Любовь без репетиций. Две проекции одинокого мужчины - Александр Гордиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты что, не понимаешь, насколько вероломно ты поступила! – у Железнова сузились глаза, под ними собрались злые морщинки. – Получается, что тогда, когда ты подошла ко мне в кафе и сказала, что тебя бросил муж и тебе очень одиноко…
– Нет! Саша! Нет! Я никогда не играла эмоциями с тобой…
– Не похоже!
– С первой же встречи все пошло не так, как я задумывала! Ты сразу же захватил меня! Я ненавидела тебя всего три часа моей жизни!
– Всего-то! Три часа! – сарказм лавой валился из Железнова, сжигая на своем пути все объяснения Екатерины. – Надо же! Зато результат-то каков! Всеобщее обозрение Железнова! Круглосуточное соло-шоу с залезанием в душу и в душевую! Недорого для миллиардеров!
– Саша, прекрати! – по щекам Кати катились слезы. – Я прошу тебя!! Саша! – Екатерина говорила с трудом, через всхлипывания. – Ты же видишь, что из этого вышло! Мысли о мщении улетели у меня еще до того, как я вошла в кафе. Да и вошла-то я только потому, что наблюдала за тобой из машины, мне стало интересно. Потом, уже у тебя дома – очень-очень интересно. И всегда комфортно, когда я видела тебя. А потом все стало неуправляемо – я полюбила тебя. Нет. Не влюбилась, а точно знаю, что мне нужен только ты… Да, я поступила некрасиво. Но я не осуждаю себя за это. И ты не осуждай, прошу тебя! Если бы не это, я бы никогда не узнала, какой ты. Настоящий ты. Когда человек один на один с собой, он такой, какой он есть. Я не хочу сейчас об этом говорить, но я точно знаю, что таких как ты – нет.
Железнов изучающе, наклонив голову и прищурив один глаз, как-то по-новому смотрел на Екатерину.
– Ты, по-видимому, все-таки не осознаешь, что ты натворила, – Железнов говорил несколько устало и опустошенно. – Включи воображение и представь, что за тобой (!) постоянно кто-то наблюдает, как ты встаешь неумытая и заспанная, как ты строишь гримасы под холодным душем, которые лучше бы никто и никогда не видел, как ты снимаешь несвежее нижнее белье и бросаешь его… где-нибудь на всеобщее обозрение…
– Саша, хватит! Я была…
– …как кто-то посторонний и чужой, усмехаясь, читает в sms твои очень интимные и очень важные для тебя слова о преданности и любви, предназначенные только одному – единственному любимому…
– Саша! Ничего такого не было! Все видео-трансляции поступали только ко мне!!!
– А почему ты решила, что тебе (!) это дозволено?! – Железнов чувствовал, что он завелся. Но даже не попробовал остановиться. Злость на эту молодую и красивую дуру, ну, хорошо, пусть не дуру, а ничего не желающую понимать эгоистку вырвалась наружу. – Я хочу, чтобы ты прочувствовала, что (!) это такое, когда вмешиваются в твою интимную и личную жизнь, и предлагаю тебе сейчас, здесь, у меня под камерами наблюдения заняться сексом. Чтобы кто-то чужой наблюдал твое самое сокровенное! Предназначенное только для двоих! Ты готова?!. Я тебя (!) спрашиваю, ты готова!!! – практически прокричал Железнов, приподнимаясь и нависая над столом.
Сидящая напротив Железнова Екатерина буквально физически ощутила мощнейший эмоционально-энергетический импульс, прошедший через нее и, как от удара, невольно отшатнулась. Железнов впервые увидел в глазах Екатерины страх. Впрочем, нужно отдать ей должное, уже через мгновенье взгляд Екатерины стал изумрудно-замораживающим.
– Наверное, я заслужила это, – Катя поднялась, подошла к плите, развернулась лицом к углу, в котором она сидела, и четко произнесла. – Внимание, говорит владелица агентства «Пересвет» Екатерина Строева. Отдаю указание – что бы ни происходило здесь, в квартире Александра Железнова, режим видео и аудиозаписи, установленный здесь к настоящему времени, не менять. Руководитель агентства несет персональную ответственность передо мной за исполнение моего приказа.
Екатерина повернулась лицом к Железнову, в глазах ее крутились снежинки.
– Ты доволен?
«Да уж, дама с характером», – весь гнев Железнова улетел вместе с эмоциональным импульсом, направленным в сторону Екатерины, осталось раздражение от непонимания содеянного ею. Сам же произнес:
– Ты же понимаешь, что это никак не изменит наших отношений в сторону их сближения.
– Я понимаю так, что это – месть, воспитательная мера с твоей стороны – поставить меня в такие же условия, в какие тебя поставила я! Справедливо, – Катя взяла секундную паузу. – В конце концов, я, наконец-то, стану женщиной.
– Ладно. Я не садист, – Железнов вяло махнул рукой в сторону двери. – Уходи и забудь обо мне. Надеюсь, что это научит тебя хоть чему-нибудь.
– Нет уж, «Умерла, так умерла». Я виновата перед тобой, Саша. И должна понести за это наказание. Суровое и жесткое. Что бы дальше ни было, прости меня…
*** (1)(13) Железнов
Квартира Железнова
Через 3 месяца и 17 дней после точки отсчета. Суббота. 04.13
«Вот же хитрая бестия», – Железнов тепло посмотрел на спящую рядом Екатерину, у которой даже во сне на лице присутствовала счастливая улыбка. – Надо же, меня, старого Волка, так (!) обвести вокруг пальца. Да. Нужно отдать ей должное – с головой у нее все в порядке, считает на пять ходов вперед, если смогла из двух тяжелейших пробойных, катастрофических для нее эмоциональных проблем выкрутить эмоциональный триумф.
Железнов осторожно сдвинул со своего живота бедро Екатерины, собираясь встать и сходить на кухню выпить чашечку кофе – все равно не спалось. Но не тут-то было. Катя, промурлыкав во сне что-то очень нежное, восстановила статус-кво, вернув ногу в исходное. Более того, к пленению Железнова она добавила еще и руку, обняв его за шею.
«Нее, так не пойдет. Тоже мне, нашла собственность, – Железнов про себя бурчал, но как-то так, не по-взрослому, а где-то даже лениво, – ощущение такое, что дай ей волю, то… в общем, если прикует себя ко мне наручниками, то это можно рассматривать как относительно демократичный вариант.
Железнов достаточно решительно выбрался из объятий Екатерины, естественно, услышав от нее сонное «Ррррррр», что означало, по-видимому, что даже во сне львица охраняет свою территорию.
Сорганизовав себе «радость на троих»: он, кофе и сигарета, Железнов, кинув взгляд на столешницу своего небольшого кухонного столика, в очередной раз усмехнулся: «Да, Железнов, так (!) тебя еще не разводили».
Посреди стола лежали «шпионские» приборы: блоки питания, микровидеокамеры, обрезанные провода. Все это Катя предъявила около часа назад. Из своей сумочки.
А четыре часа назад все выглядело несколько по-иному.
Катя приняла вызов Железнова. Бросив: «Я сейчас», она прошла в комнату. Железнов не сдвинулся с места, оставаясь на кухне в раздраенных чувствах: с одной стороны – в нем все еще клокотала злость на Екатерину, столь бесцеремонно вторгшуюся в святая святых – в его внутренний мир переживаний и унижений поломанной любви из-за предательства любимой женщины. А с другой – вихрь сомнений в правильности того, что он делает, выраженных не в виде слов, он просто не успевал их формулировать, а в виде образных ассоциаций, которые в доли секунды рождались в его голове и роем, одно за другим, мигом проносились через его сознание:
– А имею ли я право назначать Екатерине столь жестокое наказание – обнажение души и тела под камерами? В незримом присутствии кого-то третьего, который пусть в силу необходимости исполнения служебных обязанностей будет фиксировать на камеру обнаженную Строеву, да не просто обнаженную, а что ни на есть самую сокровенную составляющую ее жизни.
– Но она же за мной наблюдала!
– Да. Но не до такой степени!
– Никто не знает, что хуже – подглядывать за телом или за мыслями!
– Мне ей нужно доказать, что так (!) вторгаться в чужую жизнь нельзя! Это для нее должно стать уроком на всю жизнь!
– А если ее «этим» будут шантажировать? Да нет, не на ту нарвались. Не тот характер. Да и побоятся – у нее очень много возможностей не допустить этого…
– А если этим будут шантажировать тебя, Железнов?… Ерунда, пусть только попробуют…
– Она же еще девушка! Имею ли я право… Нет однозначного ответа…
Поток сознания Железнова был прерван появившейся из душевой Екатериной, на которой ничего не было, кроме его голубой рубашки, застегнутой всего на две пуговицы в районе живота. Екатерина молча подошла к столу, как-то уж очень сосредоточено наполнила наполовину свой бокал, на едином дыхании выпила его, поставила бокал на стол, бросила Железнову: «Я жду тебя» и, развернувшись, ушла в комнату.
«Да, Саша, создал ты себе дилемму, – Железнов в свою очередь наполнил свой бокал, правда, полностью. – Спать или не спать?!. Вот в чем вопрос! – усмехнулся он про себя. – Ну да ладно, разберемся по ходу пьесы», – Железнов поставил на стол пустую емкость и решительно направился вслед за Екатериной в комнату с мыслью, что предназначение мужчины – защищать женщин, а не наказывать их.
«Прям утро стрелецкой казни» – эта мысль непроизвольно возникла в голове у Железнова, когда он увидел напряженный взгляд Екатерины, которая натянутой струной вытянулась на диване, под стенкой.
