Том Марволо Гонт - Михаил Француз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Третий раз, это был уже зал с первого этажа моего дома в Америке.
Четвертый раз – библиотека технического ВУЗа, который закончил Вася-сэнсей. В точности. Только к сожалению компьютеры не работали и во всех книгах были исключительно чистые белые листы, без какого-либо текста. Жаль. Ну, да не очень-то и хотелось.
И, наконец, Выручай-Комната открыта мной в режиме склада потерянных предметов (делу время, потехе – час). Гороподобные стопки учебников, тетрадей, свитков, перьев… горные хребты носков… Странное место. И в чем-то даже стрёмное, подумалось мне, когда на ближайшей куче хлама, взгляд зацепился за шевелящийся фаллоимитатор…
Больше я старался к вещам, тут складированным, не приглядываться. Мало ли еще чего встретится такого, что вовсе пошатнет мою и без того хрупкую психику. Нафиг-нафиг!
А вот собственно и объект поиска: Диадема Ровены Рейвенкло. Крестраж Волдеморта. Один из самых опасных. Хотя? А какой из них не опасен?
Как вообще в каноне Гарри смог хоть что-то сделать? Вот именно, что никак. Все сделал Крэбб, который Диадему не успел увидеть. А вот я успел... Лучше бы не видел. Сразу, при первом же взгляде на неё последовал сильнейший ментальный удар. Сразу, с ходу началась битва. Не было в этот раз щупалец. Сразу таранный удар по "воротам". А следом второй, третий... По уму бы стоило скастовать "Инфернфламио", и гори оно все огнем, но... Адское Пламя требует контроля. Очень серьёзного контроля. Особенно в таком месте, как Хогвартс – замок стоящий на природном источнике магии, пропитанный и насыщенный "дыханием" сотен поколений юных магов. Тут полыхнет так, что костей не соберешь. Что собственно в каноне и произошло.
А какой может быть, к дементору, контроль, когда Разум трещит по швам?! Даже на сам каст заклинания отвлечься нельзя.
И закрыться нельзя, как я "закукливался" в адской машине Эл Сабах Нура, потому, что вышибет из тела, как в тот раз, и всё на этом, бой проигран: у Волдеморта тело, в теле магическое ядро, а с его знаниями в Темной магии изгнать какого-то бестелесного, не обладающего магией духа, даже не полтергейста... раз плюнуть.
Эх, надо было с Дамблдором вместе идти... Хотя, тут тоже не вариант: идти в бой с тем, кому не можешь доверить спину. Процентов девяносто: Добрый Дедушка, как только я увяз бы в схватке с крестражем, кастанул бы в нас с Волди что-нибудь убойное, типа того же "Инфернфламио", или чего похуже, что б от обоих и пепла не осталось... Идеальный же выход: я мертв, этот крестраж уничтожен, Гарри у него в руках, а про три оставшихся крестража он знает (про Медальон я рассказал ему сам, про Чашу и Дневник упоминал вскользь Лили еще в Америке. А прошерстить её память частой гребенкой сам Свет велел после моей кончины).
Не стану описывать весь наш бой с крестражем Лорда в этой Легендарной Ювелирке, но это было сложно. Гораздо сложнее, чем с кольцом Гонтов. Подозреваю, что в кольце Воскрешающий Камень конфликтовал с сущностью крестража, так как Камень, суть есть Дар Смерти, пропитанный именно силой Смерти, а крестраж – попытка Темного Мага от Смерти сбежать. Неудивительно, что возможности крестража были ослаблены. Как я это понял, повстречавшись с нормально действующим крестражем того же мага.
Диадема Ровены – изначально артефакт усиливающего типа. Усиливающего Разум. Окклюменцию и легилименцию. А Волдеморт был Мастером как первого, так и второго.
В каноне ребятишкам очень, просто невероятно повезло с вырвавшимся на свободу Адским Пламенем. Если бы не оно, то все пятеро в течении пары минут стали бы безвольными рабами-марионетками крестража. Он поглотил бы их разум, даже не напрягаясь.
Мой Разум был сильней, чем у них. И воля была на совершенно ином уровне. Наш бой длился больше тридцати минут.
И я его проиграл…
Эта тварь умудрилась задавить меня и заставить надеть Диадему на голову, что мгновенно, на несколько порядков усилило её воздействие. Тут уж и Зверь не помог. Моя ярость оказалась ничто, в сравнении с яростью куска души Тома, жаждущего вернуть себя к жизни.
Подавив мой Разум, крестраж начал процесс вселения в тело. И смог завершить его.
По Выручай-Комнате разнесся страшный, торжествующий хохот возрожденного Волдеморта.
Он расслабился буквально на мгновение, почувствовав вкус победы. А я… что, я?
Виктор любил Советский Союз. Вася воспитывался на подвигах Матросова, Гастелло, Иванова, Кокорева, Панфилова, Космодемьянской, Сусанина наконец… Виктор видел, как это происходило в жизни, на Великой Отечественной Войне. Видел, как бойцы на самом деле кидались под танки со связкой гранат, как закрывали своими телами доты, как, оставаясь в окружении последний патрон оставляли себе, а под тело сами себе подкладывали гранату. Всё ради Родины, всё, ради Победы, всё ради оставшихся в тылу Семей…
И я сделал в тот момент единственное, что мог. Ведь у меня и был лишь один единственный момент. Выпустить маньяка, получившего моё тело, с моими силами, моими знаниями, моими идеями и способностями я не мог. Не имел морального права. Не смел.
Поэтому собрал всё, что у меня было в одно единственное, мощнейшее заклинание. Мощнейшее из всех, что я применял в своей недолгой магической жизни.
И это была Авада Кедавра. В себя.
Я убил себя. Совершил грех самоубийства.
Тело рухнуло на пол, словно куль с мясом и костями, чем оно собственно и являлось. Диадема свалилась с моей головы. А над телом остались вырванные заклинанием две души: моя и кусок Волдеморта.
Бой продолжился. И был не менее яростным. И не менее сложным, чем предыдущий. Но тут преимущество было за мной: моя душа была целая.
Его тусклая искорка втянулась в круг света, а я остался висеть над собственным телом, не зная, что же теперь.
Серебряной ниточки, соединяющей с телом, не было. В круг света меня не втянуло. Вообще никуда не тянуло. Я просто висел над трупом, ожидая того, что же будет дальше. Но ничего не происходило.
Тогда я просто лег обратно в тело, просто, чтобы не висеть в воздухе, ничего при этом не почувствовав.
Грустно. Но я знал, на что шёл, когда бросал в себя Аваду. Выжить я не надеялся.
Не знаю, сколько я так пролежал, пока не впал в некое состояние, напоминающее сон, когда мысли успокоились, стали вялыми, окружающее подернулось пеленой и стало незначительным, а после и вовсе погасло...
***
***
Пришел в себя я рывком, согнувшись в
