Нарушенное обещание (ЛП) - М. Джеймс

губы окрашены чуть розовее, чем обычно, ее глаза скользят по моей груди. Я снял галстук и пиджак и расстегнул первые несколько пуговиц по пути внутрь, и то, как ее глаза раздевают меня догола, заставляет меня пожалеть, что я не снял все это. Но сначала мне нужно сделать кое-что еще.

— У меня есть для тебя подарок, — говорю я ей, присаживаясь на край ванны. — Я хотел отдать его тебе наверху, но я отвлекся.

Глаза Софии расширяются, когда я вручаю ей тонкую бархатную коробочку.

— Лука, ты не должен был…

— Я знаю. — Я улыбаюсь ей. — Но я хотел тебя немного побаловать. Я знаю, что для тебя это было нелегко. Мы пытаемся сделать это лучше, так что… это было то, что я придумал сделать. — Я делаю паузу, глядя в ее большие темные глаза, все еще окруженные косметикой и окаймленные длинными ресницами. — Я не могу сказать тебе, что люблю тебя, София. Но это то, что я хочу.

Она прикусывает нижнюю губу, и я могу сказать, что она хочет что-то сказать. Но вместо этого она просто смотрит на коробку, ее глаза полны эмоций, которые я не могу полностью прочитать. Наконец, она берет ее у меня из рук и открывает, задыхаясь, когда видит, что внутри.

На синем бархате лежит браслет из белого золота, украшенный связанными маргаритками с желтыми бриллиантами в центре и белыми бриллиантовыми лепестками, каждый размером с мой большой палец, которые сверкают в свете ламп в ванной.

— Лука! Это прекрасно, но…

— Никаких но, — твердо говорю я, протягивая руку, чтобы забрать коробочку у нее из рук. Я вытаскиваю бриллиантовый браслет, беру Софию за запястье и надеваю на него его. Ее запястье в моей руке кажется легким и изящным, и она резко вдыхает, когда я сжимаю его.

— Это слишком, Лука. Я не сделала ничего, чтобы заслужить это…

— Тебе не обязательно заслуживать красивых вещей.

— Но ты сказал…

— Забудь, что я сказал, — резко говорю я ей, вставая, чтобы расстегнуть рубашку. — Давай забудем все, что произошло до прошлой ночи. Все, что мы сделали, все, что мы сказали. Мы начинаем заново. Пробуем что-то новое.

В глубине души я знаю, что это ужасная идея. Невозможно забыть то, что мы сказали друг другу, обстоятельства, при которых мы поженились, ужасный клубок предательства, крови и смерти, который заставил нас стоять рука об руку в соборе Святого Патрика и произносить друг другу клятвы, которых мы не имели в виду. Но, кажется, я не могу остановиться.

Снимая с себя остальную одежду, я вхожу в ванну, погружаясь в горячую воду вместе с Софией. Когда я притягиваю ее к себе, чувствуя, как мой член снова поднимается от прикосновения ее теплой, влажной кожи к моей, я не могу сожалеть о выборе, который я делаю.

Даже если я знаю, что все это рано или поздно рухнет.

* * *

Превыше всего я знаю, что мне нужно помириться с Виктором. Помня об этом, я провожу следующие дни, пытаясь связаться с Левиным, чтобы снова попытаться поговорить с Виктором. Ярость, которую я почувствовал в ту ночь, когда вернулся домой к Софии после вторжения злоумышленника, не утихла, я хочу убить его так сильно, как никогда, но, в отличие от Росси, я знаю, что это не ответ. Убрать Виктора не так просто, как просто отправиться за ним или подослать убийцу ночью, и у меня нет желания видеть, как еще десятки моих людей погибнут, пытаясь его свергнуть. Все, чего я хочу, это положить этому конец, установить мир, который убережет кого-либо еще от смерти.

Росси считает, что месть того стоит. Я не согласен.

Я был у него еще раз. Каким-то образом он услышал о злоумышленнике, и удовлетворение на его лице, когда он спросил меня, понимаю ли я теперь, почему он хотел, чтобы они все умерли, вызвало у меня желание ударить его. Но я не собираюсь бить выздоравливающего старика на его больничной койке, поэтому я проигнорировал это точно так же, как я проигнорировал его настойчивость в том, чтобы мы как можно чаще воевали с русскими.

— Я ищу решение, — повторял я ему снова и снова, даже когда его стареющее лицо покраснело от гнева. — Я встретился с Виктором однажды. Я собираюсь попытаться сделать это снова.

Мы с Виктором встречаемся на нейтральной территории, возле небольшого пруда в менее посещаемой части Центрального парка. То ли из-за солнечного света, то ли из-за стрессов последних недель, я замечаю, что он выглядит немного старше, чем обычно, седеющие волосы на висках более заметны, слабые морщинки вокруг глаз немного глубже. На его подбородке щетина с проседью, и мне доставляет минутное удовольствие думать, что, возможно, все это действует на него так же сильно, как и на меня.

— Я надеюсь, у тебя есть что обсудить, Лука, — мрачно говорит Виктор, когда я подхожу, моя охрана отстает. Я вижу, как они внимательно наблюдают за охранниками Виктора, но я надеюсь, что сегодня не будет никакого конфликта. Я здесь не для того, чтобы затевать драку, если он не вынудит меня.

— Поскольку мира по-прежнему нет, все, что мы скажем, будет новым, — говорю я ему категорично. — Кто-то пытался убить мою жену несколько ночей назад. Ты признаешь, что это был ты?

Виктор пожимает плечами.

— Сколько у тебя врагов, Лука?

— Насколько я знаю, только Братва, а ты есть Братва. Так что, только ты, Виктор. Но я не хочу, чтобы мы были врагами.

— Я не представляю, как мы когда-нибудь станем друзьями. — Виктор приподнимает кустистую бровь. — Слишком много вражды между итальянцами и русскими, мафией и братвой. В мире недостаточно воды, чтобы смыть все, что мы пролили.

— Нет, — соглашаюсь я. — Но мы могли бы позволить этому исчезнуть само по себе. Мы могли бы отказаться что-то добавить к этому. — Я делаю глубокий вдох. — Чего ты надеешься достичь этим, Виктор? Конечно же, ты не можешь думать, что убийство моей жены, мудрый ход.

— Легко. Вашей территорией можно управлять. Вашим бизнесом можно наживаться. Вашими женщинами можно торговать. — Виктор пожимает плечами. — Чего тут не хотеть?

— Ты действительно думаешь, что сможешь все это вынести? Этот конфликт время от времени продолжается десятилетиями, Виктор с тех пор, как наши отцы вели эти разговоры вместо нас. Давай покончим с этим раз и навсегда. Давай станем теми, кто установит мир вместо войны.

— Ты предлагаешь слова и ничего больше, — говорит Виктор, его слова окрашены гневом. — Ты, должно быть, считаешь меня слабаком, раз согласился на такое.

— Я предложил тебе деньги и наркотики, доступ к части наших поставок кокаина, — нетерпеливо возражаю я. — Это не пустяки, Виктор. Ты говоришь, что это я мешаю нам заключить мир, но это ты отказываешься принять разумные условия.

— Я сказал тебе что или, скорее,