К далекому синему морю - Дмитрий Манасыпов

Кликман, сосредоточенно хмурясь, откинул крышку. Морхольд ждал. Вместо звука вентилятора он услышал шелест. А потом летун развернул «мак» к нему. Ну да, и как он не понял сразу?

Вместо электронных потрохов внутри оказались склеенные и покрытые прозрачным тонким пластиком карты. Ларчик открывался просто. Прямо как телевизор, что смотрели детишки в первом «Терминаторе». Сидели и смотрели в большой «Зенит», внутри которого полыхали дрова. Морхольд даже расстроился. Хотелось поверить в чудо и увидеть какой-то сохраненный вариант сетевых карт.

– Лететь до х… много, – Кликман достал зубочистку и деловито ее зажевал. – То есть…

– Ладно тебе, – Морхольд зевнул, – а то ты одного меня туда прокатить собрался.

Кликман покрутил зубочистку.

– Хм, прямо настоящий детектив. Предположим, не только тебя. Ни патронов, ни золота. И на кой ты мне такой нужен?

– Может, стоит выслушать? Может, стоит предположить, что у меня есть нечто ценное?

– Гравицапа? Пулемет «Корд» и запас патронов к нему? Юная дева-мулатка с большими сиськами? Прости, Ди.

– Странные у тебя сексуальные фантазии… Дева на последнем месте.

– Сейчас до трехсот пятидесяти патронов подниму. Мой любезный просто Морхольд, так что есть эквивалентное перечисленному? Да такое, чтобы потом мне не пришлось жалеть о вещи, валяющейся у меня в подсобке?

– Хм. Две портативные газовые плитки в кейсах. И четыре полных газовых баллона к ним.

Кликман чуть не проглотил зубочистку.

– А на хрена они мне?

Морхольд чуть подался вперед.

– Димон, ты летаешь на дирижабле. И вряд ли готов самозабвенно питаться всухомятку. А поставить там нормальную печь ты не рискнешь. Дирижабли быстро горят?

Кликман ухмыльнулся:

– Ты ушлый сукин кот, как посмотрю. Но все равно маловато. Очаг возгорания, он и есть очаг возгорания. Да и летаю я на гелии. А он инертный газ, не водород. Давай, предлагай довесок.

Морхольд прикусил нижнюю губу. Из довесков у него остался только хирургический набор. Барахло, взятое у мародеров, точно не счетово. А его хотелось потратить на что-то нужное. На лыжи, хотя бы, снег же все равно выпадет. Или на удобную одежду.

– Хрен с тобой, – он посмотрел на довольного летуна. – Набор скальпелей у меня есть. Последнее слово.

– А меня устраивает! – Кликман снова ухмыльнулся. – По рукам?

И протянул ладонь. И ведь не забыл, каналья, еще и плюнуть на нее. Морхольд нахмурился. Но деваться было некуда.

– Стоять! – Ди, сидевшая рядом, стукнула кулачком по столу. – Барыги чертовы. Продажники из вас обоих, как из страуса перелетная птица.

– Не понял, – Кликман уставился на нее. – Достопочтенная мадам, вы ничего, часом, не перепутали?

– Это ты недавно перепутал долг и подарок, Димочка, – она пробуравила его прозрачными глазами. – Да-да. Я выкупила твой долг.

На стол с шелестом легла выцветшая желтая бумага. Кликман вздохнул.

– Его возьмешь без оплаты. Вернешься – долг спишу.

– Приплыли…

– Прилетели. Когда собираешься лететь?

Кликман что-то посчитал, подняв глаза к потолку и шевеля губами.

– Через два дня, по утру. Слышь, просто Морхольд?

– Да?

– Не опаздывай. Вторая площадка.

Он пообещал не опоздать.

В этот раз, оказавшись в «Пушистом барсуке», Морхольд уже не хотел здесь оставаться. Все было решено, оставалось собраться в путь. И выспаться. И найти врача. Спина напомнила о себе, совсем недавно. Полчаса, не больше. Но так, что ему хотелось ухватиться за стену.

Ди оглянулась, ища кого-то глазами. Лепешкин нашелся сам, возникнув словно из ниоткуда.

– Помоги ему добраться до комнаты, – женщина вздохнула. – Надеюсь, Морхольд, что все у тебя получится. И пока ты здесь, если понадобится помощь, знаешь, где меня искать. Спасибо тебе.

– За что?

Она улыбнулась и не ответила. И ушла.

Жуть встретила Морхольда недовольным сонным шипением. Он вколол себе средство и лег, постаравшись умостить левую ногу, отдающую пульсирующими рывками, удобнее. Жуть пристроилась под боком, неожиданно теплая, и тут же засопела. Морхольд заснул позже.

* * *

– Ну, братишка, как тебе? – Лепешкин широко развел руки, гордясь рынком, будто своей собственностью. – Красота?

– Не то слово! – Морхольд довольно кивнул. Скорее всего, здесь будет сложным не найти то, что необходимо. Рынок впечатлял.

В огромном помещении бывшего зала ожидания стоял шум вперемежку с гамом, густо приправленный совершенно диким ансамблем прочих звуков.

Визг металла на точильном кругу, хрюканье розово-молочных подсвинков и поросят в дальнем углу, вопли зазывал у больших закрытых шатров, перестукивания мастеров жестянки, слесарного и столярного дела, споры, богохульства и мат торговцев и покупателей, свист ветра в нескольких дырявых высоченных окнах, шорох метел в среднем проходе, бульканье подходящих чайников в едальнях, хохот и воркование свободных девиц, стоны вора, пойманного охраной и охаживающей того подкованными сапогами.

Не меньше гудящего роя звуков сразу навалились мириады запахов, живых и человеческих, как никаких других отличающихся от животных.

Пахло мясом, уже жарящимся и только брошенным мариноваться в яблочный уксус, углями, золой и горящим хворостом, самоварным мылом и щелочью от прачек, жиром, машинным маслом и канифолью, свиным дерьмом от, само собой, свиней и сортиром из-за небольшой стенки, самогоном и картофелем, только-только вырытым из земли, свежевыделанной кожей и синтетикой найденной где-то довоенной одежды, порохом из специального пакгауза для проб оружия, металлом, обрабатываемым в станках и болезнями от шлюх. И над всем этим кошмаром для одоро-эксперта густо струился шлейф немытых тел, застоявшегося пота и свежей крови.

– Цивилизация, – Морхольд харкнул вниз, попав на капюшон какому-то озабоченному торговцу пирожками, – что может быть прекраснее?

– Хорош, а? – Лепешкин скорчил рожу. – Почему ты всегда недоволен простыми вещами?

– Потому что я сноб, – буркнул Морхольд, – и тем более, что я абсолютно доволен. Без вот этого бардака мне сложно представить себе жизнь… если честно.

– В смысле?

– Да в прямом… Если бы здесь пахло мокрой листвой и дождем, то это означало бы только одно.

– Че?

– Что мы все-таки померли. А так – глаза не нарадуются, прямое доказательство восстания человечества, аки феникса, из пепла.

– Ну тя куда подальше, – Лепешкин покачал головой, – будь проще, всем легче станет. Ну, что ищем?

Что ищем? Да уж по порядку.

Теплый, желательно камуфлированный костюм. Белый маскировочный халат. Лыжи охотничьи, одна пара. Лучше всего, если правильные, подбитые выделанной шкурой с сохраненным волосом. Совсем идеально, если шкура лошадиная или лосиная. Теплую обувь, валенки или что-то такое же. А все остальное у Морхольда было свое.