Тубурская игра - Макс Фрай

А уж отправляясь в путешествие, я обязательно беру с собой вдвое больше денег, чем, по моим расчетам, может понадобиться. Просто чтобы спокойно наслаждаться жизнью, избавив себя от необходимости постоянно подсчитывать расходы.

До сих пор этот подход казался мне правильным. Вернее, я просто жил как мне нравится, не задумываясь, правильно это или нет. И вдруг понял, что время, когда можно жить, не задумываясь, прошло. Теперь все должно быть иначе. Еще не знаю, как именно. Самому интересно.

Но первый шаг уже был понятен.

Поэтому я достал кошелек с деньгами, приготовленными на обучение. И другой, с мелочью на дорожные расходы в Тубуре. И третий, с остатками суммы, отложенной на ночлег в Изамоне. И деньги на подарки домашним. И плату для капитана корабля, следующего в Ехо. И напоследок – тот самый запас «на всякий случай», без которого я из дома ни ногой.

— Ты чего? – обомлел Еси Кудеси. – Не надо столько! Я же сказал...

— Ты сказал: «Дай, сколько не жалко». Именно поэтому я должен отдать тебе все. Это – не деньги. То есть, конечно, деньги – настоящие, не фальшивые, не вопрос. Но для меня это гораздо больше, чем просто деньги. Залог спокойствия, гарантия безопасности, возможность оставаться беспечным. Вот чего мне всегда было жалко, а теперь – нет. Даже забавно заплатить за обучение искусству сновидений своим недоверием к жизни. По идее, я должен отдельное спасибо тебе сказать – за то, что избавился наконец от этого груза. Если бы не ты, я бы еще долго не понял, как обстоят мои дела.

— Ты говоришь, как герой старинной легенды, — вздохнул Еси Кудеси. – И поступаешь так же. Мне это нравится, хоть и не привык я к таким сложностям. А как же ты домой будешь добираться?

— Тоже мне проблема, — улыбнулся я. – Что ты — еды мне в дорогу не дашь? И в любом, самом бедном поселке супу нальют и спать уложат в тепле, не пропаду. А дальше – по обстоятельствам. Например, встречу в порту старого приятеля с туго набитым кошельком. Или найду капитана, готового подождать с оплатой до прибытия – дома-то меня выручат. Или отправлюсь к нашему послу. Или ограблю какого-нибудь изамонского богача за то, что он пихнул меня локтем, – а что, тоже вариант. Разбойником я еще никогда не был, а ведь в детстве после одной маминой сказки полгода об этом мечтал! А может, просто усну здесь, а проснусь дома – весь, целиком? Так, говорят, тоже иногда бывает.

— Еще и не так бывает, — подтвердил Еси Кудеси. – Но учти, этому я тебя вряд ли научу. Хотя бы потому, что сам не умею. Разве что нечаянно. Или найдется учитель получше меня – не наяву, так во сне. Но в таком деле гарантий быть не может.

— Это понятно. И совершенно не важно. Мне ужасно нравится, что вот прямо сейчас все это меня не тревожит, как будто кошельки по-прежнему при мне. Хотя их больше нет, я точно знаю. Потрясающее ощущение!

— Да я и сам вижу, что ты приобрел гораздо больше, чем отдал, — согласился мой учитель. – И поэтому принимаю твою оплату. Хоть и нечестно столько денег с ученика брать. Но – ладно. Придумаю, как с ними поступить.

Больше о деньгах мы не говорили. Я, признаться, вообще ни разу о них не вспомнил. И не потому, что вот так сразу стал возвышенным мудрецом, равнодушным к житейским делам, просто почти не просыпался. Еси Кудеси взялся за меня всерьез.

Настолько всерьез, что по Вэс Уэс Мэсу я прогулялся всего один раз – на следующий день после прибытия. Да и то только потому, что честно рассказал учителю о своей страсти к осмотру новых городов – дескать, любопытство мое так велико, что, пока не прогуляюсь, не успокоюсь. То есть не смогу как следует сосредоточиться на учебе. Тот заверил меня, что еще как смогу – сновидения не наука какая-нибудь, а живое действие, сами захватят внимание целиком, и привет. Но погулять все равно отпустил – как я понимаю, просто из милосердия.

А что было потом, аж до самой середины лета, мне толком и рассказать нечего. Спал и видел сны, вот и все мои приключения. На очередной самопишущей табличке появилась всего дюжина новых записей, да и те – рецепты. Все-таки Еси Кудеси исправно будил меня, чтобы накормить, а свои кулинарные секреты разглашал, не торгуясь, лишь удивлялся, что сновидец в моем лице может интересоваться такой ерундой. Однако тем я, вероятно, и отличаюсь от настоящих сновидцев, что не готов довольствоваться одними снами, сколь бы захватывающим не оказалось это занятие. Я не умею быть одержимым, и в большинстве случаев это, как я понимаю, к лучшему. Но некоторые двери закрыты для меня навсегда, и тут уж ничего не поделаешь.

Оценивать собственные успехи мне сложно. Оценка зависит от критериев, а их у меня как не было, так и нет. Чему я действительно научился, так это помнить, кто я такой. Достигалось это многократным повторением упражнения, которое превратило меня в невероятного зануду: стоило мне заснуть, и я тут же начинал долдонить, вне зависимости от обстоятельств текущего сновидения: «Я – нюхач Нумминорих Кута из Ехо, мне столько-то лет, живу там-то, с женой, сыном и дочкой, мою маму звали...» Ну, уже представляете, да? Забегая вперед, скажу, что мне потом еще долго приходилось прикладывать известные усилия, чтобы не вести себя так наяву, особенно в момент смены обстановки. Скажем, когда выходил из гостиной на улицу. Или, наоборот, заходил – например, в Дом у Моста. А когда на город внезапно наползал густой туман – держите меня семеро! Очень уж похоже на сон. Но я продемонстрировал подлинные чудеса самоконтроля и держал язык за зубами, а то представляю, как бы я всем надоел.

Но главное, что метод сработал, и еще как. Какое-то время спустя мне уже и говорить ничего не требовалось, стоило заснуть, и на меня обрушивалось такое количество автобиографической информации, сколько я и наяву-то не всегда вспомню – уже без занудного проговаривания, все сразу, одним глотком.

Способность не забывать о себе во сне становится основой множества других умений – по собственному желанию просыпаться или переходить в другое сновидение, сознательно изменять некоторые из приснившихся обстоятельств, оставляя в неприкосновенности прочие, заблаговременно выявлять опасности и, напротив, находить источники силы и пользы, при помощи которых можно быстро избавиться от любой болезни и даже снять с себя чужие чары – например, с каким-нибудь приворотным зельем или доставившим мне столько огорчений порошком, отбивающим нюх, я бы сейчас за полчаса крепкого сна разобрался.

А еще — определять глубину текущего сновидения и степень подлинности каждого конкретного события. Это особенно полезно, когда тебе вдруг толпами начинают сниться родные и друзья, которые рассказывают ужасные новости и требуют идиотских поступков. Никогда не забуду, как наваждение, принявшее облик сэра Джуффина Халли, приказывало, чтобы я немедленно убил своего учителя и съел его целиком. А другое, выглядевшее в точности как мой сын, заявляло, будто его настоящим отцом является прирученный демон-фэтан, и грозило в связи с этим завтра же уничтожить половину Ехо, начав, разумеется, с матери и сестренки. Такое впечатление, что пространство сновидений обожает подшучивать над новичками, и чувство юмора у него, мягко говоря, довольно своеобразное. В такой ситуации один выход – быстро наловчиться отличать иллюзии от событий, исполненных смысла, которые, надо сказать, большая редкость в жизни начинающего практика. Хотя за несколько подлинных встреч с Сонными Наездниками я бесконечно благодарен судьбе. В отличие от пустых наваждений, эти гости не были щедры на советы и поучения, зато порой они показывали мне удивительные вещи – как я понимаю, просто в подарок, искренне радуясь, что я способен его принять и оценить по достоинству.