Ставок больше нет - Глеб Соколов

Профессор замолчал, как бы придавленный подробностями, восставшими из памяти.

Петренко сунул ему под нос Брежневу записку предпоследнего советского генсека.

– Этот знак о чем-нибудь говорит вам?

Профессор встрепенулся. Взял в руки листочек. Смотрел на него не больше пары секунд.

– Да, конечно! Это схематическое изображение рыбы. Рыба по-гречески «ихтис» – составленные вместе начальные буквы греческих слов «Иисус Христос, сын божий, спаситель». На заре христианства, когда эта религия была под запретом, таким был тайный знак Иисуса Христа!

58.

Антон вошел в президентский кабинет. Глава государства сидел за рабочим столом. Увидев молодого человека, поднялся, с улыбкой, как старому знакомому, крепко пожал ему руку.

Они расположились за маленьким столиком.

– Твое заточение кончилось. Брат Юрий тоже свободен…

– Пока везли сюда мне сообщили…

Президент внимательно вглядывался в лицо Рубцова. С прошлого раза оно изменилось. По углам рта появились складки. Во взгляде молодого человека читалась до сих пор неизжитая боль. Больше не выглядел вчерашним студентом. Теперь это молодой мужчина, кое-что испытавший в жизни.

– Еще одно сообщение. Знаю, тебе этого не говорили. Агата жива…

Антон вздрогнул…

– Голос в телефонной трубке обманул тебя. Подруга брата умудрилась сбежать, когда охрана отвлеклась. Угнала их машину… Ушла от преследования. Потом, когда за ней никто не гнался, по иронии судьбы попала в аварию. Некоторое время оставалась без сознания.

– А как же фото?! Я видел тогда… На Соборной площади.

– Все правильно: они нарочно это разыграли – доказать тебе серьезность своих намерений… Сотрудники службы безопасности, увы, повелись на трюк, – президент замолчал. – На снимках была другая женщина… – произнес он после паузы. – Вернее, то, что от нее осталось… Определить подмену в тот момент было невозможно. Две девушки – похожи. А лицо жертвы изуродовано до неузнаваемости… Только ведь я позвал тебя не только для того, чтобы рассказать все это…

– Вы уже знаете разгадку? – встрепенулся Антон. Сам он ее не знал.

– Да, – подтвердил президент.

Теперь оставалось сделать последний шаг: открыть люк. Приказ об этом следовало отдать Титову. Но командир экипажа медлил…

Наконец Джонсон не выдержал:

– Ну же, командир! Сами настаивали на стыковке, а теперь… Трусите?

Титов сверкнул глазами: слова американца через чур дерзки. Но отвечать ему не стал.

– Открывай люк!

Отдавая Джонсону команду, подумал: «Уж если кто до смерти и трусит, так это ты!»

Американец двинулся к люку. Движения его, обычно раскрепощенные и ловкие, скованы. Титов испытал тревогу: экипаж, которым он командовал, был в плохой форме. Подспудный страх и нервное напряжение последнего дня сделали свое дело.

Мироненко не шевелился, но его лицо с глубоко запавшими и окруженными черными тенями глазами выдавало ожидание чего-то ужасного, что может произойти вот-вот.

«Надо же, как они переменились в эти часы! А недавно смотрелись заправскими космическими волками!»

Видимо, Титов и сам был на пределе психических сил. Ему показалось: несколько долгих мгновений был словно в отключке. Когда очнулся от мимолетного сна с открытыми глазами – Джонсон тянул массивный люк на себя.

В атмосфере воцарилось страшное напряжение. Сейчас это произойдет!..

– Помнишь, я говорил тебе: в последнее время жизнь как будто становится все хуже и хуже. Причем не только у нас…

– Да, вы еще сказали: друг Джордж Буш тоже сталкивается с серьезными проблемами.

Президент утвердительно кивнул головой.

– Я тебе рассказывал: мы серьезно занимаемся историей и пришли к выводу – существует некая непонятная закономерность, словно бы нарочно закамуфлированная так, чтобы ее трудно было обнаружить… Короче, не только я или мой друг Джордж Буш сталкивались с подобными проблемами. Мы поняли: в мире существует некая странная последовательность повторяющихся событий… Линия…

Ничего!.. И самое главное – никого. Люк распахнут Джонсоном до конца, но людей за ним не видно. Точно корабль болтался по орбитам и совершал маневрирования на автопилоте.

– Где они, командир?!.. – зрачки американца, когда он повернулся к Титову, были расширены страхом.

Он тут же крутанулся назад, – опасался неожиданного удара с корабельной стороны. Но там по-прежнему пусто.

– Мироненко!.. – проговорил Титов.

Космонавт напряженно смотрел на пустой зев люка, даже не повернулся на голос.

– Иди в «Союз»! – приказал Титов.

Мироненко, по-прежнему не глядя в его сторону, подчинился: встал, ссутулившись, опустив вниз плечи, свесив руки двинулся вперед. Он выглядел зомби, роботом. «Старается не думать – одолеть страх?» – спросил себя Титов.

Вот он у преддверия лаза, не посмотрев на Джонсона, торопливо скакнувшего в сторону, карабкается внутрь. У порога корабля Мироненко на краткое время задерживается, словно о чем-то задумавшись. Неловко взбрыкивая ногами лезет дальше.

Еще несколько мгновений оставшиеся в станции двое могли видеть его. Затем он скрылся за массивными металлическими обводами.

Титов почувствовал: его начинает бить мелкая нервная дрожь. Время ожидания пошло…

В какой-то момент взглянул на часы, потом еще, перевел взгляд на американца.

– Командир, он исчез… – высказал его мысли Джонсон, тут же попятился от люка.

«Морды» двинулись к подъезду. Шедший первым Носырев с силой распахнул дверь. Вахтер, дежуривший в стеклянной кабине – она стояла посреди вестибюля, справа и слева – турникеты, – едва не подскочил на стуле от неожиданности.

Широкими шагами преодолев расстояние до окошка, Носырев протянул удостоверение. Взяв его, вахтер потянулся к телефонной трубке.

– Предупреждать собрался, гнида?!.. – закричал Носырев.

Вахтер тут же одернул руку. К окошку, – «морды» расступались, пропуская его, – неторопясь шел Гараничев.

Не показывая удостоверения, он спросил:

– Здесь есть еще выходы?..

– Никак нет! – испуганно ответил вахтер. – На окнах первого этажа – решетки. Территория обнесена забором. Поверху – колючая проволока.

Гараничев удовлетворенно кивнул головой.

– Останешься на проходной! – велел он Носыреву. – Если каким-то чудом ему удастся с нами разминуться, здесь его встретишь ты. Узнаешь в лицо? Ты же видел фото – у него очень необычная внешность.

– Не в лицо, так по пропуску… – агент был в себе не уверен. – Не успеет же он переписать фамилию!..

Шеф опять кивнул головой. Оставив Носырева у турникетов вся группа двинулась к лифтам. Они знали этаж и номер комнаты, в которой проводил рабочее время тот, за кем они пришли.

Набившись в один большой лифт, агенты поехали наверх…

Коридор, в который они вышли, был узким и извилистым. В двух местах были ступеньки: сначала спустились вниз, потом поднялись вверх. Комната четыреста семнадцать выскочила из-за угла неожиданно. Большая, гораздо выше человеческого роста двустворчатая дверь была обита черным дерматином. Широкие медные шляпки гвоздей выглядели старомодно.

59.

– В чем же эта линия? – Антон в задумчивости смотрел на президента. Кажется, он начинал догадываться. По позвоночнику побежал холодок.

– Люди в своей массе не такие дураки, как многим иногда кажется. Да и правительства, даже самые бездарные и бездеятельные все же не являются кучками идиотов, зацикленных на самоуничтожении. Когда речь идет об удержании власти даже самый ленивый чиновник становится деятелен. Даже самое отвратительное государство не хочет погибать и защищается, используя все возможные резервы. Ему не так-то просто исчезнуть, Антон, этому государству!.. – президент подался вперед. Теперь он едва не касался грудью стола. Приблизил лицо к лицу молодого человека. – Знаешь, сколько людей кровно заинтересованы, чтобы государство существовало?!.. Очень умных людей!.. И все же оно погибает! Мы пришли к выводу: власть земных царей обречена!.. – неожиданно повысив голос произнес глава государства.

Антон встрепенулся: не понимал сказанного.

– Вы тоже земной царь… – проговорил он. – Не небесный!.. Значит…

– Совершенно правильно рассуждаешь!.. Когда первый раз ожидалась звезда Полынь?..

– Не понимаю, что это?! – Антон окончательно растерялся. – Я не силен в астрономии…

– Звезду, предвещавшую Апокалипсис, ждали в Римской империи. Ее земные цари – кесари – обладали мощнейшим военно-полицейским аппаратом. Многие административные механизмы в Риме прекрасно работали до самого последнего дня. До ужасного конца!.. Огромная империя, в чьих границах уместился почти весь древний мир, исчезла. Почему?.. Неужели она была так слаба?!..