Утаенные страницы советской истории. - Александр Бондаренко

Когда меня в пятьдесят седьмом году вывели из состава Президиума ЦК и из ЦК я вернулся после этого домой, я твердо решил не потерять себя, не сломаться, не раскиснуть, не утратить силу воли, как бы ни было тяжело.

Что мне помогло? Я поступил так. Вернувшись, принял снотворное. Проспал несколько часов. Поднялся. Поел. Принял снотворное. Опять заснул. Снова проснулся, снова принял снотворное, снова заснул… Так продолжалось пятнадцать суток, которые я проспал с короткими перерывами. И я как-то пережил все то, что мучило меня, что сидело в памяти. Все то, о чем бы я думал, с чем внутренне спорил бы, что переживал бы в бодрствующем состоянии, все это я пережил, видимо, во сне. Спорил и доказывал, и огорчался — все во сне. А потом, когда прошли эти пятнадцать суток, поехал на рыбалку.

И лишь после этого написал в ЦК, попросил разрешения уехать лечиться на курорт.

Так я пережил этот тяжелый момент».

«Могу точно сказать, что никакого следствия, никакого дела Жукова не было. Потому что вся эта вещь была чисто политически превентивной. Жуков был человеком самостоятельным. Он не хотел вписываться в ту структуру, что существовала тогда. Он, не спрашивая разрешения у ЦК, принимал решения об организации полков, дивизий, этих штурмовых школ. Это можно характеризовать как заговор, а можно и как самостоятельность.

Но на самом деле это было нарушением принятой субординации… Хрущев Никита Сергеевич принял превентивное решение. То есть, с одной стороны, может быть, он и не верил в заговор Жукова, с другой стороны, он не мог отвергнуть. Уж очень это было похоже на заговор.

С не очень определенной точностью было известно, что наш советский «Наполеон» считает, будто все делается «не так», что в стране «бардак», нужно делать все иначе, и он знает как. Естественно было предположить, что Жуков сможет прийти в какой-то момент и сказать: ребята, теперь я буду командовать… Хрущев решил не дожидаться и снял Жукова. Но, как все знают, Жукову никогда официально не предъявлялось обвинение в заговоре. А дежурным обвинением стало, что он недостаточное внимание уделял политработе, плохо относился к политработникам».

Из интервью Сергея Хрущева, сына Н. С. Хрущева, данного в 1999 году в США.

27 февраля 1958 года Постановлением Совета Министров СССР № 240 Маршал Советского Союза Г. К. Жуков был уволен в отставку. Приказом министра обороны СССР № 051 от 4 марта 1958 года на основании Постановления Совмина маршал Жуков уволен из Вооруженных сил. Обычно маршалов и генералов армии в то время зачисляли в так называемую «райскую группу», где существовали большие льготы. Георгия Константиновича лишили этого. Если учесть, что к тому времени у маршала появилась вторая семья и родилась дочь Машенька, то жилось ему с материальной точки зрения трудно…

(26 октября 2002 г.)

«…Сталин бы вас всех расстрелял»

14 октября 1964 года пленум Центрального Комитета КПСС освободил Никиту Сергеевича Хрущева от всех занимаемых должностей: первого секретаря ЦК, члена Президиума ЦК, председателя Совета министров СССР. С политического Олимпа безжалостно низвергли последнего из могикан Сталина, и на одной шестой земной суши воцарилась группка партийных функционеров, в конечном счете приведших великую державу к общенациональной катастрофе.

О Хрущеве написано много книг и статей, да и сам он оставил многотомные воспоминания — так что каждый в состоянии самостоятельно составить мнение об этой незаурядной и неоднозначной личности, сумевшей уцелеть в никогда не прекращавшейся в Кремле схватке за власть и подняться до самых вершин. Он выжил при Сталине, одолел мастера политических интриг Берию, переиграл целую когорту кремлевских титанов — Молотова, Кагановича, Маленкова, Булганина… После смерти Сталина Хрущев, от природы талантливый и чрезвычайно удачливый политик, попытался придать новые параметры советской модели социализма, сформировавшейся в условиях бескомпромиссной борьбы за выживание государства, постоянно испытывавшего в 1920–1950-е годы военное давление со стороны держав Запада и Востока. Судя по его высказываниям и действиям, Никита Сергеевич интуитивно ощущал потребность в адаптации Советского государства к новым геополитическим и технологическим реалиям, необходимость перемен в экономической системе, механизме государственного управления, внешней и военной политике. Но узость мышления не позволили ему генерировать принципиально новые, адекватные тенденциям мирового развития идеи, на основе которых можно было бы разработать концепцию движения страны вперед и стратегию ее реализации.

Об ошибках Хрущева на политическом поприще известно более, чем достаточно. Упомянем лишь о некоторых из них, трагически сказавшихся в перспективе на судьбе Советской державы.

Хрущев и его ближайшее окружение не сумели осознать, что для большинства населения коммунизм был больше, чем просто идеология. Кремлевские вожди управляли страной, обладавшей почти тысячелетней духовной культурой на основе христианского мировоззрения, поэтому большинством людей коммунистическая идея подсознательно воспринималась как некий вариант светского понимания жизнеустройства по заветам Иисуса Христа с его универсальными человеколюбивыми идеями доброты, справедливости и любви к ближнему. Можно сказать, что она имела для населения сакральное значение, а сам Сталин воспринимался как непогрешимый вождь, некое полубожество, окруженное ареалом таинственности.

Своими импульсивными действиями, во многом продиктованными личной неприязнью к умершему вождю — хотя именно «Хозяин» не по заслугам вознес Никиту Сергеевичу на Олимп власти и не раз прощал ему провалы в работе — Хрущев нанес смертельную рану «коммунистическому проекту» в СССР.

На XX съезде КПСС он инициировал поспешное и неумелое разоблачение «культа личности Сталина», что фактически явилось ударом по основе государственного устройства СССР, его идеократическому фундаменту. Под руководством Сталина было создано Советское государство, осуществлена индустриализация страны, выиграна Великая война — как здесь ни вспомнить Уинстона Черчилля: «Он принял страну с сохой, а сдал с ядерной бомбой». Потому в общественном сознании неизбежно произошло отождествление его имени с Советской властью, с самой идеей коммунизма. Для советских людей было потрясением услышать, что боготворимый ими Сталин — не «славный продолжатель великого дела Маркса — Энгельса — Ленина», а злобный и бездарный тиран, чуть ли не преступник, виновный в гибели миллионов людей.

Спустя пять лет, на XXII съезде, Хрущев сделал — наверное, неосознанно, еще один шаг по пути «десакрализации» высшей государственной власти и самой коммунистической идеи. Движимый стремлением взбодрить общество, показать ему близкую перспективу «светлой жизни», он назвал совершенно нереальные сроки реализации коммунистической идеи, пообещал, что «уже это поколение людей» будет жить при коммунизме. Сами ли помощники Хрущева это придумали или им подсказали «из-за бугра», сказать сложно. Имена представителей «пятой колонны» в СССР надежно укрыты в архивах и картотеках ЦРУ и Ми-6.

Факт остается фактом: к началу 70-х годов, когда нереальность обещаний Хрущева стала очевидна, по убеждению советских людей в непогрешимости Кремля был нанесен очередной удар, что привело к дискредитации всего «коммунистического проекта». Общество постепенно лишалось идеалов, а обоснованную концепцию его развития так и не удалось выработать, несмотря на наличие многих десятков академических институтов и научных центов…

После смерти Сталина и последующего устранения Берии с политической арены произошла реидеологизация государственной политики, была реанимирована модель управления страной, предполагающая нахождение центра выработки решений не в правительстве, а аппарате ЦК КПСС. Партфункционеры, поставленные Сталиным «на место» в результате чистки 1937–1938 годов и «Ленинградского дела», вновь стали доминирующей силой в государственной системе управления, подмяли под себя структуры исполнительной власти, включая военное ведомство, органы безопасности и общественного порядка.

В отличие от прагматика Берии, Хрущев был убежденным сторонником ленинского учения — хотя и понимал его основные постулаты примитивно и догматически. Это касалось и тезиса о неизбежности победы коммунизма в мировом масштабе. Отсюда — его чрезмерное увлечение обременительной для СССР поддержкой зарубежных компартий и национально-освободительных движений, обретавшей формы «экспорта социализма», что не раз обостряло отношения с западными странами, ставило мир на грань ядерной войны.

Справедливости ради надо признать, что одержать победу в экономическом соревновании с Западом для СССР было невозможно, не лишив геополитических конкурентов «неоколониальной ренты», обеспечивавшей им дешевые сырьевые ресурсы и дополнительные возможности по сравнению с нашей страной, находившейся к тому же в более невыгодных климатических условиях — отсюда проблемы с неурожаями, высокое энергопотребление и т. д. Но решать эту стратегическую задачу следовало хладнокровно и продуманно…