Весёлый лес - Светлана Багдерина

Свет волшебных факелов на стенах разгромленной лаборатории вдруг померк, воздух у ближней стены замерцал, заходил рябью, точно поверхность пруда под налетевшим ветерком, потянуло сыростью, плесенью и холодной жутью… И на фоне арки-тупика медленно вырисовалось худое жестокое лицо, подсвеченное снизу ровным кровавым светом.

– Где это ничтожество? – сверкнул ненавистью единственный глаз, оббегая руины мастерской колдуна.

– Я здесь… ваше величество… – еле слышно пискнул Агафон и съежился, будто ожидая удара.

– Сейчас я Гавара имею в виду! – остановился на школяре сверлящий взор визитера.

– А-а-а… э-э-э… – замычал студент, лихорадочно оглядываясь по сторонам и соображая, осмысляя, просчитывая…

– Ну?! – рявкнуло явление, и на заднем плане за плечами колдуна заискрилось нечто пурпурно-черное.

Агафон побелел, как не бледнел и перед лицом хозяина замка, подавился вдохом, закашлялся, сипя, отчаянно вытаращил глаза и выпалил:

– А н-не было никакого Гавара, ваше в-величество!

– Что значит – не было? – Костей нахмурился и забегал хищным взором по разгромленному залу, подмечая разбитую мебель, раздавленные приборы, осколки реторт и перегонных кубов повсюду…

– А-а-а… ну, н-не было… то есть… н-не было… значит… и… э-э-э… это он виноват! – осененный спасительно идеей Агафон спешно ткнул пальцем в сидящего среди обломков шкафов Лесли. – Виконт дю Буа! Это у нас вечеринка! У однокурсника! У него, то есть, у виконта! По поводу окончания учебного года и сдачи экзаменов! И он задумал пошутить… ну, разыграть кого-нибудь… он с детства был дурак… но у него очень влиятельный дед-колдун… и родителей дома часто не бывает… поэтому мы его все очень любим…

Дед Агафона подозрительно прищурился, обводя притихших людей пронзительным взглядом, и снова уставился на внука. Который впервые пожалел, что под землю в неизвестном мире провалился Гавар, а не он.

– Значит, тебя никто не похищал? – взгляд Костея мог заморозить даже подземное озеро лавы.

– Нет, ваше величество! – торопливо заверил его студиозус и для убедительности замотал головой так, будто хотел устроить себе сотрясение мозга.

– Твое счастье, – с отвращением выдавил царь, и искры за его спиной стали бледнеть и пропадать. – А на ногах у тебя что?

Студент опустил глаза и только теперь заметил, что розовые валенки Греты до сих пор с ним.

– Э-э-э… тапочки… – пробормотал он. – Чтобы ноги… не мерзли… тут… холодно… бывает… вечером…

– Клоун, – презрительно процедил дед и пропал.

– И в-вам… до с-свидания… – нервно кивнула в опустевшее вмиг пространство Изабелла.

– Это и был монарх страны Костей? – с сочувствием посмотрела на волшебника де Туазо.

– Угу… – пришибленно кивнул маг.

– А почему ты не называешь его дедушкой? – спросила Грета.

– Это был риторический вопрос или экзистенциальный? – огрызнулся студент.

– То есть?… – растерялась она.

– То есть, спроси лучше, кого я больше боюсь – Гавара или его… – пробурчал школяр, сосредоточенно глядя в пол. – Дедушка… Да у меня язык к небу скорее прирастет… Дед…

Он передернул плечами.

– Тебе обязательно портить мне настроение?

– Нет, что ты, совсем не обязательно! – спешно закачала головой крестьянка, – но мне просто интересно, почему ты не сказал ему, что Гавар…

– Потому что пришлось бы все выложить с самого начала, а если он узнает, что я вместо факультатива по боевой магии попал в феи… – втянул голову в плечи студент и воровато оглянулся, точно Костей мог спрятаться где-нибудь за колонной и подслушивать. – Лучше Гавар.

– Но ты мог и не говорить про фей, как-нибудь выкрутился бы, меня-то, ни с того, ни с сего, вон как обозвал – я чуть второй раз в обморок не хлопнулся! – возразил Лесли.

– Когда он берет тебя своими костлявыми пальцами за подбородок и заглядывает в глаза, не выкрутится даже смазанный салом винт… – кисло вздохнул Агафон.

– Но он же там, а ты со своим подбородком – тут, – резонно заметила Изабелла.

– Угу… это он сейчас там… а через секунду – тоже тут… оглянуться не успели бы… Видели искры за его спиной? Заклинание мгновенной телепортации на однажды виденное место. Было раскочегарено почти наполовину. Если бы больше половины – искры бы были черными полностью. И свалился бы милый дедушка нам на головы, как пить дать.

– Но, может, это было бы не так плохо? – осторожно предположила герцогиня. – Его величество мог вывести нас отсюда. Если бы передо мной стоял выбор: быть выбраненной за неудачу или съеденной монстрами Гавара…

Агафон почувствовал на себе вопросительные взгляды пяти пар глаз и пристыженно закусил губу. Об этом он и не подумал… Но у него была уважительная причина – это поймет каждый, перед кем встанет выбор: быть съеденным монстрами Гавара или навлечь на себя неудовольствие Костея… в пятый раз… за полгода… а всего за время обучения в ВыШиМыШи…

Цифры такого порядка в бедной студенческой голове не укладывались.

– Ну, что ж… будем пробираться пешком, – дочка бондаря поняла, что экспресса «замок-Монплезир» не будет, и удрученно вздохнула.

– Пробиваться, ты хотела сказать, – мрачно усмехнулся шевалье и встал, медленно, но почти уверенно. – Надо поглядеть, не осталось ли тут чего-нибудь вроде запасных мечей, топоров, пик…

– В нишах посмотрим! – чувствуя на себе влюбленный взгляд Греты, дровосек отважно выкатил грудь колесом. – Ничего, девушки! Мы с Люсьеном вдвоем еще и не через такие передряги проходили!

Решительно и твердо направился он к ближней арке… и замер.

– Там… кто-то… что-то… – дико оглянувшись, прошипел он.

Но не успели друзья как следует задуматься над вопросом, кто или что там могло притаиться, как Агафон поспешил разрядить напряжение. Он подпрыгнул, отшвыривая бренные останки этажерки в общую кучу мусора, подхватил герцогиню за рукав, здоровой рукой уцепился за запястье крестьянки и заорал, что было сил:

– Бежи-и-и-и-им!!!..

Мгновенно повинуясь команде такого авторитета, как он, женщины рванулись в противоположную от подозрительной ниши сторону, увлекая за собой его премудрие подобно лихой упряжке.

– Да не сюда!!! – он взбрыкнул, поднимая в воздух тучу пыли, и завопил истерично. От чего дамы, особы нервные и нежные и в лучшие из времен, прыснули в разные стороны, пытаясь разорвать внезапно ополоумевшего мага напополам.

– Не туда!!! Не сюда!!! – неистово ревел студент, и постучать себя по лбу для иллюстрации всей глубины охвативших его чувств мешало только отсутствие свободных рук. – Вперед!!! Туда, в нишу!!!..

– В нишу?…

Женщины остановились, повернулись, и волшебник, лишившись сразу обеих опор, шлепнулся тылом на кучу штукатурки. Но вместо того, чтобы сказать все, что думает про такое обращение, он вскочил, снова сцапал опешивших дам, мотнул головой принцессе и юношам, призывая следовать за ним и, маневрируя меж обломков штаб-квартиры Гавара, помчался туда, где пребывал на Белом Свете последние секунды уведун.

Время неспешно приближалось к вечеру.

Толстый Хансен, владелец самого популярного в центральной части Монплезира трактира, как полководец перед сражением, надел белую куртку и перчатки, насупился превентивно, и в ожидании ранних посетителей отправился с инспекцией по общему залу. За ним, ловя каждое слово хозяина и вздрагивая от малейшего шевеления бровей, покорно двинулись четыре служанки и поваренок – его свита.

Ресторатор неспешно обошел ближние к стойке столы, то наклоняясь, то проводя ладонью по столешнице, то твердой рукой покачивая стулья – не хватало еще, чтобы какой-нибудь перепивший дворянин или толстый негоциант загремел под стол, низвергая заодно репутацию заведения – и время от времени удовлетворенно бурчал себе под нос: «Угу… Угу… Ладно… Терпит…»

Прислуга облегченно переглядывалась, и осмотр продолжался.

Вдруг хозяин остановился, сощурился…

У свиты перехватило дыхание.

– А тут кто из вас убирался? – грозно вопросил он, тыча пальцем в темный угол.

Там, почти не видные в полумраке, как свидетельство халатности и легкомыслия персонала лежали – о ужас! – несколько хлебных крошек.

– Э-э-э… – служанки попятились, пытаясь спрятаться одна за другую. – Они… нечаянно… вытряхнулись… стряхнулись… я мела… мы мели… они мели… она мела!..

– Я спрашиваю вас, какая косорукая растрёпа, – Хансен прервал незапланированный урок спряжения глаголов и грозно повернулся к девушкам, – решила опозорить мой трактир, превратив его из места отдохновения благородной публики в грязный свинар…

И тут перед его брюзгливо наморщенным носом ткань пространства от пола до потолка пошла мелкой рябью, замерцала крошечными искорками, налилась чернильной тьмой, образуя провал… и из дыры показалась тощая до невероятности фигура в тускло-сером плаще с опущенным даже не на лицо – на грудь капюшоном. Шла она, наклонившись вперед, точно из последних сил преодолевая порывы встречного шквала. Руки ее были отведены назад.