Реал - Руди Рюкер

Джок:

— И они правы. Я советую тебе скорее вернуться домой, Йок. Эти алла — они могут быть опасными. Что, если кто-нибудь решит использовать свою алла против вас? Мне кажется, что ситуация тогда очень быстро может выйти из-под контроля. Например, Ренди Карл уже понял, что пришельцы существуют в телах обычных молди и находятся от него всего в нескольких кварталах?

Вместо ответа Йок сделала при помощи алла мраморную голову, на лице которой застыло выражение ее собственных чувств. Лицо с открытым ртом: восторженное, внимательное, напряженное.

— Мы ему еще ничего не сказали. Но сегодня вечером пойдем в «Анубис» и посмотрим, как там они устроились.

5. Ренди, Фил, Бабс, Фил

Ренди

Ренди повернул на мотоцикле из Сан-Франциско на юг, выбрав Шоссе номер один, ведущее вдоль берега Тихого океана. Когда он отъезжал от дома Бабс, светило солнце, но на берегу стало холодно и промозгло, к тому же опустился туман. Ренди остановился у обочины и при помощи алла сделал себе пару перчаток, мотоциклетные кожаную куртку и штаны. Как настоящий байкер. Поразительно, на что способна эта меленькая трубочка цвета меди. Вчера вечером он вместе с девчонками, Бабс и Йок, делал разные предметы. Эта Бабс та еще штучка. И вот теперь, когда он наконец почувствовал, что запал на нее, она ускользнула, что совершенно испортило ему настроение, и он впал в депрессию. Может, настала пора ему измениться.

Ренди засунул алла за отворот перчатки на правой руке, на тот случай если ему понадобится срочно сделать что-нибудь. Никогда раньше он не ездил на мотоцикле и, отправляясь в путь и опасаясь, что может во что-нибудь врезаться, решил, что в крайнем случае может воспользоваться алла и превратить препятствие в воздух. Просто нужно спроецировать на препятствие контрольную сетку любой формы, хотя бы куб, и превратить в пустоту все, что угодно: камень, дерево или даже другую машину. Если уж ему не удастся завладеть Бабс, то к чему горевать? Ренди взял себя в руки и затолкал свои чувства в самый дальний угол души.

Водить мотоцикл оказалось очень просто. Ренди выбрал из алла-каталога самую последнюю модель, отличающуюся отменной устойчивостью. Мотоцикл был с электрическим мотором на квантовых капсулах и имиполексовыми ДИМ-шинами. На южной стороне Бухты Полумесяца Ренди решил остановиться и сделать себе ланч. По берегу бухты пляжи были частные, потому он просто прокатился по полю брюссельской капусты к краю стофутового утеса над океаном. На самопрограммирующихся шинах ехать по ухабистому полю было одно удовольствие.

Припарковав мотоцикл прямо над краем утеса, Ренди сделал при помощи алла питательный батончик и запил его содовой «Бхарат Джолли Зест», индийским прохладительным напитком со вкусом аниса, к которому привык в Бангалоре. Он с удовольствием отыскал эту содовую в исчерпывающем алла-каталоге. Поев, уселся на краю утеса, развлекаясь тем, что сделал при помощи алла несколько планеров и запустил их в восходящие потоки ветра. Перестать думать о Бабс Муни он так и не смог.

То, что Бабс неожиданно решила отправиться гулять с Теодором, обеспокоило Ренди гораздо больше, чем он того ожидал. Всего несколько дней назад он думал о Бабс разве что как о симпатичной девице, с которой можно неплохо убить время, да еще у которой можно перетусоваться несколько дней. Она никогда не казалась ему роскошной или сногсшибательной, совсем нет. Но теперь, ни с того ни с сего, все вдруг усложнилось, то есть пошло именно так, как это женщины предпочитают видеть.

Предшествующий опыт Ренди с женщинами был весьма ограничен, можно было даже сказать скуден. Общий перечень был следующим: в старшей школе у него была активная и очень горячая связь с бисексуальной женщиной старше его по годам по имени Хони Вивер, которая — как после выяснилось — просто использовала его, чтобы снова добраться до матери Ренди, с которой прежде у Хони был романчик. Именно Хони развила в Ренди интерес к тому виду секса, которым занимаются сырные шарики. В распоряжении Хони была пара весьма впечатляющих имиполексовых секс-игрушек: дилдо по имени Анжелика и плащ по имени Сэмми-Джо.

На следующий день после того, как Ренди получил школьный аттестат — Господи Боже мой, это было целых четыре года назад — Хони решила вступить в ряды «наследников» и порвала с Ренди, даже не подарив ему прощального поцелуя. «Все, чем мы с тобой до сих пор занимались, Ренди Карл, было неправильно», — сказала ему она. «До сих пор я была проклятой Блудницей Вавилонской. И все только из-за того, что для меня была очень важна твоя мать». Хони использовала его и выбросила за ненужностью, а потом то же самое случилось вновь — только на сей раз с молди по имени Парвати. Ренди жил с Парвати в период, когда работал на имиполексовой фабрике в Бангалоре, в Индии. Но в конце концов открылось, что Парвати он был нужен только как источник имиполекса. Произошла неприглядная сцена с отравлением и игрой ножами; в результате в распоряжении Ренди остался кусок ягодицы Парвати, в настоящее время ставший не чем иным, как цыпленком Вилла Джин. Ренди никогда и никому не рассказывал о случившемся, потому что подробности были ужасны, как и большая часть его несчастной жизни. Лично для него в его жизни не было ничего смешного, но люди могли поднять его на смех. Только лишь потому, что большинство людей вели совершенно нормальную, скучную и поганую жизнь, в их глазах Ренди мог стать клоуном-уродцем, стоило только им узнать мельчайшую подробность. Почему так получается?

Ренди вздохнул и раскинул из рукава очередную контрольную сетку, превратившуюся в новый глайдер, рванувший вверх в восходящем потоке. И с Бабс он сам виноват, потому что вел себя с самого начала как болван. В первую очередь, с какой целью он приперся утром во вторник, загруженный камотом под завязку? Он смутно помнил, что пытался завалить в кровать одного из этих пришельцев, примерно так же, как задорная псина прыгает на чью-нибудь коленку, и краснел от этих воспоминаний. От невыносимости муки он закатил глаза так, что остались только белки. Ох. С тех пор ему было настолько стыдно упоминать в разговорах пришельцев, что он даже не решился спросить у Бабс, куда они отправились.

А кроме того было и другое. Вечером во вторник, прежде чем Ренди успел сделать хоть что-то, чтобы восстановить свой статус, Бабс отправилась на свидание — на свидание! — а ночью его снова мучили кошмары, снилась чертова улитка, которая гонялась за ним повсюду, улитка, от которой никуда было не деться, как бы быстро он ни бежал и где бы ни прятался.

Сидя теперь на утесе, Ренди ежился от мучительных воспоминаний, чувствуя как свеж и остр в нем ужас той ночи, когда он, проснувшись, понял, что с ним по-прежнему не все в порядке, что улитка настоящая и гонится за ним, тянет за собой свой огромный домик посреди мерзкого мира реальности, улитка, говорящая с ним голосом его бедной мертвой матери, так громко и отчетливо, что даже Йок и Кобб услышали и проснулись, услышали все о том, что улитка очень-очень хочет насесть ему на лицо: «Мне так хочется забраться на тебя, Ренди Карл».

А ведь он не урод и совсем не заслужил такого дерьма, но попробуй объясни это Бабс, после того как эта маленькая лунная извращенка Йок ей все рассказала; каждый раз, вспоминая подробности его кошмара, Йок давилась от смеха, и так раз двадцать в течение дня.

А сегодня утром Йок рассказала все про улитку этому прилизанному красавчику Теодору. Поскольку они договорились, что будут держать алла в секрете, Йок пришлось изменить историю таким образом, чтобы не раскрыть Теодору тайной части. Йок подала все так, словно это она сделала чудовище своими руками, пока Ренди спал, или ходил по дому как лунатик, или бредил от наркотиков — он уже не помнил точно что.

Вот теперь скажите, с кем пойдет Бабс, с клоуном-уродом — или с калифорнийским музыкантом с хорошо подвешенным языком и прекрасными манерами, который всегда говорит правильно и только на правильные темы — дьявол, этот слизняк, кроме того, еще и работает в галерее, что уже само по себе всегда было самой сладкой и мокрой мечтой Бабс. Вчера ночью Теодор переспал с Бабс. И, видно, парень тоже запал на нее. Ренди ощутил тошнотворную ненависть к самому себе. Все пошло наперекосяк, все мерзости, которыми он занимался в прошлые годы — будут ли когда-нибудь обычные женщины испытывать к нему чувства?

Следующий глайдер Ренди поджег и проследил за тем, как планер сгорел и сломался на лету, после чего пепел по широкой спирали полетел к бесконечному прибою.

— Вот такой уж я, — пробормотал он, черт возьми, едва сдерживаясь, чтобы не прыгнуть с утеса самому. И тогда все закончится, и у него больше не будет забот. Таких, каков он теперь, никто и никогда не полюбит. Ему лучше помереть. Ренди подвинулся поближе к краю утеса, глядя на то, как под его весом несколько кусков земли оторвалось от края и полетело вниз. Значит, лучше умереть? И вся причина — эта толстощекая малышка Бабс Муни?