Последняя битва - Иар Эльтеррус

— А если его нет на планете?

— Берите самый скоростной корабль и ищите!

Соргин гневно сверкнул глазами в сторону опять сомлевшего Джипа, и экран погас.

Сидя за своим столом, старший координатор с интересом разглядывал сидящую напротив болезненно худую некрасивую женщину с жалкими, слипшимися рыжеватыми кудряшками — душ ей, похоже, не предоставили. Ее глаза смотрели исподлобья, затравленно, но в них явственно виделся огонек решимости. На удивление хорошо себя держит. Впрочем, при том влиянии, что она имела на родине, неудивительно. Подняться до ее положения без стальной воли попросту невозможно.

Как ни странно, допросы Элизабет Харди ничего не дали, она угрюмо отмалчивалась в ответ на все вопросы. А психотропные средства не сработали, даже синтарские, у нее оказалась неизвестного типа химическая блокада. Применять же допрос третьей степени, которого не выдержит никто, опасались по причине слабого здоровья пленницы — нельзя позволить ей умереть до того, как она расскажет все.

Конечно, можно было бы поручить допрос опытным психологам, когда-нибудь они достигнут успеха, сломают Харди, но времени не было. Почему Соргин так считал, он и сам не знал — предчувствие, причем очень сильное. А таким предчувствиям стоит доверять. Те, кто стоял за Карханом, еще не вбросили в игру своего камня. И каким будет этот камень — неизвестно. Поэтому вчера вечером координатор выдержал настоящую битву с императором, в конце концов убедив Его величество, что информация важнее мести. Что пусть Харди живет, если начнет говорить. Хорошо жить ей никто не позволит, камера-одиночка — это лучшее, на что она может рассчитывать.

— Добрый день, мисс Харди, — вежливо поздоровался Соргин холодным тоном.

— Добрый? — иронично оскалилась она. — Это смотря для кого. Кто вы? Судя по охране, большой начальник.

— Глава имперской СБ, — усмехнулся координатор, не посчитав нужным скрывать свою должность.

— Надо же какая честь! — съязвила Харди. — Сам глава всесильной СБ изволит меня допрашивать…

— Так вы тоже не из шестерок будете, — резонно заметил Соргин. — Император с вами говорить не станет, он не простит эпидемии, а я профессионал.

— И что же вам от меня нужно? — поудобнее устроилась на жестком стуле феминистка.

— Ответы на кое-какие вопросы, — честно сообщил координатор.

— А зачем мне на них отвечать, если вы все равно меня казните? Смысла нет.

— Тогда я задам вам всего один вопрос. Жить хотите?

— Кто же не хочет? — пристально посмотрела на собеседника Харди, в ее глазах на мгновение блеснул какой-то странный огонек. — Я исключения не составляю. А что, есть варианты?

— Имеются, — Соргин сложил руки на столе.

— И каковы же они? — непроизвольно подалась вперед женщина.

— Их три, — спокойно произнес координатор. — Первый: вы молчите, в результате чего будете казнены максимально болезненным образом. Второй: вы сотрудничаете не в полной мере, поэтому умрете, но умрете безболезненно. Просто уснете. И, наконец, третий: вы не скрываете ничего и доживаете свою жизнь в одиночной камере, будучи обеспечены всем необходимым, сможете получать даже книги и газеты.

— И что же, провести остаток жизни в одиночке без всякой надежды когда-либо выйти на свободу? — в голосе Харди явственно звучало сомнение. — Не слишком хорошая перспектива.

— По сравнению с первыми двумя — вполне себе ничего, — откинулся на спинку кресла Соргин. — И учтите, торговаться с вами никто не станет, я и так едва уговорил Его величество на последний вариант, он жаждет мести. По крайней мере сейчас, — добавил он многозначительно. — Но когда он остынет, все может быть. В том числе появится и надежда на помилование. Но все это в том случае, если вы станете сотрудничать добровольно и в полной мере. В ином случае дело дойдет до допроса третьей степени. Вам нужно объяснять, что это такое?

— Вы станете пытать женщину?..

— А вы задумывались о том, что вы женщина, когда обрекали на смерть миллионы человек на Россе? На страшную смерть!

Харди понурилась. Затем подняла на Соргина затравленный взгляд и глухо выдавила:

— Я буду сотрудничать… Я согласна на третий вариант…

— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул координатор. — В первую очередь прошу сообщить о тех, кто стоял за Карханом с самого начала.

— Ах вот оно в чем дело… — насмешливо протянула феминистка. — Вы узнали о них… Тогда ясно, почему вы согласны даже сохранить мне жизнь, информация уж больно ценная.

Она настолько явно выделила слово «них», что Соргин мысленно встал в охотничью стойку. Что-то внутри него буквально вопило, что он обнаружил след, ведущий к истинному врагу.

— Не обольщайтесь, — предупредила Харди, сразу поняв его состояние. — Я знаю о них совсем немного, да и никто не знает, в том числе и Колхайн, что бы он из себя ни строил.

— Рассказывайте все, что знаете, — потребовал координатор.

— Хорошо, — она пожала плечами. — Учтите, даже этой информацией владеют только реальные правители Кархана, иначе говоря, наиболее богатые и влиятельные люди. И не более шести человек на планету, иногда меньше, больше — никогда. Я была посвящена в тайну, когда стала вторым по богатству человеком на Новейре. Перед тем была предупреждена, что в случае разглашения буду уничтожена, несмотря ни на какую охрану. На мой личный пад, защищенный лучшими спецами, начала поступать из неизвестного источника инсайдерская информация, [6]причем такого уровня, что в результате ее использования мои капиталы выросли втрое за какой-то месяц. Причем как ни странно, никто от меня ничего за это не требовал — информация просто поступала без каких-либо объяснений. Потом по тому же каналу я получила сообщение, в котором говорилось, что с самого возникновения Карханского Объединения его контролирует некая сила, стремящаяся вывести общество конкурентного типа на новый уровень. Что под этим подразумевалось, не говорилось. Там же было и предупреждение о сохранении тайны, и список тех, кто в курсе дела. Я в тот же день встретилась с Синтией Моак, и она подтвердила, что существуют некие они, всегда знающие, как лучше поступить, чтобы добиться максимальной выгоды. Для себя самого и для страны. Синтия утверждала, что тот, кто не желает следовать их советам, всегда разоряется, и это в лучшем случае. Вскоре я убедилась в этом сама. После меня в курс дела был введен еще один человек, однако он не поверил и стал действовать привычным образом, даже со смехом рассказал на приеме, что ему какие-то придурки на пад всякую дрянь скидывают, угрожая, что если проговорится — умрет. И он умер — на том же приеме его охранник застрелил хозяина, мгновенно после этого сойдя с ума. Добиться от него чего-либо внятного не удалось.