Чуть не треснуло очко! - Евгений Алдаев

Собственный сервелат у Антона вновь стрелой взметнулся вверх, почти вплотную прижавшись к животу, и Антон быстро схватился за него. Он теребил страстно, не отрывая взгляда от сервелата Вадима, и пришёл в себя, лишь ощутив бурное наслаждение и выплеснув на пол из своего шланга мощную струю молока. Испугавшись, что Вадим сейчас проснётся и застукает его за этим занятием, Антон быстро схватил валявшиеся рядом остатки своих порванных плавок, стёр с пола молоко, не глядя, рванул из шкафа первые, попавшиеся под руку трусы, и вылетел из комнаты. Он лёг на диван и вскоре стал засыпать, но стоило только закрыть глаза, как перед ним предстала картина: он лежит на кровати, широко расставив ноги, а Вадим вставляет свой колом стоящий предмет между его раздвинутых булок. И от этого видения Антону почему-то не было противно, а напротив, он ощущал прилив тепла по всему телу. С этим ощущением он и уснул.

На следующий день Антон проснулся поздно, в распахнутое окно ярко били лучи солнца. Он со страхом глянул на часы, они показывали половину одиннадцатого утра, и рывком вскочил с постели. И только тогда до него дошло, что сегодня воскресенье, никуда он не опоздал и, никаких дел у него сегодня нет. Он облегчённо вздохнул, но тут же, горький ком подкатил к горлу, всплыли воспоминания о прошлой ночи. Антон прислушался, в квартире было тихо. «Меня же вчера отшлифовал Вадим, бывший любовник моей матери, он же мне был как отец», — тоскливо подумал Антон, но это не вызвало в нём той волны ужаса, что ощутил он, увидев вчера Вадима без лишней одежды. Антон натянул брюки, накинул рубашку и заглянул в спальню: Вадима там не было, не оказалось его и в другой комнате, кровать была аккуратно заправлена, и ни что больше не напоминало о прошедшей ночи. Антон спокойно умылся, позавтракал и стал размышлять, как жить дальше. Он не знал как вести себя с Вадимом, даже думал уйти и больше не возвращаться. Так прошло пару часов. Антон смотрел телевизор, когда хлопнула входная дверь, и на пороге возник Вадим. Антон, молча, взглянул на него и отвёл глаза.

— Ты давно встал? — не глядя на Антона, спросил Вадим.

Антон с радостью отметил, что тот абсолютно трезв и начисто выбрит, но Вадиму не ответил. Тот немного помялся и спросил вновь:

— Ты как, Антон?

— А ты как думаешь? — напряжённо ответил Антон.

— Антон, — после паузы начал Вадим, — нам надо поговорить.

— А что говорить, ты уже всё сказал вчера. Я тварь, сученок, кто угодно. Ты хоть помнишь, что сделал вчера со мной? Ты же меня трахнул, как последнюю шалаву! Ты! Меня!

— Антон, я не хотел, я виноват, прости, я был пьян.

— Не хотел?! А кто тряс вчера передо мной своей дубиной с яйцами и орал, что раз нет бабы, то оттрахаешь меня? Кто? И ещё кто мне хотел ещё на Кавказе слить молоко промеж булок? А?

— Антон, что ты говоришь? Да ещё так громко.

— Видно ты забыл, что и как говорил вчера ты. Или, ты думаешь, что ничего не было?

— Было, — Вадим виновато вздохнул.

Повисло молчание.

— Ну и что теперь нам делать? — после паузы продолжил он.

— Не знаю, — грубо отрезал Антон.

— Ну, если хочешь, отшлифуй меня.

Антон оторопело уставился на Вадима.

— Что?

— Я говорю, возьми меня в свои руки и строго накажи, может тогда тебе станет легче, — Вадим посмотрел на Антона.

— Ну конечно, — язвительно отозвался Антон, — прям сейчас разбегусь.

— Я серьёзно.

Антон удивлённо смотрел на Вадима, а тот говорил действительно серьёзно, и не прятал взгляд.

— Что-то здесь не так, — заподозрил неладное Антон.

— Знаешь, Антон, я кое-что должен тебе рассказать. У меня давно никого не было, ни женщины, ни мужчины. Не удивляйся. Видишь ли, очень давно, когда мне было восемнадцать лет, у меня был друг, ещё перед твоей мамой, с которой я познакомился уже после него. Так получилось, что несколько раз мы с ним спали вместе. Я даже не знаю, как это произошло, но это было. Потом, правда, наши пути разошлись, и я никогда больше не спал с мужчиной, а то что произошло вчера, то ты должен меня понять и, если сможешь, простить, я был пьян, после того как я, ну, в общем, тебя перепутал с женщиной, я вдруг испытал настоящее блаженство. И я понял, что ты мне нужен не только как сын, пусть и не родной, но и как партнёр для хорошего траха. Понимаешь? Мне очень одиноко, правда. Тем более что ты сам такой!

— Не знаю, у меня есть мужчина, которого я люблю, — после долгого молчания ответил Антон.

— Я вчера, наверное, сделал тебе больно. Но я обещаю быть осторожным.

— А ты уверен, что я уже согласился?

— Но ведь это так!

— Но ведь ты ж для меня родной человек, который меня воспитывал, пусть это и было давно! Это же пипец!

— Об этом никто не узнает. Это будет нашим маленьким секретом.

— Ну и как ты себе это представляешь? — после минутного колебания вновь спросил Антон.

— Ну, наверное, нужно пойти в зал, или в мою комнату, или в твою, затем раздеться, ну а потом как получится.

— Что, прямо сейчас?

— Если ты сейчас не хочешь, то, конечно, можно и потом, — заволновался Вадим.

Антон глянул на Вадима, тот стоял подавленный, растерянный и смотрел на него с надеждой. И Антон сдался, а чего откладывать, если это всё равно случится. Антон решительно направился в комнату, Вадим с радостью вошёл следом. Антон задёрнул шторы и повернулся к Вадиму и ехидно спросил. — Начинаем?!

Вадим первым снял рубашку, расстегнул ремень, прошуршал молнией на брюках, снял их и нерешительно уставился на Антона. Антон тем временем тоже скинул с себя рубашку, брюки, и, оставшись в одних трусах, сидел на кровати, снимая носки. Он взглянул на Вадима, тот стоял перед ним в семейных трусах и носках и не сдержал улыбки.

Вадим вопросительно смотрел на него:

— Что-то не так?

— Нет, нет, Вадик, всё нормально. Просто, может, ты снимешь хотя бы носки?

Вадим, задрав сначала одну ногу, потом другую, торопливо стянул носки, а потом, покраснев, решительно рванул с себя трусы. Антон даже немного растерялся. Вроде, понятно, чем они собирались сейчас заняться, но всё-таки как-то неожиданно снова видеть перед собой Вадима без лишней одежды. Антон обратил внимание, что предмет Вадима весь сжался и являл собой жалкое зрелище: в зарослях курчавого тёмного газончика едва можно было различить висящий поверх тугих яиц миниатюрный предмет Вадима. Антон торопливо стащил с себя трусы и глянул вниз: его сервелат тоже не выглядел впечатляюще. «Вот что значит яблоко от яблони, — подумал Антон, — странно, почему раньше мой сервелат не казался мне маленьким?» Закончив сравнивать, сокровенные для каждого мужчины, предметы, Антон вопросительно глянул на Вадима, но ничего не сказал. Только тело его вдруг охватил мелкий озноб. Вадим, молча, рассматривал, не скрывая этого, бренное тело Антона. Антон тоже рассматривал его. В отличие от Антона, грудь Вадима украшали нежные курчавые волосы, потом они сужались до узенького ручейка и сбегали к пупку, а от него ниже к самому главному. Там волосы опять разбегались, образуя небольшой островок, из середины которого и выглядывал его предмет.

— Я и не заметил, как ты быстро вырос, — произнёс Вадим, — вон и сервелат у тебя совсем как мой, только не стоит пока. С таким бы поиграть! Ну, ничего, это дело поправимо, сейчас мы его увеличим.

И он присел рядом с кроватью на корточки, наклонился к Антону и взял у него в рот. Антон закрыл глаза, это было новое восприятие ощущать, что Вадим проделывает с его сервелатом невообразимые штуки. Он даже не удивился, что его сервелат, лишь только оказавшись во рту Вадима, мгновенно одеревенеа и уже не умещался там. А Вадим, тем временем, вовсю сосал у Антона. Вадим то нежно касался губами шляпы Антона, то проводил по её матовой поверхности языком. То заглатывал сервелат почти целиком, то пробегал языком по верхней поверхности сервелата, начиная от основания и до самого кончика. Проникая языком в шляпное розовое отверстие с начинкой в её центре, потом перемещал язык на внутреннюю поверхность шляпы. Затем двигался дальше по коже до мешочка, где любовно обрабатывал каждое яичко в отдельности, потом заглатывал сразу оба сладких яйца, а потом вновь брался за сервелат и неистово сосал. Антон почувствовал, что скоро закончит, и вцепился одной рукой в волосы Вадима, а другой в его спину. Он вдруг подумал, а вдруг Вадим сейчас вынет его сервелат изо рта, и не станет ждать выплеска начинки; Антону почему-то очень захотелось брызнуть из шланга Вадиму в рот, и чтобы он обязательно проглотил всё его молоко. Но Вадим и не собирался поступать иначе, он принял в себя весь мощный молочный поток, и лишь после этого оставил сервелат Антона в покое. Вадим поднялся, и Антон увидел его вздыбленный предмет.

— С твоей шишки шкурка чудесно сдвигается. Кстати, как ты думаешь: мы уместимся, вдвоём, на твоей кровати? — спросил Вадим Антона.