Революция муравьев - Бернард Вербер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наш единственный настоящий враг – страх.
Как будто желая их успокоить, пламя, высоко взметнувшись, опадает.
– Надо его перенести на более плотный материал, – предлагает 6-й, уже простивший огню все.
Так, поджигая от сухого листка сухую веточку, от сухой веточки – кусочек дерева, муравьи устраивают маленький костер в углублении камешка. Потом по совету принцессы 103-й они бросают в очаг обломки прутиков, которые огонь торопливо и жадно пожирает.
Полученные новые угольки муравьи очень осторожно перекладывают в другие полые камешки, тоже найденные под землей. 6-й, несмотря на обугленную лапку, оказывается лучшим специалистом по огню. Обжегшись, он стал с ним осторожен. Следуя его рекомендациям, остальные создают сокровищницу углей.
– Вот чем мы атакуем карликов! – восклицает принцесса 103-я.
Наступает ночь, но работа с огнем зачаровала муравьев. Они грузят на судно-черепаху восемь камней, каждый из которых заключает в себе алеющие угли. Принцесса 103-я воздевает усик вверх и выделяет резкий феромон, означающий:
– В атаку!
99. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ДЕТЕЙ: на Западе первый крестовый поход детей начался в 1212 году. Молодые бездельники рассуждали так: «Взрослые не сумели освободить Иерусалим, поскольку помыслы их нечисты. Ну а мы – дети, стало быть, мы невинны». Движение зародилось в Священной Римской империи германской нации, откуда небольшая группа подростков отправилась к Святой Земле. Карт у них не было. Они думали, что идут на восток, а на самом деле шли на юг. Они спустились в долину Роны, по дороге их численность увеличилась до нескольких тысяч.
В пути они грабили и обворовывали крестьян.
Местные жители предупредили их, что они идут к морю.
Детей это не беспокоило. Они были убеждены, что море, как некогда перед Моисеем, расступится, чтобы пропустить армию детей и довести их посуху до Иерусалима.
Они пришли в Марсель, где море не расступилось. Они тщетно ждали в порту, пока двое сицилийцев не предложили им довести их до Иерусалима на корабле. Дети решили, что это чудо. Но чуда не произошло. Сицилийцы были связаны с шайкой пиратов и повезли детей не в Иерусалим, а в Тунис, где задешево продали их на рынке в рабство.
Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III.100. БОЛЬШОЙ КАРНАВАЛ
– Чего медлить! Пошли! – крикнул голос из зрительного зала.
Жюли не знала, куда заведет их этот порыв, но любопытство было сильнее ее.
– Вперед! – подхватила она.
Директор культурного центра умолял всех благоразумно оставаться на своих местах.
– Успокойтесь, прошу вас, это всего лишь концерт!
Кто-то выхватил у него микрофон.
Жюли и Семь Гномов оказались на улице, окруженные толпой энтузиастов. Надо было срочно дать возбужденным людям цель, направление движения.
– В лицей! – крикнула Жюли. – Устроим праздник!
– В лицей! – повторили остальные.
Адреналин бушевал в крови певицы. Ни одна сигарета с марихуаной, никакой алкоголь, никакой наркотик не способны произвести такой эффект. Она как будто была под допингом.
Теперь огни рампы не отделяли ее от зрителей, и она могла различать лица. Это были люди всех возрастов, мужчины и женщины, и очень молодые, и пожилые. Около пятисот человек стояло вокруг нее большой пестрой толпой.
Жюли затянула «Революцию муравьев». Все, подпевая и пританцовывая, карнавальной процессией двинулись вдоль главной улицы Фонтенбло.
Мы – новые творцы.
Мы – новые пророки!
– выкрикивала толпа хором.
Девушки из клуба айкидо тут же взяли на себя обязанности блюстителей порядка, они останавливали автомобили, которые могли помешать шествию. Вскоре улица была блокирована, рок-группа и ее поклонники, не встречая никаких препятствий, шла вперед.
Толпа все увеличивалась. Вечерами в Фонтенбло было не много подобных развлечений. Гуляки, узнав, что происходит, присоединялись к колонне.
Никаких плакатов. Никаких лозунгов впереди, только девушки и юноши, покачивавшиеся в такт дуэту арфы и флейты.
Горячий, сильный голос Жюли скандировал:
Мы – новые творцы,
Мы – новые пророки!
Она была их королевой, их идолом, их сиреной-обольстительницей, их Пассионарней. Более того, она вводила их в транс. Была их шаманом.
Жюли пьянила ее власть над окружившей ее и увлекавшей вперед толпой. Никогда она не чувствовала себя настолько «не одинокой».
Первое полицейское заграждение выросло перед ними неожиданно. Девушки из первых рядов бросились вперед и... принялись целовать полицейских.
Кто бы стал после этого орудовать дубинками? Кордон защитников установленного порядка рассеялся. Чуть позже подъехала патрульная машина, но, оценив масштабность происходящего, патруль вмешиваться не стал.
– Праздник! – кричала Жюли. – Дамы, господа, барышни, выходите на улицу, забудьте ваши печали и присоединяйтесь к нам!
Окна открывались, из них высовывались люди посмотреть на пеструю процессию.
– Чего вы требуете? – спросила одна старая дама.
– Ничего! Мы абсолютно ничего не требуем, – ответила амазонка из клуба айкидо.
– Ничего? Если вы ничего не требуете, то это не революция!
– Как раз наоборот, сударыня. Это и интересно. Мы – первая революция без всяких требований.
Зрители как будто не хотели, чтобы праздник ограничился двумя часами музыки, оплаченными по сто франков за место. Все хотели продлить его во времени и пространстве. Люди выкрикивали во всю силу легких:
Мы – новые пророки,
Мы – новые творцы!
Некоторые из тех, кто присоединялся к процессии, прихватили с собой собственные музыкальные инструменты, чтобы играть вместе с музыкантами. Другие несли кухонную утварь, заменявшую барабаны и литавры. Третьи взяли серпантин и конфетти.
Вспомнив уроки старого учителя пения, Жюли пела в полный голос, все вокруг подхватывали слова. У всех вместе получился почти Эгрегор из пятисот голосов, весь город звенел от их хора:
Мы – новые пророки,
Мы – новые творцы!
Мы – маленькие муравьи, грызущие старый окостеневший мир.
101. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
РЕВОЛЮЦИЯ ДЕТЕЙ ИЗ ЧЕНДУ: до 1967 года Ченду, столица китайской провинции Сычуанъ, была спокойным местом. Старинный укрепленный город, построенный на высоте 1000 метров над уровнем океана в гималайских предгорьях, насчитывал три миллиона жителей, большинство из которых пребывало в полном неведении относительно событий в Пекине или Шанхае. А эти огромные метрополии к тому времени стали перенаселенными, и Мао Цзэдун решил их разгрузить. Членов семей разлучали, родителей отправляли на каторжные полевые работы, а детей – в учебные центры «Красных бригад», чтобы сделать из них хороших коммунистов. Эти центры были, собственно говоря, настоящими трудовыми лагерями. Условия жизни в них были очень тяжелыми. Кормили детей плохо. На них ставили эксперимент, давая им пищу из целлюлозы, выработанной из опилок, и дети умирали, как мухи.
Пекин тем временем раздирали дворцовые ссоры. Линь Пяо, официальный дофин Мао, отвечающий за «Красные бригады», впал в немилость. Партийные чиновники стали подстрекать детей из «Красных бригад» к бунту против своих тюремщиков. Типичная китайская тонкость: отныне во имя маоизма дети должны были убегать из маоистских лагерей и избивать своих наставников.
Очутившись на свободе, дети из «Красных бригад» рассыпались по стране, под предлогом несения в массы истинно маоистского учения, направленного против коррумпированного государства, на самом же деле большинство из них хотело просто покинуть Китай. Штурмом взяв вокзалы, они двинулись на запад, где, по слухам, на границе была лазейка, через которую можно было тайно пересечь границу и оказаться на индийской территории. Все поезда западного направления имели конечный пункт в Ченду. Таким образом, в этот горный город приехали тысячи «скаутов» в возрасте от тринадцати до пятнадцати лет. Началось все вроде бы даже неплохо. Дети рассказали, как они страдали в лагерях «Красных бригад», и обитатели Ченду преисполнились к ним сочувствия. Их угощали сладостями, кормили, дали им палатки для ночевки и одеяла. Но поток на вокзал Ченду все прибывал и прибывал. Сначала беглецов была тысяча, теперь их насчитывалось уже двести тысяч.
Доброй воли местных жителей уже было недостаточно. Началось воровство. Торговцев, не позволявших себя обворовывать, колотили. Они пожаловались мэру города, который не успел никак отреагировать, так как дети явились к нему сами, требуя от него публичной самокритики. Затем избили его и вынудили бежать. Дети организовали выборы нового мэра и выдвинули «своего» кандидата, толстощекого тринадцатилетнего парнишку, выглядевшего старше своего возраста и, несомненно, благодаря своей харизме пользовавшегося авторитетом у остальных «краснобригадников». Город покрылся афишами, призывавшими голосовать за него. Поскольку ораторским талантом кандидат не обладал, дацзыбао рассказывали о его программе вместо него. Его охотно избрали, и новый мэр сформировал правительство из детей, главой которого стал муниципальный советник пятнадцати лет.
