Любовь под облаками - Вера Ветковская

— Ты уедешь? — Галя была поражена. — Куда?

— Делать нам виллу, я же говорил тебе...

— Я больше слышать не хочу про эту проклятую виллу! — Галя зажала уши руками.

Вацлав отвел ее руки:

— Ты станешь терпеливо ждать: год, два, три, пока я не заберу тебя к себе...

— Ты закончил? — в гневе спросила Галя.

— Почти, — сердито ответил Вацлав. — Могу только добавить, что я не больно лютый до денег, как ты, наверное, заметила, но я хочу, чтобы ты совершенно ни в чем не нуждалась. Заметь, не я, а ты.

— Теперь ты закончил? — холодно осведомилась Галя.

— Теперь да.

— Тогда послушай меня, — бледнея от прилива ненависти к нему, заговорила она. — Ты обыкновенный шут гороховый, а корчишь из себя бог знает что. Я жалею, что связалась с тобой. Меня тошнит от тебя. Ты мне противен. Вот, веришь ли, смотрю на тебя и рвать тянет. Я сейчас уйду, а ты чтоб не смел больше никогда в жизни напоминать мне о себе...

На лице Вацлава отразилось сначала недоумение, потом злоба, потом оно приняло ледяное выражение.

— А ты не рассчитывай, что я опять побегу за тобой. Бери свои вещи и проваливай.

Галя подхватила сумку, сгребла с подоконника всю косметику, швырнула на пол кошелек:

— А ты подавись своими погаными деньгами! Я жалею о каждой минуте, проведенной в этом мерзком логове!

— Пошла вон, кретинка, — тихо сказал Вацлав.

Теплое вышло прощание.

Глава 18

На другое утро Варя проснулась в самом обычном настроении. Ночное происшествие казалось нереальным. Ни зависть, ни обида ее по-прежнему не терзали. Явилась какая-то гнетущая и неприятная пустота в душе. Словно что-то Варя по дороге потеряла. Явилась на станцию назначения, а ценного багажа нет...

Она накормила Сереженьку и долго с матерью пила чай. Ольга Петровна тревожно посматривала на нее, но Варя была совершенно спокойна. Только слишком уж погружена в свои раздумья. Перед Варей снова встали неразрешимые задачи. Казалось бы, она могла больше не возвращаться в свое временное пристанище. Остаться дома, с матерью — как ей этого хотелось! И Ольга Петровна об этом только и мечтала. Но там, в пустой квартире, их с Сержиком ждет не дождется бабуля. Если к вечеру они не вернутся, Прасковья Ивановна не заснет всю ночь, будет плакать. Эти мысли были невыносимы.

Может быть, уже сегодня ей предстоят объяснения с мужем и лучшей подругой. Варя уже собиралась с силами: этого не избежать. Было бы проще, если б Ромка и Мари так и не узнали о ее визите. Но Лохматый, конечно, донес. Варя зачем-то рассказала об этом парне матери: забавный тип, его пышная длинная шевелюра свисала на плечи, грудь и спину. Иногда, в случае особо официальных визитов, он ее заплетает в косичку.

— Подумаешь, диковина! — посмеялась Ольга Петровна. — У нас тоже такие есть. Только мы их называем волосатиками.

В полдень, когда Варя с малышом уже вернулись с прогулки, явилась Раиса Андреевна. И сразу же их мирное жилище наполнилось шумом и гамом. Раиса даже в обычном настроении излучала флюиды беспокойства, а будучи взволнованной, как ураган сметала все на пути:

— Ему плохо. Едва ли сегодня встанет с постели. Весь опух, почернел, алкоголик несчастный.

Раиса произнесла свой трагический монолог и глубоко вздохнула, ожидая сочувствия и помощи. Ольга Петровна тут же всполошилась, достала из холодильника крепкий рассол, приготовила слабый раствор марганцовки. А Варя и ухом не повела. Раиса и Ольга Петровна были просто поражены таким бесчувствием. По их мнению, она, как добрая жена, должна бы немедленно бежать к несчастному, посочувствовать, заняться лечением. Но вместо этого Варя продолжала резать морковь и репку для овощного пюре. Серж обожал овощное пюре.

— Ничего страшного. Дайте ему немного коньяку с чаем, Раиса Андреевна. Не умеет пить и все равно напивается, — равнодушно сказала Варя.

Раиса обиделась. Ольга Петровна поспешила за ней вниз спасать постылого зятя. А Варя была почти уверена, что похмелье его преувеличено. Он просто боится показаться ей на глаза и выжидает. Может быть, надеется, что и на этот раз пронесет. Ведь были поводы и в прошлом, но Варя никогда не опускалась до ревности. «Струсил, голубчик, — не без злорадства думала Варя. — Ждешь, чтобы я пришла и пожалела тебя. Не дождешься!»

И часа не прошло, как появилась другая участница драмы. Избежать встречи было невозможно. Ольга Петровна отперла дверь и провела Мари на кухню. Варя не захотела прятаться в своей комнате, притворяться больной. Чем скорее она переживет эту тягостную сцену, тем лучше.

Итак, Марианна Трагическая спешила покаяться и объясниться. Она жить не могла без объяснений, которые еще больше все запутывают, без слез и истерик. Но вид у нее был не столько виноватый и несчастный, сколько помятый — синяки под глазами, зеленоватый оттенок кожи.

— Какое счастье, что сегодня воскресенье! Я бы и доползти не смогла до службы, — пожаловалась она Ольге Петровне.

Мари мельком поздоровалась с Варей и долго не могла посмотреть ей прямо в глаза.

— Да, вы вчера по-купечески погуляли, — пожурила ее Ольга Петровна. — Надеюсь, зеркала и Раечкина мебель целы?

— Не уверена, — засомневалась Марианна. — Дым стоял коромыслом. Впрочем, я быстро отключилась и ничего не помню.

Ольга Петровна вызвалась сама покормить внука и отпустила Варю поболтать с Мари, но та наотрез отказалась. Обычно они уютно располагались на диване. Но сегодня Варя не могла даже смотреть на подругу без отвращения и надеялась через полчаса завершить эту пытку. Ольга Петровна деликатно их покинула. Варя, усадив Сержика на стульчик, принялась кормить сына. Марианна маялась и никак не могла начать разговор.

— Я не спала всю ночь, так было гнусно, отвратительно на душе, — вдруг призналась она, покраснев. — Вадик вчера сказал — ты нас видела...

«Так, Лохматый еще вчера всех оповестил, — отметила Варя. — Конечно, всю компанию. Представляю, какой был приятный переполох: супруга застукала Ромку с телкой, да еще со своей лучшей подружкой». Теперь они с нетерпением ждут, какая разыграется трагедия, на худой конец скандал. Такого удовольствия она им не доставит: скандала не будет.

— То, что ты видела вчера, — глупое недоразумение, — сжав пальцы, убеждала Марианна. — Я выпила лишнего, с горя, и провалилась куда-то в преисподнюю. Ничего не помнила. Выслушай меня.

— Только без драм, прошу тебя! — поморщилась Варя, протягивая ложку Сержику.

Сын внимательно посмотрел на нее. В свои два с половиной года он умел определять настроение матери так же точно, как флюгер — направление ветра. Марианну он всегда недолюбливал, а сегодня поглядывал на нее насупившись.