Мишень - Кэтрин Коултер

– Жаль, что все вернулось. Что это было, Рамзи?

– Мне пришлось убивать, Эмма.

Девочка отстранилась и окинула Рамзи пристальным взглядом. Его глаза привыкли к темноте, и он различал каждую черту ее личика. Она глядела спокойно и с абсолютной уверенностью в его непогрешимости.

– Значит, так было надо, Рамзи. Они сами виноваты?

Он смотрел на малышку, которая столько пережила и повидала в свои шесть лет. Она заслуживает правды.

– Да, – кивнул Рамзи, не сводя с нее глаз. – Сами.

Ворвались в зал суда с оружием. Хотели освободить торговцев наркотиками, которых уже признали виновными, и стали стрелять в присяжных. Я был вынужден остановить бойню.

– Что такое бойня?

– Эмма, что ты здесь делаешь, детка?

Девочка повернулась к двери:

– Мама, у Рамзи был кошмар. Я услышала и пришла помочь. Он видел эту.., бойню.

Молли недоуменно моргнула.

– Доброй ночи, Молли, – приветствовал Рамзи. – Я уже пришел в себя. Эмма сумела показать мне случившееся немного под иным углом.

– Сейчас мы уложим тебя спать, Рамзи.

– От меня несет потом, Эмма. Не хочешь же ты водиться с потным мужчиной?

– Ничего, высохнешь, Рамзи. И ворсе не так уж сильно пахнет.

Девочка зевнула и откинула голову на грудь Рамзи.

Он мельком взглянул на Молли, стоявшую на пороге в длинной белой футболке с очередной забавной надписью: «Дорожные нарушения – моя специальность».

– Почему нет? – пожала она плечами. – Мы с Эммой можем лечь поверх вашего одеяла и укрыться своим. Странно, что я ничего не слышала. Лишь сейчас поняла, что Эммы нет рядом.

Едва все улеглись, Молли прижала, дочь к себе и объявила:

– Теперь моя очередь видеть кошмары.

– Ты в порядке, Рамзи?

– Когда ты рядом, Эмма, мне гораздо лучше.

– Расскажи, что ты видел, Рамзи, – попросила девочка, выглядывая из-за плеча матери. – Ма говорит, очень помогает, когда выкладываешь все, что на душе.

Рамзи начал длинную исповедь. Кажется, Молли права, это действительно помогло.

– Но как они пробрались в зал заседаний с оружием? – удивилась она.

– Подкупили охранника. Сейчас он в тюрьме.

Он чувствовал себя опустошенным. Слов больше не было. Смерть и кровь снова ушли в глубины подсознания.

– Да, помню, читала в газетах. Но отныне все кончено. Спина очень болит?

– Нет. Ожог совсем не сильный, Модли.

– Хорошо, – вздохнула она. Эмма уже заснула. Молли робко коснулась его плеча:

– Я рада, что все обошлось.

Рамзи напрягся, как пружина, и, неловко откашлявшись, выдавил:

– Простите, что я такой потный.

– Между вами и мной три одеяла. Вы же не промочили их насквозь, верно? К тому же я ничего не чувствую.

Слышалось мерное дыхание ребенка. Слава Богу, хоть малышка спокойна. Он ненавидел себя за то, что сейчас спросит, но и промолчать не мог.

– Молли, не расскажете о своем младшем брате?

И ощутил, как она оцепенела. Прошло несколько минут, прежде чем он снова услышал ее шепот:

– Он был таким чудесным ребенком. Тем летом ему как раз исполнилось десять. И плавал как утка, поэтому я в тот день растянулась на причале, не обращая на него никакого внимания. Помнится, мечтала о каком-то мальчишке. И так задумалась, что очнулась, лишь когда раздались его крики. Я бросилась На помощь, но пока. доплыла, он уже ушел ко дну. Конечно, я его вытащила, однако было поздно. Он так и не пришел в себя. Какой-то репортер усмотрел в этом сенсацию и написал, что, возможно, это не было несчастным случаем. Моего отца называют безжалостным, жестоким преступником. Почему дочь должна быть иной? Трудно удержаться от соблазна приписать ей хладнокровное убийство. Я была вне себя от тоски и отчаяния. Тедди мертв, а меня считали отродьем дьявола. И ничего не могла доказать.

– Тот, кто знает вас, Молли, никогда бы так не подумал.

В тихом смехе женщины смешались грусть и облегчение. Она потянулась к Рамзи и поцеловала его в плечо. Он с удовлетворенным вздохом закрыл глаза и спокойно уснул.

– Полиция уже допрашивала Рула Шейкера, в присутствии его адвоката, конечно, – сообщил Савич, как только хозяева и гости собрались в гостиной после завтрака. – Детектив О'Коннор недавно мне звонил. И жаловался, что Рул Шейкер оказывает им примерно такую же поддержку, как президент – конгрессу, а это означает бесконечные проволочки, которые в конечном счете только вредят делу. Рул Шейкер принял детективов, сидя за огромным письменным столом из стекла и хрома, с сигарой в зубах. Он поклялся, будто всего-навсего просил Луи Сантеру выступать в казино, причем признал, что Луи проигрался в пух и прах. И что из того? Какой разумный человек, и к тому же преуспевающий бизнесмен, убьет своего должника?

Когда полицейские заметили, что намеченной жертвой был не Луи, мистер Шейкер крайне учтиво уведомил их, что любая операция, проводимая под его руководством, выполняется безукоризненно и накладки исключены. Ну а потом предложил посетителям кубинские сигары.

Присутствующие ошеломленно уставились на Савича., – Похоже на Шейкера, – кивнул наконец Лорд. – Чванливый и ужасно наглый ублюдок.

– Прошу прощения, – откликнулся Савич, – но даже ублюдкам ничто так просто в жизни не дается.

– Приехал детектив О'Коннор, – объявил появившийся в дверях Майлз.

Полицейский выглядел – краше в гроб кладут: под глазами мешки, лицо осунулось. Он попытался было улыбнуться, но получилась только жалкая гримаса.

– Здравствуйте. Я сумел проскользнуть мимо репортеров и фотографов. Ваши люди прекрасно справляются с ними, мистер Лорд. Никакого насилия, разумеется, но умело держат оборону. Сегодня ворота осаждают не больше дюжины папарацци. А, вижу, агент Савич уже сообщил вам о нашей неудаче в Лас-Вегасе. Кстати, мистер Савич, у вас ничего для нас нет?

– Может, Максина постарается, детектив О'Коннор, – ухмыльнулся Савич. – Она, бедняжка, всю ночь трудилась. Мы как раз ждем, когда она что-нибудь выдаст.

Мейсон Лорд наконец счел нужным вмешаться.

– Дорогая, – обратился он к жене, – не будешь так добра сказать Майлзу, что мы ждем кофе?

– Конечно, Мейсон, – кивнула Ив, поднимаясь с элегантного мягкого кресла. За все это время она не произнесла ни единого слова и каким-то образом ухитрилась остаться незамеченной. Но стоило ей встать, и взоры всех мужчин тотчас обратились на нее. Зрелище на самом деле было сказочным. Узкие белые джинсы, прозрачная блузка, небрежно завязанная под грудью, длинные белокурые волосы, шелковистым водопадом струящиеся по спине. Видимо, представителей сильного пола тянуло к ней, как магнитом, и в самой атмосфере комнаты словно разлилось вожделение, смешанное с завистью.