Кокардас и Паспуаль - Поль Феваль-сын

Оба раненых бандита, потерпевших поражение там, где надеялись взять верх, покинули поле боя и всего в нескольких шагах от Монмартрских ворот увидели вывеску одного из подобных шарлатанов.

«Хирург», получивший сомнительную честь перевязать раны Пинто и Грюэля, сразу заметил, что у молодого человека кожа очень тонкая, так что проткнуть ее не составляло особого труда. Напротив, Кит по толщине шкуры вполне мог соперничать с быком, и, стало быть, потребовалась большая сила, чтобы вонзить в нее рапиру.

Весьма довольный своей проницательностью, костоправ начал потирать руки, чем вызвал законное неудовольствие Грюэля. Расценив этот диагноз как весьма поверхностный, великан схватил эскулапа за ворот и принялся трясти, словно грушу, из чего тот заключил – будучи любителем логических построений, – что лучше бы Кит, а не Пинто, получил удар в плечо.

– Хватит болтать, – прорычал бандит, – давай лечи нас! И если завтра ко мне не вернется резвость зайца, тебе не поздоровится. В отличие от меня, ты сляжешь надолго.

Эта угроза возымела немедленное действие. Врачеватель, можно сказать, превзошел самого себя. Когда же он закончил, Грюэль наставительно произнес:

– За всякий труд полагается плата. Денег мы тебе дать не можем по той простой причине, что у нас их нет. Зато ты получишь от нас хороший совет…

– Ах, любезные господа, советами не прокормишься, – робко заметил костоправ, не смея, однако, огорчать попреками своих опасных пациентов и надеясь разжалобить их.

– Нам до этого нет дела, – отрезал Кит. – А если хочешь заработать, ступай скорее к Монмартрским воротам. Это всего в двух шагах отсюда, и там ты найдешь множество рук, ног, голов, которые требуют штопки. Кого сумеешь вылечить, тот и за нас заплатит.

Поддерживая друг друга, оба бандита двинулись и сами в ту же сторону. Они рассчитывали увидеть своих целыми и невредимыми, а Кокардаса с Паспуалем лежащими на земле вместе с мальчишкой, которого они даже толком не успели разглядеть. Несомненно, Жандри должен был наколоть его на шпагу, как цыпленка.

Сумерки уже опускались на площадь, осенив своей тенью крыши домов. Двое негодяев с большим удивлением обнаружили, что все закончилось и толпа разошлась. Но если живых здесь не оказалось, то на земле уже издали можно было заметить большие продолговатые пятна, подсвеченные красными лучами заходящего солнца. Никакого сомнения в том, что это за пятна, у бандитов не возникало.

– Наши, должно быть, уже ушли, – сказал Кит, уверенный в победе банды. – Этот треклятый болтун заморочил нам голову своей латынью, и мы опоздали! Теперь придется тащиться в наш кабачок.

– А многовато их набирается, – промолвил Пинто, кивнув на продолговатые предметы, усеявшие площадь. – Похоже на ковер из шкуры пантеры. Может, посмотрим на них?

– Если тебе так хочется, приятель. Наверное, Бланкроше потерял кое-кого из своих. А остальные – это мастера, дерзкий уродец и молодой петушок, которого мы привезли с собой.

– Давай все же взглянем!

– Будь по-твоему! – согласился Грюэль. – В конце концов мне всегда хотелось узнать, будет ли мертвый Кокардас занимать столько же места, сколько занимал живой…

За спиной они услышали шаги и обернулись: расстроенный костоправ решил все-таки попытать счастья еще раз и явился за пациентами к месту сражения. Поманив его рукой, великан произнес:

– Иди-ка сюда поближе! Скажешь нам, кто готов, а кто еще дышит. Возможно, их придется прикончить.

– Убивать раненых? – воскликнул врач, отпрянув в испуге и негодовании.

– Заткнись! – злобно крикнул Кит. – Как бы тебе самому не лечь с ними рядом… Пошел!

Все трое двинулись на площадь. Первым они опознали труп Готье Жандри.

– Что это значит? – вздрогнув, прошептал Грюэль.

Врач, встав на колени, приложил ладонь к груди мертвеца.

– Этому уже ничем не поможешь, – сказал он, вставая.

Чуть дальше лежали тела Бланкроше и Добри.

– Оба мертвы, – промолвил эскулап, быстро осмотрев трупы.

Затем настал черед четвертого убитого, пятого и так дальше. Каждый раз хирург произносил одно и то же слово: «Мертв».

– Очень любопытно, – сказал он вдруг. – У многих из них одинаковая рана – небольшая дырочка во лбу, такая ровная и аккуратная, что, если бы она не была треугольной формы, указывающей на клинок шпаги, я бы подумал, что все эти люди убиты выстрелом из мушкета. Они умерли легко. Прободение лобной кости вызывает мгновенную смерть!

Бандиты переглянулись.

– Удар Невера! – сказали они в один голос.

– Кто это говорит об ударе Невера? – раздался вдруг чей-то голос за их спиной.

– Смотри-ка, господин де Пейроль! – воскликнул Кит, обернувшись, и низко поклонился интенданту.

– А, это ты? Где остальные: Бланкроше, Жандри?..

– Здесь! – ответил великан, показывая рукой на трупы.

– Как? Все?

– Да, все… Только мы двое и остались, да и то едва стоим на ногах. Выходит, нам повезло!

– А Кокардас с Паспуалем?

– Должно быть, ищут вас, – проворчал Грюэль.

– Неужели мастера сумели уложить всех наших при помощи этого проклятого удара Невера?

– Нет, это не они…

– Кто же тогда?

Бретер, наклонившись к самому уху фактотума, еле слышно произнес:

– Лагардер!

Пейроль вздрогнул так сильно, что меховая шапка сползла ему на глаза.

– Ты уверен? – прошептал он.

– Не могу сказать, что уверен… но очень этого боюсь.

Пейроль искоса взглянул на хирурга, который с видимым интересом прислушивался к беседе и был, по-видимому, крайне удивлен тем, что богатый иностранец имеет общие дела с бандитом.

– Это кто такой? – тихо спросил фактотум.

– Мэтр Ле Буате, хирург короля, монсеньор, – ответил за Грюэля врач, склонившись в глубоком поклоне.

– Хирург дьявола! – бросил презрительно Кит. – Ступай отсюда, приятель, больше тебе здесь делать нечего.

– Нет-нет, – поспешно сказал интендант. – Подождите, мэтр Ле Буате. Вот, держите, это вам на расходы, чтобы пристойно похоронить убитых. Прошу вас, займитесь этим…

Он сунул горсть золотых монет в руку изумленного врача, который, не помня себя от счастья, рассыпался в благодарностях.

Излишне говорить, что деньги эти навечно осели в его карманах. В конце концов, если полиция была не в состоянии бороться с дуэлянтами, то уж убирать трупы было ее святой обязанностью. Иначе, зачем она вообще существовала?

– Вы оба идите со мной, – сказал Пейроль. – Нам надо поговорить, но там, где нет любопытных ушей. Слава богу, хоть вы уцелели… По крайней мере, я буду знать, что произошло.

– Легко сказать: идите за мной, – буркнул Кит. – Пинто еще может это сделать, а мне куда с раненой ногой? Надолго меня не хватит, учтите… А все этот мерзавец Паспуаль! Ловко проткнул мне бедро, ничего не скажешь!