Сесквоч - Джон Бостон

ПРОТИВОПОЛОЖНАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ:

— Женщина без мужчины как рыба без велосипеда, — цитировала Камали Молли надпись на майке.

Обе точки зрения казались Элен слишком суровыми. Она нерешительно выбросила остатки обеда под дождь. Ей очень не хватало молочных продуктов.

— У тебя есть мороженое? — спросила Митикицкая. Она хотела встать, но остановилась под мрачным взглядом зверя. — Может быть, как-нибудь потом.

Мужчины.

Митикицкая вспомнила, как читала легенды индейцев и аборигенов, в которых было много историй о покрытых шерстью гуманоидах, обитающих на окраинах цивилизации, которые дьявольски потирали руки при возможности утащить зазевавшуюся у ручья девушку. (Черт. Что я сделала не так? Я гуляла по городу.) Африка, Южная Америка, Азия — на всех континентах были свои мифы о браках с такими существами. Конечно, это случалось нечасто.

Митикицкая почувствовала, как ноги у нее непроизвольно напряглись.

Она посмотрела на существо сквозь пламя огня. Если оно сделает попытку, как ей вести себя?

Бороться?

С парнем весом восемьсот фунтов?

Упасть в обморок? Сказать, что у нее болит голова?

Черт. Она убьет себя. Но теперь ей надо было заботиться о другой жизни. Проклятье. Все равно она убьет себя. Нет, она не может. Классическая дилемма. В голове всплывала все новая информация о Большой Ноге. Одна история, которую рассказал профессор и которая совершенно захватила студентов, была особенно яркой. О женщине, которая умерла в 1940 году в зрелом возрасте восьмидесяти шести лет. Она была похищена с территории Порт Артура около озера Гаррисон в Британской Колумбии в 1871 году, по предположениям, именно таким существом. Имена и даты ничего не значили для Митикицкой, но она помнила их. Женщина клялась, что ее похитил Сесквоч и держал у себя больше года.

Год.

Митикицкая помнила, как захихикал класс.

Женщина несколько раз пыталась бежать, и в конце концов ей это удалось. Она вернулась в деревню беременная.

Что значило…

Так. Беременность предполагает секс.

Митикицкой не хотелось думать об этом.

Полагали, что женщина родила ужасного урода — получеловека, полузверя. Он то ли был мертворожденный, то ли тайно выращен вдали от глаз белого человека, рассказывал учитель.

Митикицкая бессознательно погладила живот.

Что, если?

Она посмотрела на зверя. Потомок той связи? Это могло служить объяснением его ума, взгляда, черт лица и хорошего вкуса в выборе пары. Судя по тому, что она читала, существо было по природе своей послушным и робким. Убийства? Может быть, он унаследовал агрессивность от своего человеческого предка. Возможно, это результат необычной комбинации генов. Склонность к каннибализму вызвана… чем же? Луной?

Митикицкая вздрогнула. Длинная рука существа потянулась к ней. Дождь перестал. Стояла такая оглушающая тишина, какал бывает, когда проснешься среди ночи, оттого что выключилась автоматическая колонка отопления квартиры. Дождь оказался обманчивым. Он быстро пронесся мимо на восток. На небе уже не было облаков, и Митикицкая увидела в воде желтое отражение полной луны. Существо смотрело на Элен. Оно казалось обеспокоенным. Губы его двигались.

Тонкие, шершавые губы. Это говорило о нехватке витаминов группы В. В организме Митикицкой было много витаминов В. Она поймала себя на том, что смотрит, широко раскрыв глаза, на рот, который, может быть, сожрал столько людей.

Существо выглянуло наружу и загипнотизированно смотрело на отражение полной луны в луже.

И Митикицкая попадет ему на язык, десны, в живот?

Существо не могло успокоиться. Оно издало слабый воющий звук и опять потянулось к Митикицкой, гладя ее лицо и волосы. Он осторожно поиграл с локоном. Потом сделал вид, что зевает и потягивается, как это делали герои фильмов, и положил свою лапу размером с бревно на плечо Митикицкой. Она ощутила ее тяжесть всем телом.

Элен осторожно освободилась, как она научилась делать это в кино.

Его похожая на пулю голова придвинулась к ней совсем близко, и Элен откатилась и отползла на четвереньках в противоположную сторону пещеры. Это было тактической ошибкой, потому что ее идеальной формы зад при этом покачивался самым завлекательным образом. Зверь последовал за ней. Легким движением руки он повалил ее на спину и оказался сверху. Митикицкая посмотрела на сальное лицо. Потом опустила глаза вниз, ниже его талии. Его намерения были совершенно ясными и бесчестными и, возможно, угрожающими ее организму.

"Спасибо за чудесный вечер и давайте не будем портить его", — здесь явно не подходило. И Митикицкая, сама того не желая, научила существо тому, чему не научил его Туберский.

От нее зверь узнал позор отказа.

Митикицкая закричала и стала истерически всхлипывать.

Ей больно? Ее тошнило? Что было не так? В кино так никогда не случалось. Это смутило зверя. Он смотрел на маленькое, свернувшееся в клубок существо. Он дружелюбно заворчал и прикоснулся к ее лицу, чтобы успокоить. Она закричала еще громче.

У него в горле стоял комок. Что-то ранее не знакомое. Митикицкая плакала и не могла остановиться. И каждый раз, когда он прикасался к ней, чтобы успокоить, сделать как лучше, она начинала плакать еще сильнее. Он почувствовал себя беспомощным, печальным и одиноким, потом смущенным, потом разозлился. Он схватил бревно и стал бить им костер. По пещере разлетелся сноп искр. Он ударил бревном по земле, потом по стенам. Казалось, сама гора задрожала. Зверь стоял над маленькой женщиной с мягкой кожей, и тело его ходило ходуном под шерстяной шкурой от ярости и прилива адреналина. Руки сжимались в кулаки и разжимались.

Наступила тишина. Прошло время. Элен открыла глаза. Зверя не было. Она услышала доносящийся издалека обиженный рев.

Глава XXIV

Жертвы номер 11 и 12

Эта ночь была странной и неприятной для Фенберга. То, что она была такой же странной и неприятной и для Бина Брэса Брауна, и для Чарли Два Орла, и для Джона Туберского, не особенно тревожило Фенберга.

Они так и не добрались до пещеры в первую ночь полнолуния.

После подъема к пещере другой Большой Ноги команда почти бегом спустилась со Свода Слепой Вдовы.

На узкой тропинке на подходе к машине Туберский задумался и врезался в рюкзак Фенберга. В свою очередь, Бин Брэс и индеец налетели на Джона.

— Смотрите, куда м-м-м-м-м! — Протест Туберского был остановлен Фенбергом, который зажал ему рот и показывал на шерифа Бубу Фенберга, братьев Магоногоновичей и двух помощников, которые шарили в пикапе Фенберга.

Преступники затаились.

— Что будем делать? — шепотом спросил Туберский.

— Прятаться, — решил Фенберг и толкнул ухмыляющегося Бина Брэса Брауна назад в кусты.

Лом услышал хруст сломанной ветки и закрутил головой, оглядывая скалы и лес. Он смотрел прямо в то место, где они спрятались. Убедившись, что там никого нет, он снова принялся за машину Фенберга.

— У тебя есть идеи? — прошептал Фенберг.

— Ретироваться, — ответил Туберский, махнув рукой в том направлении, откуда они пришли. План состоял в том, чтобы сделать круг. Дождаться полной луны и попробовать найти пещеру при лунном свете.

Но пошел дождь. Проливной. В сорока милях от них временный редактор-тинэйджер газеты "Бэсин Вэли Багл", Злючка Джо Фенберг, одетый в желтый плащ и галоши, находился на посту, чтобы лично описать процесс смывания потоками ливня стоянки мобильных домов на колесах. День был отличным для колонки новостей. Джо сам написал о поджоге «Багл» и заплатил себе сорок долларов за фразу: "Стояла темная штормовая ночь", которую он сделал заголовком статьи об очередном наводнении. «Багл» за 141 год своего существования не пропустила ни одного дня выпуска. Джо печатал газету в соседнем округе за семьдесят пять миль от них.

А в горах четверо мужчин лежали, прижавшись друг к другу, под навесом скалы, завернувшись в пластиковый брезент. Они были похожи на обезьян в огромном мешке для мусора. Буря вскоре прекратилась. Лунный свет временами исчезал из-за проплывающих по небу больших и маленьких облаков, спешащих догнать основные силы. Фенберг хотел продолжить поход, Туберский умолял его не делать этого.

— Мы должны найти ее сегодня ночью, — уверял Фенберг. — Я чувствую, что она в опасности.

— Подожди, когда пройдет буря, — советовал Туберский. — Мы только заблудимся или поранимся, если будем разгуливать ночью в такую грозу.

Чарли поджал губы и ничего не сказал.

Небо стало чистым только к четырем утра, луны давно не было. Черные тона уступили место синим, потом к ним присоединились серые и наконец появились бледно-голубой и оранжевый цвета рассвета. Тишина сменилась кваканьем лягушек и треском сверчков. Птицы распевали весенние песни. Фенбергу снился сон.