Британия. Краткая история английского народа. Том II - Джон Ричард Грин

при изгнании из рая не вырывается ни единого стона. Сатана переносит свои страдания в вызывающем молчании. Этой напряженной сосредоточенности мы должны приписать странное отсутствие юмора, общее у Мильтона с пуританами; от этого временами возвышенность его поэмы странным образом превращается в смехотворность. Но, прежде всего, это пуританское отсутствие симпатии к людям мы должны приписывать удивительному отсутствию у поэта драматического таланта. Никогда великий творец не обладал в меньшей степени способностью создавать тысячу разных характеров, наделять каждый из них соответствующими словами и действиями так сказать, растворяться в своих собственных созданиях.

Поэма Мильтона была эпосом побежденной партии. Само ее название говорило об утрате надежд при виде исчезновения «царства святых», подобно мечте. Рай был еще раз утрачен, когда сложило оружие «новое войско», воплощавшее мужество и надежду пуританства. На пути к столице Карл I произвел смотр армии, собранной на Блэкгите. Ее обманул генерал, покинули вожди, окружал вооруженный парод, и все таки ее угрюмое молчание наводило страх даже на беззаботного короля. Ни одна из побед «нового войска» не была такой славной, как это преодоление самого себя. Эти земледельцы и ремесленники разбили кавалерию Рупрехта при Нэсби, рассеяли при Уорчестере «войско иноземцев» и обратили в бегство государя, явившегося «вступить во владение своим наследством», восстановили за морем славу Кресси и Азенкура, подчинили себе парламент, привлекли к суду и казнили короля, издавали законы Англии, держали в страхе самого О. Кромвеля. Теперь, спокойно и без борьбы, как люди, подчинившиеся неисповедимой воле Бога, они снова стали земледельцами и ремесленниками, ничем не отличавшимися от своих собратьев, кроме большой умеренности и трудолюбия. Вместе с ними сложило оружие пуританство. Оно отказалось от долгих стараний создать царство Божье с помощью оружия и насилия и вернулось к более плодотворной работе — к созданию царства справедливости в сердцах и совести людей.

Настоящая победа наступила для пуританства в момент его кажущейся гибели. Едва прошло дикое опьянение эпохи Реставрации, как люди заметили, что все действительно ценное в пуританстве уцелело. Пиры Уайтхолла, скептицизм и распутство придворных, подкуп государственных чиновников не затрагивали массы англичан, и они оставались такими, какими их сделало пуританство, — серьезными, строгими, умеренными в жизни и в поведении, твердыми в своей любви к протестантству и свободе. Во время революции 1688 года пуританство сделало для гражданской свободы то, что ему не удалось в 1642 году. При посредстве Уэсли и возрождения XVIII века оно осуществило религиозную реформу, только отодвинутую на столетие его первыми усилиями. Медленно, но непрестанно вносило оно в английское общество, литературу и политику серьезность и чистоту. Вся история развития Англии со времен эпохи Реставрации с точки зрения нравственности и духовности была историей пуританства.

РАЗДЕЛ IX

РЕВОЛЮЦИЯ

Глава I

АНГЛИЯ И РЕВОЛЮЦИЯ

Вступление Карла II в Уайтхолл отметило глубокую и прочную перемену в настроениях английского народа. С него началась современная история Англии. Влияния, до этого определявшие ее историю, — богословие Реформации, «новая монархия», феодализм средневековья, еще более древние предания и обычаи, — вдруг потеряли власть над умами людей. С момента Реставрации мы сразу оказываемся среди великих течений мысли и деятельности, с тех пор только становившихся шире и глубже.

Тогдашняя Англия выглядит совсем современной. Ее главными силами являлись промышленность и торговля, любовь народа к свободе и закону; она постоянно стремилась к более широкому общественному равенству и к справедливости, старалась как можно больше подчинить разные обычаи и предания религиозные, умственные и политические — оценке чистого разума.

Целая пропасть отделяет современную мысль, по крайней мере ее наиболее важные стороны, от мышления людей, живших до Реставрации. Политику наших дней было бы одинаково трудно обсуждать любой политический вопрос с лордом Берли или Оливером Кромвелем. Он не нашел бы никаких точек соприкосновения с их взглядами на народную жизнь и народное благосостояние, с их понятием о правительстве и его целях, с их отношением к экономическим и социальным вопросам. Такой пропасти нет между нами и людьми, жившими после Реставрации. Между тем временем и нашим существует согласие относительно главных основ политической, общественной, духовной и религиозной жизни, как бы ни были велики различия в вытекающих из них практических выводах. Пэли было бы нетрудно понимать Тиллотсона; Ньютон и сэр Гемфри Дэви могли бы беседовать, не чувствуя отчуждения; ничто не смогло бы помешать свободному обсуждению вопросов управления и права между Джоном Локком и Иеремией Бентамом.

Переход от старой Англии к новой так поразителен, что мы готовы считать его более внезапным, чем он был на самом деле, и внешний вид Реставрации только усиливает это впечатление. Цель пуритан заключалась в создании видимого царства Божьего на земле, и они достигли ее устранением политики Стюартов и Тюдоров. Со времени Генриха VIII и до Карла I церковь рассматривалась главным образом как орудие осуществления общественных и политических целей государства при помощи нравственных и религиозных средств. В свою очередь, при республике государство рассматривалось преимущественно как орудие достижения нравственных и религиозных целей церкви при помощи его социальной и политической власти. На взгляд пуритан, англичане были «народом Божьим», народом, связанным с Богом торжественным союзом и обязанным проводить Его волю. Для этой цели нужно было, чтобы как правители, так и народ, были «благочестивыми людьми». Благочестие стало первым условием получения общественной должности. Переустройство армии наполнило ее ряды «святыми».

Парламент решил использовать только таких людей, «в истинном благочестии которых Палата убеждена». «Ковенант», связавший народ с Богом, обязал его применять законы Божьи с еще большей строгостью, чем свои. Библия лежала на столе Палаты общин, а запрещение ею божбы, пьянства и распутства вошло в состав светского закона. Прелюбодеяние было объявлено уголовным преступлением для всех, не исключая духовенство. Картины, возмущавшие чувство приличия, было приказано сжигать; подобные статуи беспощадно уродовались.

Так относилось пуританство не только к общественной, но и к частной жизни. «Ковенант» привязал не только целый народ, но и всякого его члена к «богу ненависти», ненавидевшему всякое суеверие, которое лишало его принадлежавшего исключительно ему служения, ненавидевшему всякие развлечения и вольность, отвлекавшие человека от полной преданности служения Богу. Чуждые всяким поэзии и фантазии, пуритане осудили половину народных обычаев Англии как суеверия. Суевериями считалось праздновать Рождество, украшать дом остролистом и плющом, а танцевать вокруг «майского дерева» или есть пироги с мясом воспринималось как католичество. Грубые развлечения, веселье и шутки «веселой Англии» были неуместны в Англии, имевшей столь высокое призвание. Травля быков и медведей, лошадиные бега, петушиные бои, деревенские праздники, танцы под