Убить демиурга! - Юлия Фирсанова

Когда за рыжим закрылась дверь, Ника потянулась к пуговичкам блузки и начала раздеваться, как и требовала разгневанная портниха — до белья. Дарет спокойно отошел к окну, скрестил руки и вперил взор в парковый пейзаж.

Процесс разоблачения шел относительно благополучно, не считая гневного сопения дамы, покуда не возникла необходимость встать, чтобы расстаться с джинсами. Темно-синие, плотные они не только надежно фиксировали, но и скрывали определенные щекотливые моменты, которые девушка обычно предпочитала прикрывать еще и черным бельем.

Сейчас все стало очевидно, как день, или, что точнее, как японский флаг. За спиной Вероники раздалось дуэтное аханье и смущенное покашливание главной портнихи. Прочистив горло, дама сочувственно хмыкнула и сказала, смерив опасливым взглядом бледное лицо объекта:

— И впрямь, нечего на стул залезать, так справимся.

— C-спасибо, я на секундочку, — пискнула Ника, до которой дошла причина коллективного замешательства, переросшего в легкое сочувствие. Краснея, девушка выбралась за дверь в коридор с зеркальным шкафом, тот самый, одна из дверей которого открывалась в спальню, а вторая в комнату для Дарета. Зашуршал пакет с прихваченными из дома запасами. И Ника вернулась к портнихам уже в свежем белье.

Женщина хлопнула в ладоши, отдавая невербальный приказ, и две ее помощницы, сбросив подручные средства на диван, завертелись вокруг девушки, как ретивые листики в листопад. Полоски светлой бумаги мелькали в проворных пальчиках. Время от времени портнихи выкрикивали цифры и странные аббревиатуры, а начальница собственноручно записывала результаты измерений в большой блокнот, почти книгу: массивную, с золотым теснением по переплету и серебряным отрезом. Этот талмуд висел до начала процесса у дамы на поясе, и Ника терялась в догадках о его высоком предназначении. Ан вот оно как! Это оказался сборник мерок дам высшего альраханского общества.

Нику поворачивали из стороны в сторону, но без особой бесцеремонности, почти аккуратно, столь же бережно приподнимали руки или просили нагнуться. В процессе обмера девушка даже успела заглянуть в блокнот и увидела ровную табличку с три столбца — первый те самые загадочные буквенные сочетания, во втором и третьем альраханские цифры в десятичной мере счисления. Портнихи дублировали каждый обмер, чтобы исключить возможность ошибок.

Руки от плеча до запястья мерили последними, когда Вероника уже сидела.

— Одиннадцать ноготков! — закрутив белую ленточку у запястья, доложила начальнице девушку с задорным курносым носиком.

И ее товарка, измерявшая другую руку, подтвердила, отступая на шаг и сноровисто скручивая ленточку:

— Одиннадцать! У лоаны очень тонкие запястья! А талия — никакого корсета не нужно!

— Зато без кружева на лифе или пуховок под него платье не сделаешь! Уж больно вы худощавы, лоана! — неодобрительно, в голосе было больше сочувствия и какой-то ворчливой заботы, чем гонора, хмыкнула портниха. — Точно девочка перед Балом Первого Цветения, а на погляд постарше будете. Сколько годков-то?

«Год на Альрхане примерно на треть длиннее терронского», — припомнила Ника и пересчитала приблизительно:

— Около двадцати.

— Надо ж, я бы и семнадцати не дала. Кожа свежая, хоть и бледная, качнула головой портниха и сделала быстрый жест два пальца — прямо коза — в сторону помощниц и сразу же один — указательный — на дверь.

Девочки-живые сантиметры все поняли правильно: склонили головки, сложили инструменты и, шустро их подхватив, выпорхнули из апартаментов. Ника откинулась на спинку дивана, утомленная, несмотря на то, что в общем-то не делала ничего особенного, только стояла с полчаса в разных позах под разными углами. Сил и одеваться-то уже не было. Укоризненно вздохнув, оставшаяся женщина подхватила с одного из кресел оранжево-желтый плед и, чуть приподняв спину девушки, закутала ее от носика до колен. Села рядом и снова проворчала:

— Оранжевый и яично-желтый — не твои цвета, лоана Вероника.

— Ага. Светлокожим брюнеткам с серыми глазами идут пастельные оттенки зеленого, розового, сиреневого и голубого. А мне самой больше всего зеленый и голубой нравятся, — мирно согласилась девушка и в свою очередь спросила:

— Вы мое имя знаете, а я вашего нет. И не надо меня так уважительно именовать, вы же старше меня. Я себя неуютно чувствую. Можно, просто Ника?

Стоило тетке перестать командовать и пытаться давить авторитетом, как писательница начала испытывать к портнихе сдержанную симпатию.

— Хорошо, Ника. Я Магорета, старшая портниха Владычицы, можешь звать меня тетушка Маго, — улыбнулась по-настоящему женщина, брюзгливые складки и рта разгладились, когда она с куда большим азартом и охоткой, нежели продемонстрированными изначально, объявила:

— Значит, ткань на платье выберем без труда, у меня есть кое-что подходящее!

Магорета распахнула свою золотую книжку на задних страницах. Они оказались не с записями, а с приколотыми к плотной бумаге разнофактурными и разноцветными кусочками материи.

— Это образцы тканей? — уточнила Ника, с интересом разглядывая коллекцию, очень похожую оформлением на ту, каковые приходилось стряпать на занятия в институте.

— Почти. Образцы шаблонов на платья, скроенные к этому сезону, — ответила Магорета. — Мы болванки наметываем, а потом только по швам подогнать остается. Мода-то, коль в начале сезона пошла, к концу его враз не сменится. Нравится что-то?

— Да, вот это и это, — девушка ткнула пальчиком по очереди в поблескивающие ткани с интересным рисунком. Первая была нежно-пастельного оттенка с вытканными на ней букетами роз льдисто-голубого цвета. Второе однотонное светло-зеленое.

— Хмыугм, — издала одобрительный возглас тетушка Маго и пролистнула несколько страниц с образцами, открывая листы с набросками моделей.

В общем и целом выглядели они так, как и представляла девушка бальные платья, не слишком отличаясь от творений, порожденных фантазией терронцев. Разумеется, если учитывать традиционные модели, а не выверты больной психики модельеров. Открытые плечи были у всех образцов, но вариант глубокое декольте и портниха, и Ника забраковали сразу. Также советом двоих был одобрен фасон туалета, имевший облегающий лиф и юбку длинную, но не очень широкую. В кринолине девушка клятвенно пообещала запутаться на втором шаге. Потом, фанатично поблескивая каре-зелеными глазами, Магорета начала пытать собеседницу по поводу малопонятных и труднопроизносимых деталей туалета. Терронка сдалась на четвертом каверзном вопросе, чувствуя себя куда большей идиоткой, чем на экзаменационном тесте по философии. Взяв натруженные — от иглы пальцы портнихи так огрубели, что казались латными перчатками — руки Магореты в свои, Ника попросила собеседницу творить платье руководствуясь своим безупречным вкусом и модой Альрахана.