Непридуманная история Второй мировой - Александр Никонов

— Мой папа — сумасшедший…

…А нам из всего этого нужно усвоить только одно: перед сильными восточный человек Сталин лебезил, со слабыми был надменен и груб.

В 1940 году Сталин повел себя с Гитлером по-хамски.

Тот приезд Молотова в Берлин на переговоры не был обставлен пышно. Рядовые берлинцы не махали черной молотовской машине бумажными флажками, выстроившись вдоль тротуаров. Они, похоже, и не знали, что в столицу рейха прибыл высокий гость из Москвы. Переговоры были обставлены, как воровская сходка. И немудрено: паханы делили мир. И уже по одному только поведению сторон было понятно, кто здесь главный делильщик.

Гитлер принимает дорогого гостя на Вильгельмштрассе, показывает ему свой диплом почетного жителя Данцига (отобранного у Польши Гданьска), демонстрирует свои золотые запонки, трогательно сообщая, что они ему дороже, чем Железный крест (эти запонки подарила ему Ева Браун). Но разве можно разжалобить железного Молотова? Молотов, совершенно не заботясь ни о чувствах фюрера, ни о протоколе, ни о том, что перед ним стоит сам повелитель Европы, начал напористо засыпать фюрера десятками вопросов и требований. Один из соратников Гитлера, присутствовавший на переговорах, вспоминал: «С фюрером никто так раньше не разговаривал».

Позже Гитлер в беседе жаловался Муссолини: «Русские становятся все наглее… выдвигают все новые и новые требования». Не иначе, как Сталин выдвигал все более и более наглые требования от большого страха перед Гитлером.

Наши историки безосновательно утверждают, что Сталин Гитлера боялся. А я говорю, что все было наоборот: Гитлер боялся Сталина. И сам в этом признавался.

Бывший обергруппенфюрер СС, статс-секретарь имперского министерства иностранных дел барон Эрнст фон Вайцзеккер в своих воспоминаниях писал, что однажды застал Гитлера подавленным и растерянным.

— В чем дело, мой фюрер? — обратился к нему Вайцзеккер.

— Я боюсь в самое ближайшее время услышать оглушительный татарский смех, — печально сказал Гитлер.

И Сталин знал, что Гитлер его боится. Маршал Жуков в мемуарах приводит слова Сталина, сказанные им о немцах: «Они нас боятся».

…Именно осенью 1940 года после тяжелых переговоров с обнаглевшим Сталиным Гитлер принял окончательное решение о нападении на Россию. А что ему еще оставалось? Ждать заточки в спину? Жить по принципу «ходи и оглядывайся»?

Если б Гитлер тогда прогнулся, Сталин присоединился бы к Тройственному союзу (Германия, Италия, Япония) — такие планы у него были — и тогда СССР делил бы планету уже в составе фашистской коалиции. Но Гитлер не уступил. Поэтому в ноябре 1940 года торги по переделу мира зашли в тупик, а интересы двух диктаторов стали постепенно расходиться.

Ортодоксальные историки нам говорят: заключив договор с Гитлером и ведя с ним переговоры, Сталин хотел оттянуть войну и обезопасить СССР. Редкостная чушь! Ни о какой безопасности СССР речь на переговорах вообще не шла! Этот вопрос Сталина совершенно не интересовал. На переговорах звучали только и исключительно экспансионистские требования: дайте мне то и это и еще вон то… На переговорах воистину миролюбивый Сталин делил мир, а не заботился о безопасности своей страны.

Пока две империи торговались между собой, главный герой этой бесконечной главы кавалергард его императорского величества со сказочно-андерсеновским именем Карл Густав, чья молодость, как и молодость Сталина, прошла в одной из этих империй, терпеливо ждал решения своей судьбы и судьбы своей страны. Он знал — Красная армия может ударить со дня на день.

Но Сталин убийство Финляндии отложил. Потому что вскоре у него начались неприятности где-то в области мягкого подбрюшья — на Балканах.

Дело в том, что осенние переговоры с фюрером кончились ничем. Молотов оставил Гитлера в полном ступоре, тот не знал, что и сказать даже. Но после отлета Молотова Гитлер собрался с мыслями, вспомнил, что он тоже великий диктатор, что он захватил половину Европы и, в конце концов, имеет право проводить самостоятельную политику. Да, имеет!.. И не пугайте нас тут своими этими, у нас у самих такие же…

В общем, Гитлер решил со своим неблагодарным грузинским другом порвать. Тот оказался слишком нагл и подл даже по меркам Гитлера.

И вскоре к Маннергейму приехал начальник штаба немецких оккупационных войск в Норвегии полковник Бушенхаген и сочувственно сказал, что Германия не останется безучастной, если СССР опять нападет на маленькую Финляндию с ее большим никелем.

Немцев также вдруг заинтересовала Зимняя война, и они попросили финского начальника генштаба приехать к ним в Германию и рассказать им об этой войне во всех подробностях. Тот приехал и рассказал. А немецкий начальник Генштаба генерал Гальдер, взяв своего финского коллегу за пуговку, сказал, что Вторая мировая война — та же Первая. И как в Первой, так и во Второй финские солдаты должны сражаться плечом к плечу с немецкими. И не мешало бы финской армии ударить, в случае чего, на Ленинград.

Финский начальник генштаба эту идею резко отверг и сказал, что финнам чужой земли не надо ни пяди. И что так же считает финское правительство. Они не будут нападать на СССР. Но если Советский Союз нападет на Финляндию, финны будут зубами грызть краснопузую сволочь.

…Отвлекаясь, скажу, что Европа не осуждала Маннергейма за сближение с Гитлером. Европейские лидеры, скорее, сочувствовали финнам, понимая, что Финляндии пришлось выбирать меньшее из двух зол. Гитлер был злом меньшим, нежели Сталин.

Между тем отношения СССР и Германии стремительно портились. И немудрено. Ведь Гитлер очень обидел Сталина! Сталин недвусмысленно заявил коллеге, что ему нужна Болгария. Это его страна, так сложилось исторически! А что сделал Гитлер? Присоединил Болгарию к своему Тройственному союзу (Германия-Италия-Япония) и ввел в нее свои войска!

Но зато Сталину в Югославии повезло. Было там сначала прогерманское правительство, которое громогласно заявило о присоединении к странам Оси. И на тебе — через несколько дней после этого громогласного заявления в Югославии случается революционный переворот и к власти приходит правительство, которое быстренько заключает с СССР договор о дружбе.

Гитлер не остался в долгу и Югославию завоевал. Вот тебе Югославия, грузин московский!

…Интересный момент. Когда в Югославии, которую фюрер уже считал своей, произошла эта неожиданная для Адольфа революция, Гитлер сказал Шуленбургу, что у него возникло такое чувство, что Сталин хочет его запугать. Это к вопросу о том, кто кого боялся, а кто кого пугал.

Пока шла борьба за Балканы, пока Гитлер подтягивал войска в Румынию, а Сталин решал вопрос с Турцией, про Финляндию ненадолго забыли. Зиму Финляндия пережила спокойно. Но к весне всем уже было ясно, что накопленное между сверхдержавами напряжение скорее всего разрядится в большой войне, которая затронет и Финляндию.

Поэтому весной немцы опять стали подбивать клинья, стараясь склонить финнов «в случае чего» ударить по Ленинграду. Это случилось в Зальцбурге, куда приехала финская военная делегация. Встречал ее генерал Йодль. Он рассказал финнам свое видение международной ситуации. Видение оказалось прекрасным, чего не скажешь о ситуации.

За зиму и весну, сказал Йодль, русские подтянули к своей западной границе уймищу войск. Теперь против Германии сосредоточено 118 пехотных, 20 кавалерийских, 5 танковых дивизий Красной армии. Германия, естественно, тоже начала стягивать войска. Может ли Финляндия помочь Германии, связав силы русских на севере? Финны могут ведь не только на Ленинград, но и на Мурманск ударить.

И опять финны ответили, что обсуждать нападение на СССР не будут, а будут придерживаться нейтралитета. Но, конечно, если СССР на Финляндию нападет, за финнами не заржавеет.

В 4 часа утра 22 июня 1941 года немецкие бомбы обрушились на Россию. Под огнем и обломками домов гибли женщины, дети, старики. Это была возмутительная агрессия. На Нюрнбергском процессе она была квалифицирована как тягчайшее преступление.

В 6 часов утра 22 июня 1941 года русские бомбы обрушились на Финляндию. Под огнем и обломками домов гибли женщины, дети, старики. Это была возмутительная агрессия. Нюрнбергский процесс этого эпизода просто не заметил.

Сразу после нападения финское правительство немедленно сделало заявление о том, что Финляндия будет придерживается нейтралитета. Нейтралитет? Отлично! А то мы уже испугались.

Думали, вы заодно с фрицами!.. Вечером того же дня посол СССР в Хельсинки заявляет: Советский Союз будет уважать нейтралитет Финляндии.

И уважил…

25 июня советские войска осуществили полномасштабное вторжение на территорию нейтральной Финляндии. Так началась вторая финская война.

Наверняка немцы обрадовались такому развитию событий: уж теперь-то финнам не отвертеться! Теперь-то они будут с русскими воевать! И финны действительно стали воевать. Путем невероятных усилий они, в конце концов, оттеснили Красную армию к своей старой границе, то есть отобрали у Советского Союза все, что он захватил у Финляндии в Зимней войне. И остановились.