Авиатор - Йон Колфер

Бонвилан не отвечал. У него мелькнула мысль: может, это было ошибкой — сохранить Изабелле жизнь? Он полагал, что ею будет легко манипулировать, и до сих пор так оно и было. Кроме того, ему требовался на троне человек, чье право занимать его не подвергается сомнению. Было бы много хлопот, если бы дюжина алчущих претендентов высадились в гавани, каждый со скатанным генеалогическим древом под мышкой и собственными планами касательно алмазов Соленых островов.

Великобритания и, конечно, Франция порадовались бы политической нестабильности на Соленых островах — это дало бы им повод вмешаться для поддержания порядка. Да, это было королевство Бонвилана, но, чтобы его власть оставалась незыблемой, требовался номинальный глава.

«Нет, — решил Хьюго Бонвилан. — Пусть Изабелла живет — по крайней мере, пока не произведет на свет наследника. Потом с ней может произойти несчастный случай. Возможно, на королевской яхте».

Султан снова заговорил:

— О, вы улыбаетесь. На людях, заметьте.

— Своим приятным мыслям, — ответил Бонвилан, в радостном возбуждении махнув рукой в сторону Деклана Брокхарта.

Деклан Брокхарт и сам был на грани того, чтобы испытывать чувство радости, хотя всякий раз, когда улыбка трогала его губы, он испытывал чувство вины, вспоминая умершего сына.

«Что ты делал во дворце, Конор? Как я мог доверить тебя попечению такого человека?»

До сих пор не укладывалось в голове, с какой легкостью Виктор Вигни обвел их всех вокруг пальца.

Кэтрин до тех пор отказывалась верить, что Вигни был шпионом и убийцей, пока в результате обыска его квартиры не обнаружили сундук с оружием и ядами, детальные планы оборонительных сооружений Соленых островов и письмо безымянного автора, угрожающего убить семью Вигни, если он не будет исполнять его приказы.

Кэтрин заметила, что взгляд мужа затуманился, и поняла, что он снова затерялся в своих воспоминаниях.

— Разве это не чудесно, Деклан? — Она погладила его руку. — Изабелла — королева. Великий день для островов.

— Хм… Эти английские солдаты — просто позор. Головорезы, все до одного. Я не удивился бы, узнав, что Фицморрис по этому случаю очистил свои тюрьмы. Только глянь на них: небритые, никчемные бездельники.

— Зато твои снайперы выглядят очень хорошо.

— Это да.

Деклана охватило чувство гордости. Дюжина его людей стояла на Стене напротив площади, на одном уровне с верхней ступенькой помоста. Аккуратно причесанные, в отполированных до блеска сапогах и ладно сидящей парадной форме с золотыми эполетами, поблескивающими в свете фонарей. Издалека они выглядели как игрушечные солдатики, с одной лишь разницей: каждый имел свое особенное, отличное от других оружие. У большинства винтовки Шарпса, но были и несколько ремингтонов, энфилдов и даже модифицированных ружей. Снайперы являлись лучшими стрелками на островах, и, согласно армейскому обычаю, им всегда позволялось самим выбирать себе оружие.

Одна из гувернанток Изабеллы передала Деклану сложенную записку. Он быстро прочел ее и облегченно вздохнул, поскольку речь не шла о чем-то чрезвычайном.

— Королева Виктория устала, — объяснил он жене. — Но она хотела бы посмотреть воздушные шары, прежде чем удалиться на отдых на королевскую яхту.

Кэтрин улыбнулась.

— Все хотят посмотреть эти воздушные шары, Деклан. Воздушные шары с фейерверками, какая оригинальная идея. Пули нитроглицериновые, надо полагать.

— Ты, как обычно, права, — ответил Деклан и подумал, что Конор был бы в восторге. Да что там — он сам вполне мог бы предложить такого рода «шутейное» изобретение. — Для полного эффекта еще чуть-чуть рано. Не совсем темно.

Кэтрин сжала его плечо.

— Иди к своим людям, муж мой. Сегодня не стоит расстраивать королев.

— И жен тоже, если уж на то пошло.

На лице Деклана мелькнула столь редкая для него улыбка. Он упругой походкой пересек площадь. Даже самые заядлые гуляки и пьяницы расступались перед ним. Никому не пришло бы в голову шутить шутки с офицером Стены, да еще с эмблемой снайперов на плече. В особенности с Декланом Брокхартом, не слишком дорожившим своей жизнью с тех пор, как мятежник лишил его сына.

Его люди расхаживали по Стене, их лица над жесткими воротничками и под еще более жесткими фуражками блестели от пота.

— Уже недолго ждать, парни. — Деклану стоило определенного усилия найти в глубине души родник чувства товарищества, когда-то свободно струившийся. — Пол-литра «Гиннесса»[86] каждому, кто попадет в цель. — Он устремил взгляд на светящиеся воздушные шары, покачивающиеся на привязи почти на расстоянии километра. — Нет, лучше литр «Гиннесса».

— Посмотрим, что вы потом скажете, — пробормотал храбрый лейтенант, худощавый человек из Килмора, чей отец раньше тоже служил на Стене.

Капитан Брокхарт усмехнулся.

— Все в твоих руках, Бейтс.

Бейтс оперся прикладом модифицированного винчестера о зубчатую стену и прицелился.

— Сам поработал над стволом? — спросил капитан.

— Да, сэр. Рассверлил его и удлинил на семь сантиметров. Пуля летит по прямой на расстояние около двухсот метров.

Эти слова произвели на Деклана впечатление.

— Умно, очень умно. Где ты только этому научился?

— У вас, сэр.

Бейтс спустил курок. Пуля летела долго, но в конце концов попала точно в цель. Светящийся шар рассыпался яркими китайскими искрами.

— Литр мой, — усмехнулся Бейтс.

Деклан уныло вздохнул.

— К утру я буду разорен.

Он повернулся и помахал Кэтрин. Она аплодировала, стоя, как и все на помосте, включая обычно мрачноватую королеву Викторию. Изабелла, которая еще не испытывала на себе тяжести королевского этикета, громко выражала восхищение.

Деклан повернулся к своим людям.

— Похоже, вы, парни, станете героями этой ночи. Ну, кто следующий хочет получить пиво?

Мгновенно защелкали курки дюжины ружей.

Конор взлетал так быстро, что появилось ощущение, будто он падает. Никакие расчеты не могли подготовить его к непредсказуемости этого полета. Он хотел подниматься быстро, но спокойно и ровно, имея время, чтобы собраться с мыслями и оглядеться. Короче, быть хозяином положения.

На деле же все обернулось кошмаром наяву. Контроль над ситуацией принадлежал кому угодно, только не Конору. Ветер бил в лицо, давя на веки, затыкая уши. Конор оглох и почти ослеп. Руки были вытянуты до предела, и в конце концов, с особенно сильным порывом ветра, стихия вывихнула ему плечо. Боль, словно удар раскаленного добела молота, растеклась по верхней части груди.