Чародей - Сара Дуглас

Велиар, однако, не смог остаться бесчувственным к красоте молодой женщины — в этом и заключалась дилемма Азур. Она вздохнула и осторожно спустилась с постели. Быстро надела мужские бриджи, сапоги со шпорами и легкую рубашку. Схватила жакет и выскользнула из комнаты. Сикариус, спавший возле кровати, выскочил из дверей первым.

Ривка открыла глаза в тот же миг и задумалась: когда же Азур во всем ей признается?

Азур слетела по ступеням крепости, кивнула часовому и быстрым шагом направилась к конюшне. Она любила верховую езду в предрассветные часы. Свежим утром лучше думалось, а днем кипучая жизнь Сигхолта втягивала ее в свой круговорот. За Азур увязались еще две гончие, от остальных она отмахнулась: свора отвлечет ее от размышлений.

Посвистывая, Азур пошла к стойлу Белагеза. Объезжать жеребца она начала несколько недель назад. Зная, как трудно справиться с конем, Велиар не мог поверить, что Азур удастся усидеть на нем более пяти минут. Но Белагез, похоже, почувствовал к ней уважение и, хотя иногда слишком сильно натягивал удила, вел себя вполне прилично. Когда впервые Азур выразила желание объезжать жеребца, Велиар переглянулся с Магаризом и пожал плечами. Ну что ж, Белагеза надо прогуливать, и, если Азур сможет с ним справиться, пусть возьмет эту обязанность на себя.

Поводила скребницей по серым бокам жеребца и набросила на него легкое седло. Крепко натянула подпругу, подождала немного и подтянула еще. Мгновенно взнуздала, открыла дверь стойла и вывела Белагеза в темный двор. Три гончие терпеливо дожидались у ворот. Азур взлетела в седло.

Кивнула троим караульным — они привыкли уже к ранним ее прогулкам, и весело поприветствовала мост.

На другой стороне легонько пришпорила коня и помчалась встречать восход солнца над Уркхартскими горами.

Остановившись на вершине, затаила дыхание, словно впервые увидела открывшуюся ей великолепную панораму. Прямо под ней — мерцающий в предрассветном свечении Сигхолт, затихшее озеро курится нежным горячим туманом. Азур соскочила с седла и уселась на камень — смотреть, как солнце будет вставать над Аваринхеймом. Солнце поднялось над далеким лесом, и она чуть ли не готова была поклясться, что тот кивнул ей зеленым пологом. Азур, однако, себя не обманывала: у Аваринхейма и аваров свои проблемы. Зачем им нагружать себя ее собственными? К тому же и Аваринхейм, и авары ждали Фарадей, и никого больше.

Глянула вниз, на крепость. Мысли вернулись к Велиару. Первоначальную неловкость они преодолели быстро. Лейтенант ясно дал понять, что не питает неприязни за нападение в Смиртоне на собственную персону.

«Ты можешь загладить вину, если докажешь свою полезность», — сказал тогда Велиар, и Азур тут же принялась доказывать: она работала на пределе возможностей, и стрелки ее стали лучшими в гарнизоне. В глазах Велиара она читала одобрение, а высказанная им похвала привела ее в полный восторг. Ей нравилось с ним общаться. Может, благодаря этой дружбе шесть недель в Сигхолте стали для нее такими счастливыми.

Однако последние десять дней Велиар явно хотел перевести дружеские отношения на более интимный уровень. Накануне он пришел к ней в конюшню, когда она чистила Белагеза, и, смеясь, обнял ее и поцеловал. То, что поначалу могло показаться дружеским поцелуем, вдруг затянулось, пока Азур не отстранилась. Она испугалась не Велиара, а собственного удовольствия. Он попросил ее провести с ним ночь и пустить его в свою жизнь. Глаза Азур наполнились слезами, и Велиар тут же раскаялся. Чтобы не обидеть его, Азур легонько его поцеловала и попросила дать ей ночь на раздумье.

И как же соблазнительно было для нее это предложение! Азур была уверена в том, что полюбит Велиара всей душой. С таким человеком она прожила бы счастливую жизнь. Он любил ее, вот что замечательно! Кроме Ривки, Азур никто еще не любил. В Смиртоне все, как и Хаген, относились к ней с презрением: им не нравились ее красота и независимый характер. Она была дочерью норийки, а стало быть, чужой. Крестьянским парням нужно было лишь ее тело, и, так как она постоянно им отказывала, они сочиняли о ней грязные сплетни.

Любовь и уважение Велиара неразумно было бы отвергнуть. Имелись, однако, и препятствия. Она любила Аксиса, хотя одно это обстоятельство не помешало бы ей принять предложение Велиара. Азур знала: Аксис мечтает о том дне, когда окажется рядом с Фарадей, поэтому и не тешила себя детскими мечтами. Азур видела, к чему может привести брак икарийского чародея с обыкновенной женщиной. Она знала, знала, что с Аксисом у нее жизни не будет.

Почему бы тогда не ухватиться за предложение Велиара?

Руки Азур опустились на живот. Да потому, что она беременна ребенком Аксиса, а это меняет все. Вспомнила, как в ночь побега из Смиртона мечтала о том, чтобы отцом ее детей стал герой, и… вот желание это, кажется, скоро исполнится. И, хотя Велиар, возможно, согласится принять ребенка Аксиса, Азур просто не могла лечь с ним в постель, ведь она не только любила другого человека, но и носила под сердцем его ребенка. К тому же сам Аксис вырос, не зная своего отца, сомневаясь в том, что тот любил его, поэтому вряд ли захочет, чтобы будущий ребенок повторил собственную его судьбу.

Азур не могла запретить Аксису общение с ребенком.

Как же ей поступить?

Объяснить все Велиару. Довериться ему. Велиар этого заслуживал. А потом? Ждать Аксиса. Аксис должен скоро вернуться в Сигхолт.

О дальнейшем Азур думать не хотела. Каждый раз, когда она представляла, что Аксис заберет навсегда ее ребенка, Азур охватывал ужас.

— Никогда, — пробормотала Азур. — Никто не посмеет отобрать у меня ребенка.

Да разве может она собственного ребенка лишить матери? Глаза ее налились слезами. Она вспомнила раннее свое детство, вспомнила, как горячо любила мать, тосковала по ней в те минуты, когда не видела ее, не слышала легкую ее поступь и приятное пение. Мать все время была при деле: то занималась уборкой в доме, то работала в саду или ходила за птицей. Азур была убеждена: мать — самая красивая женщина на свете. Уход ее оставил шрам на сердце. Азур чувствовала за собой вину: может, все же не так сильно любила она мать? Может, мать думала, что у нее недостойная дочь?

— Почему? — прошептала Азур. — Почему ты не взяла меня с собой, мама? Я любила тебя, мама, я любила тебя!

В числе своих грехов главным Азур считала тот, что она не помнит имя матери. Это угнетало ее более двадцати лет. Часто она ворочалась по ночам без сна. Став подростком, Азур спросила однажды у Хагена, как звали ее мать, а он вдруг взъярился и сильно ее избил. С тех пор она об этом его не спрашивала. В результате не только мать, но и само ее имя были для нее потеряны. Азур тяжело вздохнула. Ее ребенок никогда не забудет имя Азур.