Око Тимура - Андрей Посняков

Раничев рассуждал сам с собой долго, до тех пор пока в щель под самым потолком не заглянуло солнце. Стало заметно теплее, и Иван сам не заметил, как уснул. Захрапел, свесил голову на грудь, потом устроился поудобнее – лег на пол. В конце концов, выспаться тоже не помешает.

Иван проснулся от лязганья двери. Стояла уже ночь или глубокий вечер, видно было, как высоко в небе загадочно мерцали звезды. Спустившиеся в узилище парни, не говоря ни слова, вытащили пленника наружу и поволокли меж развалин неведомо куда. Впрочем, долго не тащили – остановились у нескольких больших стел с изображением бородатого бога и женщины-львицы – Таннит. Это и было капище «Детей Ваала», когда-то называемое финикийцами «тофет». Вокруг стел и развалин почти правильным кругом стояли крепкие парни с горящими факелами в руках. У статуи Ваала виднелась фигура высокого мужчины в черной накидке. На лицо его была надета терракотовая маска с искривленным в зловещей ухмылке ртом. Такие же маски были и на лицах еще четверых мужчин, стоявших чуть сзади. Слева от статуй, за линией факельщиков, маячил черный контур крытой повозки, запряженной парой коней. Туда же, только чуть ближе к капищу, приволокли и Раничева, рывком поставив на ноги.

– Что ж. – Высокий мужчина медленно вышел в центр и, встав между идолами бородатого Ваала и похожей на львицу Таннит, поднял ладони к небу. – Мы вновь собрались здесь, друзья, чтобы почтить память древних богов великой жертвой! – звучно произнес он. – Некоторые из наших – Заил из Суса, Кармин из Гедды, Зульфикар из Ипона – прислали богам своих первенцев… поистине для всех нас это великий день. Так поспешим же, друзья, и восславим Ваал-Хаммона!

Повернувшись к идолу, он упал на колени и завыл, что-то бессвязно выкрикивая. Так же поступили и все остальные присутствующие, кроме стоявших с факелами парней. Ивана тоже ткнули носом в песок, правда, выть он не стал, как и выкрикивать заклинаний – просто-напросто выругался и теперь отплевывался от песка.

Между тем, быстро окончив молитву, главарь – он же, по всей видимости, исполнял и функции главного жреца Ваала – обернулся и сделал приглашающий жест. Неведомо где тихо заиграла зурна, послышался приглушенный рокот тамбуринов, и в центр освещенного факелами круга, танцуя, выбежала обнаженная девушка. Грациозная фигурка ее, ловко изгибаясь, обвила поочередно обе статуи – сначала Ваала, а потом и Таннит, – после чего дева принялась кружиться на месте, позвякивая залотыми браслетами на ногах и запястьях. Смуглое, натертое благовониями и оливковым маслом тело ее казалось вылепленным из бронзы. Стройные бедра, покрытые сложным узором, кровоточили – видно, татуировка была совсем свежей – на тонкой шее танцовщицы отражала дрожащий свет факелов тяжелая пектораль, едва прикрывавшая грудь.

Все быстрее отбивали ритм тамбурины, все быстрее вращалась девушка. Звенели браслеты, тяжело вздымалось драгоценное ожерелье, заплетенные во множество мелких косичек волосы разлетелись по сторонам.

Там-там, там-там-там, – били тамбурины.

– О, Ваал! – возбужденно кричали собравшиеся.

Наконец глаза танцовщицы закатились, и она, вскрикнув, медленно осела на землю.

– О, Ваал! – выйдя на середину, воскликнул главарь в терракотовой маске. – Прими же наши жертвы и будь милостив к нам, твоим детям!

– Будь милостив к нам, – нестройным хором повторили все.

Выхватив из-за пояса большой, напоминающий широкий серп нож, жрец неожиданно подбежал к Раничеву, что последнему совсем не понравилось.

– Взгляните, друзья! – схватив Ивана за подбородок, завопил он. – Сам кади Зунияр прислал нам своего раба… Слава кади Зунияру!

– Слава кади Зунияру! – подхватили крик воины.

– Но мы прибережем его напоследок. – Жрец опустил нож. – Пусть первыми к богу идут почетные жертвы. – Он взглянул на повозку, и сейчас же несколько парней, передав горящие факелы своим сотоварищам, вытащили из повозки несколько больших корзин и большие тускло поблескивающие блюда.

Иван повернул голову… Из корзин воины торжественно достали крепко спящих младенцев и, положив их на блюда, торжественно понесли к жертвеннику, где их уже в нетерпении дожидался жрец.

– О, Ваал-Хаммон! – при виде младенцев возопил он.

Сверкнул в призрачном свете нож… И дымящаяся струя свежей крови оросила землю под ногами Ваала.

– Пей же, отец наш! – Зачерпнув ладонями льющуюся из растерзанного горла младенца кровь, главарь благоговейно вымазал ею губы идола…

Затем настал черед и остальных жертв. Все происходило довольно просто и, на взгляд Раничева, особой драматургией не отличалось: вопль, взмах ножа, кровь… и снова – вопль, взмах ножа, кровь… Так себе постановочка, можно было б и что-нибудь пооригинальней придумать, типа того танца голой девчонки… Вон она, кстати, опомнилась, на коленях подползла к жрецу… неужели – тоже будет терзать несчастных младенцев? Нет, просто, не поднимаясь с колен, вытянулась в глубоком поклоне. Оглянувшись, жрец окропил ее кровью – тонкие струйки ее потекли по лопаткам девчонки, вдоль позвоночника стекая к ямочкам над ягодицами… Брр! Раничева передернуло.

Между тем охранники быстро соорудили костер из маквисов и привезенного с собою хвороста. В костер этот и покидали тела убитых младенцев, сопровождая все это жуткими воплями.

Спокойно наблюдая за жутким зрелищем, Иван поджидал жреца. Вырвать у него нож, пусть даже связанными руками, а потом – посмотрим… Впрочем, жрец, похоже, совсем позабыл про пленного, распластавшись у ног идола, громко шептал что-то, время от времени испуская очередной вопль. Наконец вроде угомонился. Сел, чуть в стороне от костра, вытянул руки… Подбежавшие охранники полили их водой из кувшина. Правильно – гигиена прежде всего…

Раничев усмехнулся, увидев, как торопливо снимая маски, покидают тофет те четверо мужчин, видимо, приглашенных. Специально приглашенных, наверняка многие из них неплохо знают и Зунияра-хаджи и всех его слуг. Завтра же, ширясь и обрастая леденящими душу подробностями, поползет по городу слух об участии одного из слуг кади в ужасном богопротивном действе. И вовсе не о том будут говорить, что слуга-то был связан, нет – участвовал! Был, присутствовал! А всем известно, как Зунияр-хаджи относился к своим слугам. Значит, сам и отправил их богохульствовать. Так-то! От таких слухов совсем не далеко и до обвинения в вероотступничестве! А ведь именно в этом кади и обвиняют. Интересно, жрец в маске – это и есть сам Фарид ибн-Бей? Может быть… Впрочем, может и не быть, у Фарида вполне хватит денег, чтобы нанять какого-нибудь бродячего артиста… А те четверо… ишь, шушукаются, заразы… Охранники почтительно подводят к ним лошадей… да, видать, не простые люди эти ночные гости Ваала… Однако что ж время-то терять. Надо воспользоваться.

– Эй, парень! – Иван обернулся к охраннику. – Отчего же сегодня нет здесь водоноса Али?

Вместо ответа парень с силой ударил его кулаком по губам, так что Раничев повалился на землю.

– Еще раз спросишь – получишь еще! – с усмешкой пояснил воин.

– Понял, не дурак. – Иван сплюнул кровь на песок и осторожно потрогал языком быстро распухавшую губу. Да-а… Вот, гад! Теперь ходи этаким вот красавцем! Правда, ходить-то, честно говоря, похоже, некуда. По знаку жреца Раничева снова потащили в узилище.

– Эх, гады! – Он посмотрел в небо, зажмурился от яркого факела, горевшего совсем рядом, и неожиданно поймал на себе чей-то заинтересованный взгляд. Девушка! Уже закутанная в накидку, она смотрела прямо в глаза Ивана блестящими, черными, как маслины, глазами. Смотрела, не отрываясь. Этак и дыру протрет!

У Раничева перед глазами так и стоял этот взгляд, даже в эргастуле. Перед тем как бросить обратно в узилище, ему развязали руки, даже разрешили справить нужду, правда, под строгим присмотром. Потом снова связали, предварительно смазав запястья какой-то вонючей дрянью. Иван только головой покачал – похоже, ребятки решили его использовать на всю катушку. Как же – слуга Зунияр-хаджи среди сатанистов! Тьфу, не сатанистов, а «Детей Ваала», ну один черт… А на тамбуринах они сегодня неплохо играли! Совсем неплохо. Похоже на… на что же? На что-то очень хорошо знакомое, еще с самого детства… ну конечно же – первый состав «Дип Перпл», альбом шестьдесят девятого года, в простонародье именуемый «Эйпрел». Он с такой вот мелодии и начинался…

Снаружи глухо доносились какие-то крики. И как они не боятся городской стражи? Ведь отсюда не так и далеко от городских стен. Или – знают, что халифа нет в городе? А может, и кто-то из начальников стражи с ними заодно? Вполне вероятно. Жаль, не получилось сегодня разговорить охранника. Раничев снова потрогал языком вспухшую губу. Сколько у него еще времени? Сутки, двое? Надо спешить выбираться отсюда, похоже, шутка слишком уж затянулась. А может, поорать, да погромче? Ночью-то тут вряд ли кто шарится, окромя сата… «Детей Ваала», а вот днем – другое дело. Мало ли кому камень понадобится или там кирпич, щебенка? Дело житейское. А в общем, нужно попробовать. Дождаться утра и орать, орать… Ведь не может же быть, чтоб они оставили охрану – какой смысл? Хотя, конечно, кто их знает? Могли и оставить кого-нибудь из погонщиков. Впрочем, попытаться надо… Попытка не пытка, как говорил Лаврентий Палыч Берия! Скоро уже, кстати, и утро… Сквозь щель под самой крышей виднелся алый кусочек восхода. Чуть выждать и… орать, что есть мочи!