Наша личная война - Лев Пучков

- Все, плакали наши денежки, - шумно выдохнул полковник и рявкнул в рацию: - Внимание - циркуляр! "Неприкасаемый" "духов" - цель номер один! "Волыны" - по графику. Все. Потрудимся же, братие...

"Дух! Дух!" - негромко шумнуло вдалеке, со стороны западного холма.

Пулеметчики на ближнем бугорке умерли быстро и безболезненно: крупнокалиберные пули с металлокерамическим сердечником в буквальном смысле снесли им головы.

И тотчас же на пятак перед мостом обрушился свинцовый шквал. Если кто не в курсе, что такое сосредоточенный огонь двух отделений, расположенных от основной цели едва ли за сотню метров, сообщаю - это весьма некомфортно. До того весьма, что от цели № 1 в мгновение ока остаются куски не поддающегося идентификации мяса.

К тому моменту, когда "администрация" организованно повалилась наземь, от Саладина и его "прикрытия" остались лишь клочья. Все целились в него, но так как он с "прикрытием" находился в центре пятака, остальным "духам" в первые же две секунды огневого контакта тоже досталось по максимуму.

В следующие несколько секунд "каскадовцы" мастерски разместили огонь по площади, добивая тех, кто упал.

- Держи свое! - гаркнул Петрушин, нащупывая стежками экономных очередей чудом уцелевшего "духа", пытавшегося заползти под второй джип.

- Держу! - стиснув зубы, буркнул Серега. - Вот черт...

Серега и в самом деле держал "свое", но пока так и не сделал ни одного выстрела. Едва шлепнуло от холма, мрачный красавец, как будто ждал этого, молниеносно ушел кульбитом к джипу, уронил наземь даму и этаким сказочно проворным удавом обполз вокруг нее. Так быстро и сноровисто полз, мерзавец, что лейтенант не успел прицелиться. Теперь он лежал за дамой, плотно прижавшись к земле и прикрываясь ею как бруствером... И пытался дотянуться рукой до ручки правой передней двери джипа.

- Ты чего молчишь?! - рявкнул Петрушин, меняя магазин. - Что там у тебя?!

- Щас, - пробормотал Серега, держа в прицеле кожаную "спину" дамской куртки. - Щас... ну давай, поднимись!

Ясно было, что красавцу до ручки не дотянуться - высоко. Как минимум надо привстать на колено. Вот сейчас он вскочит, и...

Дама вдруг начала подниматься и предстала в прицеле в полный рост. Красавец, прикрываясь ею как щитом, тоже привстал на колено. Сейчас можно одной очередью вычеркнуть обоих из жизни...

- Зараза! - в отчаянии прошептал Серега, стравливая обратно выбранную было слабину спускового крючка. - И откуда ты взялась...

Красавец быстро распахнул дверь и юркнул в салон. Выпал из сектора, гад. Спустя секунду из салона показалась рука и вцепилась в отвороты дамской куртки.

Серега мгновенно сместил прицел и нажал на спусковой крючок, дырявя вражье предплечье. Рука резко дернулась, плеснула на куртку дамы кровавым фонтанчиком... но не разжалась! Еще через мгновение дама уже была в салоне.

Джип мигнул габаритом, выдал густой выхлоп и, словно застоявшийся скакун, рванул в посадки.

Все! Ушел Серегин объект...

Стрельба, как по команде, стихла. На пятаке перед мостом никто не шевелился. "Администраторы" отпустили уши и принялись озираться, соображая, можно ли вставать или пока ну их в задницу?

- Двадцать два, - констатировал Петрушин, меняя магазин и осторожно приподнимаясь на колено.

- Чего - "двадцать два"? - Серега был мрачен - чувствовал себя виноватым и почему-то обманутым.

- От команды до финала - "двадцать два". Быстро. Нормально. У тебя как?

Да, правильно - "двадцать два". Петрушин считает про себя секунды - так лучше ориентироваться в измерении боя, в котором время с первым же выстрелом растягивается и становится как будто резиновым. Сутки подготовки, три часа неподвижной лежки, двадцать две секунды чистого времени боя. Серегу тоже в свое время учили считать от первого выстрела до констатации отсутствия пульса у врага. Он так и не привык к этому. Это вообще не так просто, как кажется, длительная практика нужна.

- У меня дубль пусто, - отведя взгляд, доложил Серега. - Ну не смог я в нее! Не готов был...

Глава 11

РЫЖАЯ СОНЯ

Тротиловая пятница

Мы уже подъехали к Толстой-Юрту, а я все никак не могла прийти в себя. Такого страшного шока я еще ни разу в жизни не испытывала. Нет, я не юная институтка и в жизни моей всего было вдоволь. И боль души была, такая, что в мире нет ничего сильнее, и горечь утраты, и на трупы насмотрелась - не дай Аллах никому...

Но такого я еще не видела. И никогда представить себе не могла, что такое может случиться на моих глазах. Даже в самых дрянных боевиках, где у героев безразмерные магазины, резиновые мышцы и никогда не кончаются патроны, все выглядит иначе. Там и злодеи, и хорошие погибают долго и красиво, выпуская по ходу трагедии три килограмма свинца друг в друга, разносят к чертовой матери вдребезги окружающий интерьер и мечутся, как тигры, оглашая окрестности ужасными воплями, леденящими душу.

А здесь все было до жути тихо и невероятно быстро, я даже напугаться не успела...

Сначала все было прекрасно и ничто не предвещало беды. Рядом с Саладином, излучавшим непоколебимую уверенность и спокойствие, я чувствовала себя, как в неприступной крепости. Нас сопровождали лучшие бойцы, элита чеченского спецназа. Все они были до зубов вооружены, каждый пережил две войны и имел огромный боевой опыт. Помнится, я мельком подумала: федералы не трогают Саладина вовсе не из-за наличия каких-то хитрых документов и липовых "вездеходов", а потому, что за ним стоит здоровенный отряд вот таких мастеров ратного дела, готовых драться до последней капли крови. Иначе говоря, просто боятся. Еще подумала: если вдруг возникнет какая-то проблема при обмене, то противной стороне сильно не поздоровится. Будет долгий кровопролитный бой, все гвардейцы Кадырбекова погибнут... мне даже заочно было их жаль - хоть и враги, но тоже ведь соплеменники, частичка моего народа.

У нас были все мыслимые преимущества, возможные в такой ситуации, мы контролировали буквально все. Сами выбрали место, приехали значительно раньше расчетного срока прибытия противной стороны, проверили местность, положили пулеметчиков на господствующую высотку... Саладин был весел, шутил со своими приближенными - то-то, мол, посмеемся, когда эти придурки попадают на землю и будут ползать в грязи! У них был какой-то сюрприз заготовлен, меня не посвятили в эти тонкости...

Эти два выстрела, прозвучавшие где-то вдалеке, никого не испугали. Все люди опытные, знают - если стреляют так далеко, то никому это не может причинить вреда. Наверно, подумали в тот момент: может, это и не по нашу душу выстрелы. Хотя вряд ли кто успел это подумать, потому что прошло буквально две-три секунды...

А потом они все умерли...

Было тихо, никто как будто и не стрелял, не было слышно выстрелов! Моргнула раз, смотрю - все уже лежат, корчатся и стонут, захлебываясь собственной кровью. Я впала в ступор, не могла понять, что происходит. Представляете, вы стоите, и вдруг перед вами ни с того ни с сего, без всякого шума падают люди! От такого вообще можно с ума сойти...

Потом наши две машины стали подпрыгивать и звенеть металлом, как будто какой-то озорной великан бил кувалдой по моторам. И опять где-то вдалеке раздались вроде бы безобидные хлопки выстрелов. Именно так - сначала машина подпрыгнет, потом, с большой задержкой, выстрел вдалеке... Под аккомпанемент этого странного* явления передо мной стонали и корчились на земле наши элитные бойцы. Через несколько мгновений они и корчиться перестали...

______________

* Чего тут странного? Нормальное явление. Скорость звука - 330 м/с, скорость пули, выпущенной из "В-94", - 820 м/с. Дистанция - 900 метров. Твой товарищ умирает, а ты спустя почти три секунды слышишь выстрел.

Потом тоже было что-то непонятное. Аюб вдруг исчез из поля зрения, спустя секунду - рывок сзади, небо и земля поменялись местами, земля мягко, но ощутимо ударила в висок. Затем - жаркий шепот в лицо: "Вставай, вставай! Быстро вставай!" - и руки Аюба подталкивают меня, заставляя встать. А спустя еще несколько секунд все кончилось - он юркнул в салон, вдернул меня следом за собой, и мы помчались во всю мощь оставшегося невредимым мотора. Я так и не успела сообразить, что же происходит...

Осмысливать произошедшее стала уже гораздо позже, когда мы отъехали подальше и остановились перевязать Аюба. Его, оказывается, зацепило в руку, а я даже не заметила этого. Он с каким-то странным презрением отнесся к своей ране, сказал - царапина, хотя руку пробило навылет и было много крови.

...Получается, что Саладин своим пренебрежением спас нам обоим жизнь. Мы хотели пойти к мосту посмотреть на Деда, но он с усмешкой сказал, чтобы оставались у машины и охраняли деньги. Прозвучало это примерно так - куда лезете, убогие? Не видите, какие люди тут делом занимаются?

Я подумала тогда - от кого охранять? Какой сумасшедший мог позариться на деньги этих головорезов? Аюб же обиделся, его давно никто в стойло не ставил, он привык себя королем чувствовать...