Закипела сталь - Владимир Попов

Техник узкой специальности, Теплова хорошо знала мартен, но с прокатными цехами была мало знакома. Пришлось обратиться к Сердюку, который до службы в погранчастях и после нее работал вальцовщиком. Затея Крайнева увлекла и Сердюка, и он однажды пробрался в свой цех через колодец, в который Саша и Петр бросали им провизию.

— И до чего же хорошо получится у нас, други! — с подъемом сказал как-то Крайнев. — Передаст радист наши материалы в штаб, и наркомат получит точные данные о поврежденных объектах. Только вот Валюшку совсем замучили.

Валя действительно за последнее время еще больше исхудала и побледнела: сказывалось отсутствие воздуха, однообразное, скудное питание. Лицо ее стало детски маленьким, и от этого только ярче вырисовывались большие серые глаза, окаймленные пушистыми дужками ресниц. Тяжело было смотреть на нее.

Сильнее всего удручало Валю состояние Крайнева. Она систематически промывала рану, меняла перевязку, а улучшений не видела и, боясь, что все это кончится гангреной, впадала в отчаяние. Ей часто казалось, что, если Сергей Петрович умрет, она перестанет дышать в ту же минуту, когда закроются его глаза. Им было полно ее сердце.

Все, решительно все нравилось в нем Вале — от мягкой, проникновенной интонации голоса до поразительной смелости и самоотверженности. Даже имя Сергей казалось ей самым красивым в мире. Она уже давно не отделяла себя от него, думала за двоих, видела за двоих, чувствовала за двоих. Не было «я» и «он» — было «мы». Каждое его слово, движение, каждый жест были ей дороги и бесконечно милы. Она не представляла теперь себе, что у нее могут быть свои, не связанные с ним интересы.

Чувство к Крайневу пришло не сразу. Оно возникло из симпатии, из уважения, росло медленно и потому вросло глубоко и надежно.

Так ли давно ей, постоянно находившейся среди комсомольской молодежи, казалось, что она может полюбить только сверстника. И вот встретила человека, который заставил забыть о разнице их возраста, потому что сочетал в себе горячность юности с мужеством и выдержкой зрелости.

Особенно трогало Валю его стоическое терпение. Снимая присохшие к ране бинты, она сама боялась, что лишится чувств, а Сергей Петрович смотрел на нее ласковыми глазами и ободрял:

— Что ты, Валюша. Право же, совсем не больно, — но на лбу у него выступала испарина. — Эх, подпольщица! А если тебя так поцарапает?

— Было бы легче, Сережа, самой переносить боль. Гораздо легче. Поверь… — И она роняла слезинки.

Состояние больного очень беспокоило и Сердюка.

Много ран видел он на своем веку — и заживающих и смертельных, и рана Крайнева ему не нравилась. «Что с ним делать? Позвать врача? Но какой врач решится на опасное ночное путешествие? Да и можно ли постороннему раскрыть секрет существования подземного хозяйства? А бездействовать, глядя, как на твоих глазах гибнет человек — и какой человек! — тоже невозможно».

И он решил прибегнуть к заочному врачеванию, используя для этого Сашку.

В те дни, когда этот вездесущий парнишка появлялся в водосборнике, Валя делала перевязку при нем, чтоб он мог лучше описать рану врачу, у которого получал консультацию и медикаменты.

Крайнев ни о чем не спрашивал, ничего не просил и прилагал все усилия, чтобы не казаться сломленным болезнью. Ни один мускул на лице не выдал его состояния. Только во сне, потеряв контроль над собой, стонал сквозь стиснутые зубы протяжно и глухо. Сердюк избегал встречаться с ним взглядом — казалось, он увидит в его глазах упрек. Но Сергей Петрович смотрел спокойно, даже без грусти, вполне примирившись со своей участью.

Однажды он разбудил Сердюка среди ночи.

— Что с тобой? — испугался Андрей Васильевич.

— Павел в гестаповской кочегарке один остается?

— Да.

— Андрей Васильевич, кажется, я нашел способ угостить гестаповцев одной пилюлей. И крепкой.

— Ты бы спал, Сергей, — просительно сказал Сердюк и потрогал его руку. Она была горяча.

— Спать можно, когда думать не о чем. Ты лучше послушай.

Сердюк придвинул к нарам Крайнева ящик, заменявший стул.

— Как-то раз в литейном зале лопнул подкрановый рельс и нужно было его перерезать. Автогенщика не оказалось, за дело взялся слесарь. Зарядил аппарат, присоединил к резаку кислородный и ацетиленовый шланги — не загорается резак: забился ацетиленовый шланг.

— Как ты себя чувствуешь? — Сердюк заподозрил, что больной бредит.

— Не перебивай, слушай. Тогда слесарь решил продуть ацетиленовый шланг и продул его кислородом. Подсоединил снова шланг к резаку. А внизу, у аппарата, много народу собралось — на двух печах плавки готовы, а выпускать нельзя — кран не может ковша подать.

— Я что-то не понимаю, к чему все эти воспоминания.

— И что бы, ты думал, после этого получилось? — продолжал свое Крайнев, бессильно улыбнувшись. — В тот миг, когда слесарь наверху поднес к резаку спичку, внизу взорвался автогенный аппарат и всех собравшихся обдало карбидной массой. Стоят они мокрые, белые, оглушенные и шатаются — не поймут: живы или нет, падать им или стоять.

Сергей Петрович засмеялся, смех его стоном прокатился по ходам подземного хозяйства.

Проснулась Теплова, прибежала из своего угла и застыла у изголовья Крайнева, тревожно глядя на Сердюка.

— Понял, почему так получилось? — спросил Сергей Петрович. Глаза его лихорадочно блестели.

— Понял, — ответил Сердюк. — Кислород и ацетилен дали взрывчатую смесь. Она взрывается мгновенно.

— Правильно мыслишь, вальцовщик, — приподнимаясь на локтях, сказал Крайнев. — Ну, а как подпольщику ничего в голову не пришло?

Теплова и Сердюк обменялись короткими, взволнованными взглядами. Оба решили: бредит.

— Засни, Сереженька, — мягко посоветовала Валя.

— Да не брежу я, — рассердился Крайнев. — Наоборот, голова сейчас какая-то особенно ясная. Хотел бы, чтобы и у вас была такая… Додумался?

— Нет.

— Так слушайте. Надо, чтобы Павел затеял ремонт котла. Ему привезут кислород и карбид, он наполнит всю систему парового отопления этой газовой смесью, потом поднесет факел к трубе — и в каждой комнате каждая батарея взорвется с силой гранаты. Всех гестаповцев — к чертям собачьим. Уразумели?

Только сейчас Сердюк убедился, что больной не бредит. Идея показалась ему немного фантастической, но заманчивой.

— Молодец, Сергей! Молодец, изобретатель!.. — восхищенно сказал он.

Крайнев тяжело опустился на подушку.

— Надо же еще что-то успеть сделать в жизни.

Теплова поняла, что Сергей Петрович ясно сознает безвыходность своего положения. У нее замерло сердце, слезы застлали глаза. Она тронула Сердюка за рукав, и, когда тот ушел к своим нарам, села на ящик, положила голову на плечо Крайнева.

— Засни, родной. Утром додумаем.

2

Недолго убеждал Павел Прасолов заместителя начальника гестапо по хозяйству отремонтировать котлы парового отопления. Прошлой зимой в здании было холодно, и не раз шеф гестапо сетовал на то, что вынужден сидеть в шинели и разогревать себя водкой.

Одного только не мог понять гестаповец: почему этот молодой кочегар берется за дело, от которого отказались мастера из немецкой хозяйственной зондеркоманды? Те прямо говорили, что заварить прогоревшие стенки никак невозможно, а русский утверждает, что сделает котлы лучше новых, только надо несколько баллонов кислорода, чтобы разогреть поверхность завариваемой стенки.

Гестаповец приказал солдатам завезти кислород и автогенный аппарат в котельную.

Напарник Павла, кривой кочегар из немецких колонистов, недоброжелательно смотрел на приготовления, заподозрив Прасолова в желании выслужиться перед начальством. «Еще чего доброго этого сопляка старшим кочегаром назначат», — опасался он.

Павел во что бы то ни стало хотел лично поговорить с Крайневым, чтобы точно рассчитать состав смеси. Количество кислорода он мог регулировать по скорости падения давления на манометре, а количество ацетилена определить не умел.

Крайнева Павел увидел впервые. Он лежал обросший, худой, желтый, глаза смотрели тускло и безжизненно. «Долго не протянет», — с горечью подумал Прасолов и стал выкладывать Сердюку: гестаповцы звереют с каждым днем и все чаще на допросах избивают до смерти. Трупы вывозят в тех же машинах, в которых везут на расстрел оставшихся в живых. Ствол шахты «4-бис» глубиной в полкилометра заполнили убитыми доверху и теперь расстреливают в шахте «Мария». Чтобы смягчить тягостное впечатление, произведенное этой информацией, Павел тут же рассказал о комическом случае. Гестаповцы вторую неделю ищут врача рентгенолога, который накормил нескольких офицеров гипсовой жижей вместо бариевой каши. «Разгипсовывать» их отправили в область.