Золотая мафия - Моисеев Василий Васильевич

В отличие от Гриши Настя вначале услышала мощный рокот, а потом уже увидела поравнявшийся с ними мотоцикл, невесть откуда возникший, и его наездников — двух лыбившихся парней. Кажется, оба были в изрядном подпитии. Особенно второй, сидевший сзади. Одной рукой он обнимал напарника, чтобы не свалиться с мотоцикла, а другой приветливо махал пассажирам «Волги». Даже чересчур приветливо. Рокеры будто несказанно обрадовались возможности продемонстрировать случайным зрителям свою удаль и потому, наверное, замедлили движение и некоторое время ехали рядом. К счастью, такое соседство длилось недолго. Езда со скоростью семьдесят километров в час рокеров не прельщала, вскоре сидевший сзади послал Насте воздушный поцелуй и крепко обхватил второй рукой рулевого. «Урал» взревел всеми своими «лошадками», рванулся и с поразительной легкостью стал удаляться. Слава богу. Настя с Гришей переглянулись и облегченно вздохнули. На дороге никого не было, пока все складывается удачно. До места встречи с покупателями оставалось примерно полкилометра. Полминуты езды.

— Вот мудаки, — пробормотал вслед рокерам Гриша и вспомнил, что они появились из Кадкино, — не твои односельчане?

Настя пожала плечами. Ни один из рокеров не показался ей знакомым и никого не напомнил. Хотя, вполне возможно, ребята действительно кадкинские. Молодежь растет быстро, как на дрожжах, а она после смерти родителей в деревню заглядывает нечасто, да и то кроме стариков соседей никого не видит.

— Вряд ли, — неуверенно возразила Настя и не сразу поняла причину обеспокоенности ухажера.

О рокерах Настя уже не думала, целиком поглощенная предстоящей встречей с покупателями. Настя внимательно всматривалась в лесную полосу, начинавшуюся справа от дороги, и ловила себя на мысли, что начинает испытывать волнение. И было отчего, ведь она впервые принимала личное участие в столь опасной операции. Содержимое пакета, лежавшего в багажнике, тянет на сто пятьдесят тысяч долларов, деньги очень немалые в сравнении с двумя человеческими жизнями. Настя даже пожалела, что рокеры скрылись где-то впереди, пожалуй, они могли бы стать неплохой защитой. Не в прямом смысле, а как свидетели. Присутствие неподалеку двух парней на скоростном «Урале» наверняка напомнило бы владимирским компаньонам об осмотрительности. Хотя свидетели в таком деле не нужны и лучше, пожалуй, обойтись все-таки без них. Бог не выдаст, свинья не съест.

— Может, рокеры из Владимирской компании? — то ли спросил, то ли предположил Гриша, обдав Настю неприятным холодком.

Кажется, Гриша вознамерился хорошенько потрепать соратнице ее и без того натянутые струной нервы. Настя сжалась от страха и изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Слава богу, пока это еще удавалось, хотя сил в душе почти не осталось.

— Не может быть, — она с показной безмятежностью махнула рукой и уставилась в боковое стекло на мелькающий мимо лес, виденный миллион раз, исхоженный вдоль и поперек и хорошо изученный. Как не изучить, если в этом лесу все кадкинцы запасаются грибами-ягодами. Лес — кормилец.

Однако после мрачных слов Гриши лес сразу показался неприветливым и хмурым, он будто догадывался о цели поездки пассажиров «Волги», укрывая где-то впереди машину с владимирскими номерами, и знал итоги встречи. Насте показалось, что лес зашумел своей кроной намного сильней, чем раньше, и расценила это как предупреждение, как бессильную мольбу не ехать дальше, а забыть про дьявольский металл в багажнике и вернуться в деревню. Пока еще не поздно. Однако пока Настя боролась со страхом, выгоняя из головы мрачные мысли, в поле зрения появился серый «москвич» с затененными стеклами. Раздумывать было поздно. «Москвич» стоял за поворотом, а потому возник перед глазами неожиданно, как привидение, и отнял, кажется, последние силы. Хорошо хоть Гриша не утратил уверенности и хранил спокойствие.

Однако Гриша, как оказалось, тоже волновался, и это чувствовалось по появившейся в его голосе охриплости.

— Они, — коротко сказал Гриша и мрачно усмехнулся, — сейчас саданут из автомата — и поминай, как звали.

И окончательно пригвоздил Настю к сиденью. После такого прогноза Гришин смех звучал натянуто и неискренне, не принося спокойствия, а лишь вызвал злобу на идиотские шутки. Озвучивать свое мнение вслух Настя не стала, а про себя с негодованием подумала: ну и придурок. И с кем только не приходится иметь дело, каких только гадостей не выслушивать, какого только страху не испытывать. И ничего не поделаешь, приходится мириться и терпеть. Деньги просто так в руки не даются, особенно деньги большие.

— Оставайся в машине, — распорядился Гриша, понимая ее состояние, — без тебя управлюсь.

Торгаш впервые принял правильное решение и сказал что-то приятное. Это было кстати, ибо Настя с трудом представляла, как можно выйти из машины на ватных ногах. Разве лишь затем, чтобы грохнуться хлыстом на смех владимирским мужикам.

Владимирцев было трое, два парня и девушка. Ребята возились с запасным колесом, вернее, стояли возле колеса, создавая видимость поломки и объясняя причину остановки, а девица курила у передней открытой дверцы и холодно смотрела на остановившуюся «Волгу». Вроде даже надменно смотрела. А может, Насте так показалось с испугу. Главное, это были они, те самые покупатели из Владимира, хотя на «москвиче» красовались рязанские номера. «Волга» еще не успела остановиться, а один из парней уже достал из «москвича» спортивную сумку. Гриша тоже не мешкал. Быстро выбравшись на улицу, он коротко поприветствовал компанию и поспешил к багажнику. Через секунду владимирец бухнул свою ношу в багажник «Волги» и решительно потянулся к лежавшей там хозяйственной сумке.

— Сколько здесь? — осторожно, вроде в шутку, поинтересовался Гриша, ощупывая перекочевавшую в багажник сумку с денежными пачками.

— Полторы сотни, как договаривались, — обронил тот и в свою очередь кивнул на сумку хозяйственную, — а здесь сколько?

Гриша широко и добродушно улыбнулся:

— Три по четыре восемьсот, как договаривались.

По сравнению с владимирцем Гриша был в проигрышном положении, поскольку не мог пересчитать такую массу денег. У него просто-напросто не было времени, к тому же покупатели, вздумай он заняться бухгалтерией, могли воспринять это за откровенное недоверие. Такой вариант категорически не годился, потому что сделка осуществлялась не только без благословения Босса, а и без его участия. Узнай Босс об этой встрече, и жизнь Гриши обесценится до рубля. И Насти тоже. Приходится играть на взаимном доверии. Правда, владимирцы хотя и не имели возможности проверить точное содержимое сумки, но могли, по крайней мере, оценить ее на вес. Прикинуть хотя бы приблизительно, хотя бы с отклонением в полкило, а вот свою сумку могли облегчить в несколько раз. Бог даст, такого не случится.

В голове Гриши шевельнулась дерзкая задумка сыграть на «недобросовестности» покупателей и вечером, когда Настя вернется с работы и дойдет черед до справедливой дележки, с возмущением поведать, что компаньоны оказались нечистыми на руку, и в сумке было не сто пятьдесят тысяч долларов, а только сто двадцать. Или вообще сто. Как она проверит? Обратится к владимирцам? Поднимет шум на свою голову, устроит разборку, чтобы эхо докатилось до Босса? Вряд ли, не дура же она. Ей за неделю не отойти от сегодняшних впечатлений-потрясений, едва живая от страха. Но если все-таки наберется дури и обратится за объяснениями, то владимирцы долго разбираться не будут и вмиг вычислят «крысятника». Нет, лучше не связываться.

Владимирец похлопал Гришу по плечу, даже не похлопал, а легонько подтолкнул к машине:

— Уноси ноги, братан. Будет ржавье, свистни. Счастливо!

— Вам тоже, — совершенно искренне откликнулся Гриша, испугавшись своих недавних подозрений и задумок.

И приветливо помахал рукой, когда садился в машину. Настя последовала его примеру, бодро махнула ручкой, она даже улыбнулась, а когда «Волга» взревела мотором и понеслась прочь, безудержно засмеялась. На нервной почве, наверное. Смех становился тем громче, чем дальше машина удалялась от места встречи. Гриша даже забеспокоился и для проверки своих опасений не нашел ничего лучше, как невесело предположить: