Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия - Александр Колпакиди

В 1931 году Япония оккупировала Маньчжурию. Правительство Чан Кайши практически уступило ее японцам без боя, но местные войска под руководством генералов Ма Чжаншаня, Ли Ду, Дин Чао, Су Бинвэня оказали японской армии сопротивление. К военным присоединились добровольцы из местного населения. Однако, лишенная поддержки правительства, их борьба была обречена. Сопротивление китайских войск было сломлено, на территории Маньчжурии создано марионеточное государство. На границе осуществлялся жесткий контроль, активно действовали японская и местная маньчжурская контрразведка.

Уже в тот период под руководством китайской Компартии стало развертываться партизанское движение. Весной 1932 года партизанские отряды действовали в уездах Яньцзи, Хэлун, Ванцин, Цзюнь-Чунь в Восточной Маньчжурии. На севере был создан корейско-китайский отряд под командованием корейца Ли Хунгуана. Через год, в мае 1933 года, маньчжурский комитет КПК принял решение об объединении партизанских отрядов в единую народно-революционную армию. Первый корпус НРА был сформирован в сентябре 1933 года в провинции Цзилинь на основе партизанского отряда Яна Цзиньюя. Всего к февралю 1936 года в составе НРА имелось шесть корпусов. Весной 1936 года Народно-революционная армия северо-восточных провинций Китая получила название «Объединенная антияпонская армия Северо-Востока».

Самое живое участие в организации партизанской борьбы принимал Коминтерн. ИККИ обязал компартии всех стран поддерживать КПК всем, чем возможно. Основную помощь оказывал Советский Союз. В частности, китайские бойцы обучались в СССР методам ведения партизанской войны. Для работы с партизанскими отрядами в Мукден было послано несколько советских разведгрупп, в том числе и группа в составе Иоганна Патры и Урсулы Кучински. Это были кадровые сотрудники Разведупра, прошедшие обучение в разведшколе.

Разведчики должны были осуществлять связь между партизанским командованием и руководством СССР, передавать информацию и запросы партизан, консультировать их и, если советники не могли дать нужные рекомендации на месте, запрашивать их из Москвы. На том этапе партизанские отряды еще не вели крупных боевых операций против японцев. Они совершали диверсии на транспорте и в промышленных центрах, нападали на японские штабы.

Работа разведки в Мукдене имела свои особенности по сравнению с Пекином, Шанхаем и другими крупными городами. В первую очередь просто необходимо было знать китайский язык. Урсула Кучински, прожившая несколько лет в Китае, довольно сносно объяснялась по-китайски, хотя со знанием китайского письма были, мягко говоря, серьезные затруднения – ведь даже китайцы учатся своей иероглифической письменности всю жизнь. Чтобы переписываться с китайскими товарищами, Урсула изобрела такой прием: передавала им тетрадь со списком слов, которые помнила, и при передаче информации партизаны использовали только эти слова. Свои сообщения партизанам с изложением указаний Центра ей тоже приходилось составлять с помощью своего скудного словарного запаса. Иоганн Патра не знал китайского языка вообще.

Представление о конспирации у китайских подпольщиков тоже были весьма своеобразными, и это при том, что уже сама по себе принадлежность к Компартии, не говоря даже о партизанской деятельности, в Маньчжурии означала пытки и смерть. Урсула Кучински на всю жизнь запомнила свою первую поездку на конспиративную встречу в Харбин.

Город выглядел ужасно. Кроме китайцев и японцев здесь жило много русских эмигрантов. Почти все они не имели средств к существованию, многие тяжело переносили эмиграцию, были полностью деморализованы. На улицах днем было полно русских нищих, а ночью город наводняли воры-наркоманы и проститутки. Вечером было опасно ходить по улицам. А китайские товарищи назначили Урсуле местом встречи вход на кладбище на окраине города, да еще поздно вечером, когда в этом «романтическом» месте не было никого, кроме алкоголиков да бандитов. Проклиная в душе харбинских «конспираторов», Урсула прождала обусловленные 20 минут, но связной так и не появился. Не пришел он и на следующий вечер. И вообще не собирался приходить, как выяснилось, «товарищ Ли» передумал заниматься партизанской борьбой.

Еще более специфической была «конспиративная» встреча в Гирине. Гирин – это крупный город, железнодорожный узел. Правда, кроме Урсулы, с поезда здесь не сошел ни один иностранец. Как и было договорено, она молча последовала за ожидавшим ее китайцем. Он нанял рикшу – разведчице пришлось последовать его примеру. Обе коляски минут сорок катились по ухабистой дороге, тучи пыли обволакивали ездоков, но они не могли спрятать их от чужих глаз. Судя по взглядам прохожих, здесь давно уже не бывало ни одного европейца, не говоря уже о европейской женщине. Головы прохожих поворачивались в ее сторону, их глаза пристально изучали ее лицо. Наконец коляски остановились перед бедной лачугой. Вокруг столпились люди, все удивлялись неожиданной гостье. Они начали беседовать с хозяином дома, жена подпольщика подала чай. И это называлось конспиративной встречей! А ведь кроме разговора еще предстояло передать партизанскому связному взрывчатку. Урсуле хотелось и плакать и смеяться одновременно.

Главным заданием Иоганна и Урсулы в Маньчжурии была не разведка, а работа с партизанами. Партизаны сосредоточили свои действия на принадлежавших японцам железнодорожных линиях. Довольно часто им сопутствовал успех – они неоднократно разрушали железнодорожную сеть, блокировали перевозки, пускали под откос воинские составы. Партизанских групп становилось все больше, увеличивалась их численность. Были и постоянные отряды, которые базировались в горах и лесах. Иоганн и Урсула сообщали Центру о планах боевых групп и результатах их работы, передавали информацию о положении дел и настроениях в партизанских отрядах, характеризовали вожаков партизанского движения.

Но больше им приходилось иметь дело с партизанскими формированиями иного рода. Это были группы непостоянного состава. Рабочие, крестьяне или служащие – члены групп – вели обычную жизнь, собираясь вместе лишь на несколько дней для военной подготовки или проведения боевых операций. Да и то обычно собиралась не вся группа. Полный ее состав знал только командир. Такая форма партизанской борьбы была в то время в Китае очень распространенной.

Одной из главных задач советских представителей было снабжение партизан взрывчаткой. Партизаны, как правило, использовали самодельные взрывчатые вещества. Иоганн и Урсула обходили в Мукдене аптеки и магазины, покупали различные химические вещества, каждое из которых само по себе не представляло опасности, но в соединении образовывало взрывчатку.

Дважды в неделю из своей квартиры Урсула выходила на связь с Центром, передавая как свою информацию, так и шифровки еще одного сотрудника Разведупра в Мукдене. Но даже если не было информации, она все равно должна была выходить в эфир, чтобы принимать сообщения. Передатчик был далеко не последней конструкции, и, несмотря на то что связь они поддерживали не с Москвой, а с Владивостоком, она постоянно прерывалась. К счастью, с пеленгацией у японцев было примерно так же, как у китайцев с конспирацией. Из Мукдена Урсула Кучински провела более 240 радиосеансов.

В апреле 1935 года один из китайцев-связных, с которыми работали разведчики, был арестован японцами. Для советских военных разведчиков возникла реальная угроза разоблачения, и им пришлось срочно покинуть Мукден.

Часть третья

Разведупр в «малых войнах»

Глава 7

Неизвестные спецоперации в Афганистане

Существует устойчивое мнение, что первые подразделения советского спецназа были введены на территорию Афганистана в 1979 году. На самом деле военнослужащие Красной Армии выполнили в этой стране «интернациональный долг» в двадцатые-тридцатые годы прошлого века. Только об этом мало кто знает.

Большинство исследователей и журналистов, рассказывая об операциях тайной войны эпохи Иосифа Сталина в Афганистане, основное внимание уделяют разведке и контрразведке. А вот про военнослужащих Красной Армии предпочитают не вспоминать.

Планы большевиков

Раздуть пожар «мировой революции» большевики планировали не только в Европе, но и в Азии. Так, разрабатывая детали военной операции по захвату Бухары (правящий там малопривлекательный местный правитель эмир Саид Алим-хан был ярым противником Советской России), Михаил Фрунзе в своем докладе главнокомандующему войск РСФСР в июне 1920 года предлагал создать «маневренный кулак для перенесения района операций в пределы Афганистана». По освобождении таджикского Гиссара и Куляба предполагалось дать бой Англии на афганском направлении, чтобы наконец добиться исполнения давнишней мечты – добраться до вод Бенгальского залива. На случай удачи афганского похода в Ташкенте держалась наготове так называемая Афганская революционная партия, с задачей, сформулированной заместителем председателя Туркомиссии Валерьяном Куйбышевым следующим образом: «Уничтожить существующий деспотический строй, восстановить Народную советскую республику». Тогда эта военная операция так и не была реализована.