого» от слова «бытового»; начало идеи «самовитого слова» (см, «Свояси») как параллель филологическому пафосу «суверенного слова» Ф. Ницше, понятого через В. И. Иванова.

Евклид (Эвклид) – древнегреческий математик (III в. до н. э.), давший систематическое изложение науки о пространственных отношениях и формах тел («Эвклидова геометрия»).

Одиннадцать нетленных истин – имеются в виду аксиомы Эвклида, в том числе одиннадцатая – о непересекающихся параллельных линиях (исходный пункт опровержения старой и формулирования новой геометрии в сер. XIX в.).

Лобачевский – здесь первое упоминание русского математика, ректора Казанского ун-та (см. СС, 2:573), обосновавшего «неэвклидову геометрию» и ставшего героем-символом творчества Хлебникова в паре с Разиным (см. СС, 3:251).

Корни – Божьи, слова же – дело рук человеческих – ср. на С. 355 примеч. о натуральных числах как «божьем создании».

О разработке односложных корневых слов см. примеч. к <Симфонии Любь> (СС, 5:389).

Можно предположить, что Хлебников имел сведения о строе семитских языков, в которых корни слов (из двух или трех согласных) являются смысловым ядром, а префиксацией и огласовкой создаются лексические гнезда и морфологические структуры; см. замечание об арабском корне созвучий в письме 1912 г. к А. Крученых (СП, V:298).

Словотворчество – один из основных постулатов языковой стратегии Хлебникова (в том числе и самозапрет на использование иностранной лексики). Отсюда очевидно демонстративные неологизмы данного текста: «доломерие» – геометрия, «русское умнечество» – национальное научное сообщество (по модели «купечество»). См. раздел «Словотворчество» в статье 1919 г. «Наша основа».

Слова, образованные на час и живущие веком мотылька – в связи с рассуждениями В. И. Даля о различии слов «обыденная» и «обиходная»: «обыденки – сутки, день, и обыденками же зовут мух или мотыльков, живущих небольшим сутки…» (Толковый словарь живого великорусского языка: «Напутное слово». С. XV).

Треба – см. примеч. СС, 1:504; ср. название футуристического сборника – «Требник троих» (1913).

Дебло – см. примеч. СС, 1:462.

Навий свет – «тот свет»; см. примеч. СС, 1:462, а также авторские примеч. в книге А.Ремизова «Посолонь» (1907).

Могачи – от могач (см. словообразования на тему «могу» – «можем» в X плоскости «Зангези» – СС, 5:326 и 451). Соответственно смехачи («Заклятие смехом», 1909) от смехач (в рассказе А. Ремизова «Чертик», 1907). В книге воспоминаний А. Ремизова «Кукха» (1923): «…появился В. Хлебников, с которым слова разбирали».

Образчик словоновшеств в языке*

Впервые: Пощечина, 1913. Републикация в СП. V. 1933. Список неустановленного лица с несколькими разночтениями (ИРЛИ).

Об интересе Хлебникова к рождению авиации косвенно свидетельствует поэма «Журавль» (см. примеч. СС, 3:423).

В 1909 г. в русских журналах по воздухоплаванию обсуждался вопрос специальной терминологии.

Заметка могла быть обращена и к поэту В. В. Каменскому (в 1910 г. ушедшему в авиацию), и к издателю «Пощечины…» авиатору-любителю Г. Л. Кузьмину (см. примеч. СС, 3:444).

Некоторые предложенные словоновшества тяготеют к словоформам от глагола «летать» в словаре Даля; на их фоне заметно отсутствие слова «летчик», которое зафиксировано в словарях начала века как обозначение специалиста по управлению летательными аппаратами тяжелее воздуха. См. «летчик» как «самолет» на С. 126.

Блерио Луи (1870–1936) – франц. летчик, впервые перелетевший пролив Ламанш в 1909 г.

Первак – в указанном списке (ИРЛИ): «чемпион»

Летоба – по типу «словоба» (см. «Курган Святогора»).

Летачество – по типу «умнечество» (см. там же).

Стрибог – см. СС, 4:346.

Тат<лин> взлетел на своем леточе – возможно, Хлебникову была известна авиаконструкторская идея художника В. Е. Татлина (СС, 5:447), который построил летательный аппарат с машущими крыльями («Летатлин») в конце 1920-х гг.

<О Леониде Андрееве>*

Впервые: НП, 1940 (в комм, к тексту «Мы обвиняем…» – ibid:461).

Начало недописанного критического памфлета против Леонида Николаевича Андреева (1871–1919) относится, видимо, к периоду наиболее тесных связей Хлебникова с литературным кругом В. И. Иванова. Отношение символистов к творчеству Л.Андреева, соперничавшего в популярности с М.Горьким и входившего в группу писателей-реалистов книгоиздательства «Знание», было очевидно негативным (статьи и отзывы 3.Гиппиус, Д.Мережковского, А.Блока и др. в журналах «Весы», «Золотое руно»).

A rebours франц. – наперекор, против шерсти; так назывался роман близкого к символизму Жоржа Гюисманса (1848–1907), в русском пер. «Наоборот», 1906. См. примеч. к пьесе «Маркиза Дэзес» (СС, 4:381). См. «Гюисманс» в тексте на С. 296.

Фрагменты о фамилиях*

Впервые: НП, 1940 (в комм, к поэме «Передо мной варился вар…» – ibid:425), где «незаконченная статья» (рукописный источник не указан) датируется концом 1912 г., возможно, ориентируясь на письмо этого времени к А. Крученых, в котором говорится о «русском счастье» (СС, V:297). Однако рассуждения о «фамилиях» и особое внимание к произведениям В. И. Иванова и М. А. Кузмина позволяют предположить, что этот критический набросок Хлебникова, скорее, ближе к периоду его активного общения с кругом петербургских символистов. Ср. запись в рабочей тетради этого времени, где он утверждал радикальную «русскую» позицию на эстетические и общественные проблемы эпохи: «Налог на иностранные фамилии» (РГАЛИ).

«Тантал» – трагедия Вяч. Иванова (альманах «Северные цветы Ассирийские», 1905) «с античными хорами»; архаический миф о преступлениях и муках олимпийского богоборца («танталовы муки»).

«Подвиги Александра» – см. примеч. к стих. «Могилы вольности Каргебиль и Гуниб…» (СС, 1:478).

Учитель и ученик. О словах, городах и народах*

Впервые: отд. изд. «Учитель и ученик. Разговор». Херсон, 1912 <май>; с авторскими сокращениями и исправлениями: «Учитель и ученик. О словах, городах и народах. Разговор 1» в сборнике Союз молодежи, 1913 [нумерация «разговора» объяснима наличием в этом сборнике другого текста-диалога Хлебникова: «Разговор двух особ. II» – см. на С. 62]. Публикация сборника вошла в СП. V. 1933. Здесь печатается та же редакция (с несколькими уточняющими конъектурами).

В феврале 1911 г. Хлебников писал брату Александру: «Я усердно занимаюсь числами и нашел довольно много законностей… собираюсь довести <дело> до конца, пока не отвечу, почему это все так происходит» (РГАЛИ). В этом письме уже есть некоторые исторические даты и числовые соотношения, которые вошли в «разговор». М. В. Матюшин вспоминал, что весь 1910 г. Хлебников упорно занимался в Петербурге историко-числовыми изысканиями. Над завершением своего сочинения, ставшего первым его авторским изданием, Хлебников работал в доме Бурлюков в Таврической губ. (см. СС, 2:579).

Концентрация нескольких разнородных тем на небольшом пространстве композиционно не структурированного «ученого труда» (авторское определение в анкете 1914 г. – СП, V:279) является характерным для Хлебникова «сверхповестным» способом изложения.

В конце апреля 1912 г. Хлебников сообщил сестре Кате, что издает «новый тяп-да ляп – именуется Разговор учителя и ученика… на собственные средства (15 р.)… когда книжка будет отпечатана, я пришлю ее. Пусть она вызовет взрыв негодования или же равнодушия» (СП, V:292). Тринадцатистраничная брошюра была отпечатана в количестве 200 экз.

В ответ на реакцию родных, по-видимому, осторожно недоуменную, Хлебников написал из Одессы летом того же 1912 г.: «Уверяю вас, что там решительно нет ничего такого, что бы позволяло трепетать подобно зайцам за честь семьи и имени. Наоборот, я уверен, будущее покажет, что вы можете гордиться этой скатертью-самобранкой с пиром для духовных уст всего человечества, раскинутой мной» (ibid:293).

Жанровая форма «разговора», ставшая едва ли не важнейшей для Хлебникова, близка «диалогам» Платона (см. СС, 2:104 и 548) и диалогическим философским сочинениям Влад. Соловьева (см. СС, 1:468).