Священная земля - Барбара Вуд

Эрика закрыла глаза, и слезы потекли по ее щекам. Эти волосы когда-то лежали на спине женщины, подпрыгивали во время бега и трепетали на ветру; их расчесывали, мыли, ласкали, возможно, целовали. И наконец, с любовью украсили лепестками бугенвиллии, чтобы потом варварски отрубить.

Прижимая косу к груди, она вспоминала, как Джаред поднял локон с ее шеи и заправил обратно в прическу. Очень интимный жест, пробуждающий такие сильные чувства. Боль внезапно накрыла Эрику, словно волна холодной гнетущей печали. Всхлип сорвался с губ. Тяжесть в груди расползлась еще больше. Она представила себе одинокого Джареда на острове, убегающего от спасателей, чтобы остаться одному. И еще раньше, когда он мчался в больницу, а вина и страх кололи его, будто шпаги. «Случай можно было предотвратить…»

И вдруг она поняла, что засело рядом с ее сердцем, как злобный гоблин. Всего лишь реальность — Джареда, ее самой. Теперь она знала, почему думала только о нем в последнее время. Из-за его одиночества.

Мы все ищем близкого человека, который присматривал бы за нами и заботился о нас, но не каждому посчастливится его найти. Я, Джаред, Прародительница в пещере. Все мы одиноки и уязвимы.

В ту же секунду ей захотелось защитить Джареда от всех Джинни Димарко этого мира, так же, как она защищала Прародительницу от вандалов. Но она не имела ни малейшего представления, с чего начать.

Глава 10

Луиза

1792 год

Они собирались сбежать. Донья Луиза и ее дочь, Анжела.

Правда, сама Анжела ничего не знала об этом. Не знал и капитан Лоренцо, муж Луизы. Ни о чем не догадывались падре из миссии и другие колонисты, живущие в деревне Лос-Анхелес. Луиза решила все держать в тайне, пока они с Анжелой не окажутся в Мадриде. Приехав туда, они уже больше никогда не вернутся в Альта Калифорнию к жизни невольников.

Луизе приходило на ум, что люди могут счесть ее план греховным, потому что она покидала мужа. Но на самом деле он не был таковым. Она намеревалась написать Лоренцо из Испании и попросить его приехать к ним. Если он откажется и бросит жену с ребенком, то это будет уже его грех.

Как бы то ни было, Пресвятая Дева Мария, которая могла заглянуть в сердце любого человека, несомненно, видела, что Луиза поступает правильно. И только это имело для нее значение.

Она собирала целебные травы в саду, а так как путешествие предстояло долгое и опасное, набрала опиума больше, чем обычно. Лекарство предназначалось для Анжелы.

Шестнадцатилетняя девочка страдала от сильных головных болей и обмороков с того самого дня, когда Лоренцо привез ее, сказав, что нашел в горах. Опиум был нужен не для облегчения боли, а скорее для того, чтобы она не разговаривала во время приступов. Когда Анжелу впервые сразила болезнь, она внезапно вскрикнула, схватилась за голову и потеряла сознание. В странном бреду, напугавшем новых родителей, маленькая девочка кричала: «Они горят! Они в огне!» И потом у нее началась истерика. Очнувшись, Анжела ничего не помнила о случившемся, и Луиза решила, что это был обыкновенный ночной кошмар. Но вечером в горах Святой Моники разразился страшный пожар, бушевавший семь дней, пока его не потушила летняя гроза с дождем, а позже стало известно, что несколько индейских семей погибли в адском пламени. Тогда Луиза с тревогой посмотрела на свое приемное дитя. Когда Лоренцо нашел ее, Анжела разговаривала по-испански и на ней была одежда из миссии, поэтому Луиза предположила, что девочка — крещеная христианка. Однако Луиза знала, что вся святая вода мира не способна смыть расу человека. Ребенок был из индейцев. Что, если Анжелу обвинят в колдовстве, когда кто-нибудь прознает о ее даре прорицания? Хотя в Испании ведьм больше не сжигали, мало ли что отцы-миссионеры, которые частенько жестоко наказывали своих индейцев, способны сделать в этом случае? Поэтому Луиза стала носить с собой немного опиума, чтобы давать в качестве успокоительного девочке, когда у нее случались приступы. В результате, хотя ее по-прежнему мучили головные боли, пророческими тирадами она, к счастью, больше не разражалась.

Луиза прервала работу и, положив руку на поясницу, разогнулась. Отсутствие былой легкости в движениях напомнило ей, что она недавно отпраздновала свой сороковой день рождения — девятнадцатый год вдали от Испании. Луиза переехала в Мехико-Сити вместе с семьей в 1773 году, в возрасте двадцати одного года. Ее отца назначили на очень престижный пост — профессора естественных наук в Мексиканском университете, и так как дядя у нее к тому же был наместником короля в Новой Испании, а другой дядя — алькальдом в Гвадалахаре, Луиза наслаждалась привилегированной жизнью высших слоев общества. Менее чем через год она повстречала бравого и красивого капитана Лоренцо, вышла за него замуж и родила их первого ребенка. Луиза не желала себе другой судьбы.

А потом они с мужем покинули Новую Испанию, отправившись на север вслед за безумной мечтой, и похоронили дочь в пути. Именно тогда Луиза стала вынашивать план побега из этого захолустья. Теперь, одиннадцать лет спустя, мечта была близка к осуществлению.

Для начала пришлось получить от Лоренцо разрешение на путешествие, а он сперва категорически воспротивился. Кто будет вести домашнее хозяйство в ее отсутствие? Кто присмотрит за индианками и проследит, чтобы накормили хозяина и работников? Луиза сказала Лоренцо, что можно выбрать старшую служанку из женщин, которым он доверяет, даже намекнула, что ее можно привести в дом, потому как она знала, что у него есть любовницы среди индианок. Потом Луиза обратилась за поддержкой к отцу Хавьеру, посулив ему привезти из Испании четки и молитвенники и сказав, что с радостью доставит вещи из миссии на благословление к епископу в Компостеллу, где захоронены кости блаженного святого Иакова. Но только когда она пообещала Лоренцо, что привезет с собой от братьев деньги, чтобы вложить их в ранчо, он все-таки дал согласие. Следующим трудным делом оказалось найти корабль, который взял бы на борт двух пассажирок-женщин. Владелец «Эстреллы» согласился лишь, услышав цену, которую предложила Луиза. Итак, Луиза с дочерью получили письменное разрешение на путешествие, оплатили поездку и завтра должны были отправиться в плавание на «Эстрелле», стоявшей на якоре у полуострова Пало-Верде.

Повернувшись к следующему ряду маков, Луиза увидела Анжелу, скачущую через поля на серебристо-сером арабском жеребце Сирокко. Ее черные волосы развивались на ветру. Одетая в юбку-брюки, что позволяло ей сидеть по-мужски, девушка мчалась, обняв коня руками за шею, разметавшиеся черные волосы смешивались с серебряной гривой. Анжела и Сирокко были неразлучны. Каждый день на рассвете, еще до чашки утреннего шоколада, Анжела седлала скакуна и уезжала навстречу восходящему солнцу. Вместе они скакали во весь опор, конь и девушка, и потом возвращались через час, уставшие и воодушевленные, Сирокко в свое стойло, а Анжела — к завтраку и занятиям. Узнав о предстоящем путешествии в Испанию, Анжела спросила, можно ли взять Сирокко с собой. Но Луиза объяснила, что поездка будет очень неприятной и даже опасной для коня, и заверила Анжелу, что в их отсутствие о нем хорошо позаботятся. Луизе было больно осознавать, что ее дочь больше никогда не увидит своего любимца, но их свобода стоила такой жертвы. В Мадриде она предложит дочке любую лошадь на выбор, и та со временем забудет о Сирокко.