Лион Измайлов - Лион Измайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот я и купил ей каюту двухместную. Мы заранее все обсудили. Я ей честно сказал, что еду с женой и, конечно, будут трудности. Я и моя жена все время у Лидушки на виду, но, поскольку я по Лидушке скучать буду, почему бы не поехать вместе. Тем более что маршрут замечательный: Рим, Ницца, Барселона.
— Отдохнешь, — говорю я ей, — мир посмотришь. Будем делать вид, что незнакомы, — сказал я, совсем забыв, что мальчонка ее, Игорек, знает меня как облупленного.
Лидушка подумала, подумала и согласилась на эту аферу. А что не согласиться? Все бесплатно. Ну, буду я с женой. Подумаешь, жена, она и в Риме жена. Она весь год незримо присутствовала. Жена, как говорят в народе, не буфет, не отодвинешь. «В конце концов, буду отдыхать, — подумала Лида, — морем наслаждаться, новыми городами любоваться».
Вот и поехали. Значит, я с женой Ниной, Лидушка с сыном Игорьком и «крыша» моя, Рубен Петрович, со своей подружкой. Вы только не подумайте, что «крыша» — это такой амбал стриженый с перстнями на руках, обложивший рэкетом палатки. Нет, это вполне цивилизованный человек. Может быть, он когда-то кого-то и обкладывал и ходил в тренировочном и кроссовках. А теперь он вполне респектабельный. Ходит в «Версаче», имеет легальный торговый бизнес и дома в разных странах.
Девица у него, естественно, выше его и молчаливо сосредоточена, такое ощущение, что все время деньги считает. А он, естественно, с двумя мобильниками и во всех точках мира решает по телефону дела и время от времени орет в трубку:
— Как не поставили? Наезжай на него! — и т. д. Но меня он любит и относится ко мне не как к клиенту, а как к дружбану, по работе мне помогает, и вообще уже чуть ли не младшим партнером меня считает и, как он сам выражается, «пасть за меня кому хочешь порвет». Но есть вещи совершенно неискорененные в этой породе людей, понтовитость, от которой они отделаться не в состоянии. «Могу за всех заплатить». «Могу рассказать, как я всех делал». «Как в молодости от ментов ушел».
И платит, и рассказывает. Но об этом еще впереди. Сели в самолет, отстояв огромную очередь. Рейс чартерный. Долго проходили таможню. Всех долго досматривали. Затем пограничники нас держали. Вы, кстати, замечали: у нас на границе в Шереметьеве сколько бы народу ни было, а пропускать всех будут через одну кабину? Остальные закрыты на вечный обед. У Рубена Петровича, естественно, документы особые, а значит, с ним обязательно волынка на границе. Девице его что-то не так оформили — то ли она российская подданная, то ли израильская. В Россию влетела по израильскому паспорту, выехать хотела по российскому. Таможенники в связи с этим все вещи у «крыши» перерыли, искали, не везет ли бриллианты, и деньги все пересчитали.
— Слушай, — сказал он, — зачем пересчитываешь, позвони лучше полковнику Воробьеву. Он тебе скажет про меня.
И действительно, стали звонить Воробьеву, а он рекомендовал пропустить Рубена Петровича. Потом брали под козырек перед «крышей». Что уж там этот Воробьев такого сказать мог? Извинились. Пропустили. Наконец сели в самолет. Полетели. Я с Лидушкой не разговариваю, даже не смотрю в ее сторону. Как говорится, в упор ее не вижу. Летим себе по отдельности. «Крыша» всех удивляет своей покупательской способностью. Когда на тележке беспошлинные товары повезли, скупил полтележки. А как не купишь, когда его девица, что ни увидит, на все говорит: «Ой, какая вещичка клевая. Дядька, купи». Он и покупает.
Летим. Вдруг мальчонка Игорек, цветок жизни ядовитый, в туалет собрался. Проходит мимо меня и на весь самолет:
— Здравствуйте, дядя Вася.
— Здравствуй, мальчик, как тебя зовут? — глупо спросил я и тут же вспотел.
— А вы что, забыли, что ли? Игорек меня зовут.
— Да, да, как же, Игорек.
— Я пойду, — сказал Игорек. — Я писать хочу.
— Хорошо, что сообщил, — попытался я пошутить, но улыбка у меня получилась кривая.
— Оттуда этот ребенок знает, что ты Вася? — спросила жена.
— А это мы в аэропорту познакомились, — нашелся я. — Когда я за сигаретами ходил.
А жена у меня, я уже говорил, ревнивая и подозрительная.
— Когда это ты за сигаретами ходил?
— Ну, когда, когда приехали, отходил я, а оказалось, за сигаретами.
Доехали до Турции, там попарились в аэропорту. Как всегда, неразбериха, как всегда, очереди в контрольно-пропускных пунктах. Но тут Рубен Петрович оказался на высоте, сунул полсотни какому-то турку, и тут же открыли еще один пункт и быстро всех нас пропустили.
Доехали наконец до парохода. Уютный такой, аккуратный, белый пароходик. И название такое поэтичное — «Одесса-сонг». Сонг — песня. Народ подобрался самый разнообразный. Компания артистов, значит, будут нас развлекать. «Крутых» человек двадцать. Остальные — молодежь, дети «крутых», затем родители «крутых». И пожалуй, треть тех, кто весь год копил на отпуск. А как еще туда по-падешь? Полторы тысячи баксов на человека.
У Рубена, как всегда, все не как у людей. Его вселили в каюту не по рангу. Он на меня набросился:
— Что ты мне взял? Ты какую каюту мне взял?
— Первый класс.
— А что, люксов не было?
— Да ведь вы же, Рубен Петрович, то ехали, то не ехали, то одно хотели, то другое, в результате оба люкса уже заняты.
— Да я, — стал раздуваться Рубен, — да я весь пароход куплю. Пойди к капитану, скажи, я весь пароход беру в аренду.
— Но со следующего рейса. А сейчас только первый класс.
— Первый класс тоже бывает разный, — уже более миролюбиво заявил Рубен.
Пришлось мне пойти, договориться с администрацией, и Рубен Петрович со своей подругой перешли на верхнюю палубу — новая каюта была больше на метр.
Расселились. Мы с женой на первой палубе, Лидушка с сыном на второй.
В ресторане я выбрал такой стол, чтобы мне видно было Лидушку. Конечно, я не предполагал, что жена моя познакомится с Лидушкой. Но жизнь распорядилась по-своему. Уже в первый день на пляже у бассейна они оказались рядом. Разговорились, по-нравились друг другу. Лидушка веселая, общительная, жена моя более сдержанная, но тоже симпатичная.
Смотрел я на них издали и думал: «А губа у меня не дура».
В первый вечер было знакомство с командой, а потом концерт — представление
