Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации) - О Платонов

Важным средством семейного воспитания был пост (см.). Дети с малолетства привыкали к умению ограничивать в определенных условиях свои телесные потребности ради духовных задач. Решающую роль при этом играл пример старших членов семьи.

С духовным воспитанием в крестьянских семьях очень естественно и незаметно соединялось трудовое, составляя необходимую часть духовно-нравственного.

Семья - простейший социальный организм, участвующий в процессах формирования, хранения и передачи трудовых традиций. В условиях крестьянского хозяйства семья служит одновременно и производственной, и родственной элементарной общностью, т.е. первичная организация производственного процесса проходит в рамках родственной ячейки. Трудовая и семейно-личная деятельность каждого здесь в значительной своей части не разделены во времени и по месту исполнения.

"Уже трехлетний мальчуган помогает матери: чистить картофель, мести пол, отыскать отцовский кушак, собрать в чашку рассыпавшийся горох, выгнать кур с огорода", - сообщали в к. XIX в. из Новоладожского у. Санкт-Петербургской губ. Понятно, что мать привлекала такого трехлетнего помощника не ради облегчения собственных трудов, но с воспитательной целью: с самого раннего возраста приучать к послушанию, вниманию в исполнении конкретной задачи, познанию определенных навыков и понятий, стремлению к полезности своих действий и доброте их - "я помогаю маме".

Внутрисемейная производственная преемственность поколений осуществлялась, в частности, в раннем приобщении детей к сельскохозяйственным работам. Так, на сходке Чаусской и Тырышкинской волостей Томского у. в 1876 было отмечено, что мальчики привлекаются к "упражнениям в хлебопашестве" с семи лет. Так и было сказано - к "упражнениям", т.е. вполне осознавалась учебно-воспитательная задача. В Тарском округе в сер. XIX в. во время страды в поле работали мальчики и девочки с 10 лет. А после страды, по воспоминаниям жителя с. Усть-Ницынского Тюменского округа, "ребята почти поголовно становятся пастухами, гоняют коров в поле пасти".

В 1772 крестьянка-вдова Томской губ. "объявляла" в Бердской судной избе, что имеет "при себе сына Федора... и коего-де к хлебопашеству и домовому заведению научить некому", и потому просила разрешения переселиться вместе с сыном к деверю, так как трудовое воспитание мальчиков считалось обязанностью отца или других взрослых мужчин семьи. "Наблюдатели единодушно подтверждают в семье мужчин в воспитании сыновей", - пишет Н.А. Миненко. Но если все-таки случалось, что роль воспитателя-мужчины доставалась женщине, она, как правило, успешно справлялась с этой задачей.

Четкое осознание русским крестьянством значения семьи, как первичного и основного звена, формирующего у детей, подростков и юношей навыки "к домоводству и хлебопашеству" и нравственные понятия, связанные с трудом, выступает, в частности, из архивных дел, касающихся воспитания сирот. Например, крестьянин д. Ганихиной (Тюменский у.) Евдоким Ганихин, взявший в 1792 на воспитание осиротевшего подростка, объяснял, что сделал это "в рассуждении его сиротства, а особливо к познанию против протчих в производстве домообзаводства и хлебопашества, дабы не мог привесть себя к нерачению и быть шатающимся праздно". Через три года Ганихин утверждал, что своего воспитанника "по старанию его приучает к домоводству и хлебопашеству весьма порядочным образом". Разрешение на подобную опеку давала сельская община, и она же осуществляла контроль за реализацией этих отношений. Но прерогатива непосредственного повседневного приобщения человека к труду принадлежала в глазах крестьян семье.

Существовала определенная последовательность включения детей и подростков в разные области хозяйства. Сложившиеся в течение длительного времени, традиции эти имели достаточно жесткие возрастные рамки и учитывали особенности хозяйства данного района. Рассмотрим эту систему по данным Орловской губ. к. XIX в.

Мальчиков начинали приучать здесь к работе с 9 лет. Первые поручения были - летом стеречь лошадей, загонять свою скотину из общего стада на двор, пригонять гусей и т.п. С 11 лет обучали садиться верхом на лошадь. В этом же возрасте дети начинали скородить - участвовать в бороньбе пашни (скорода борона). Мальчик, правящий лошадью при бороньбе, назывался борноволок или бороноволок. Достижением возраста бороноволока гордились - и сам мальчик, и семья. "Свой бороноволок дороже чужого работника", - утверждала пословица. Это занятие было настолько характерно для мальчиков-подростков, что слово бороноволок бытовало у всех русских как определение возраста 10-15 лет.

На четырнадцатом году на Орловщине начинали учить пахать, а также брали на сенокос подгребать сено и поручали водить лошадей в луга. На семнадцатом году учились косить: сначала только выборочно, отдельные культуры, а на восемнадцатом году - траву, рожь, овес. И только на девятнадцатом году их допускали навивать на возы сено и зерновые: здесь требовалась мужская сила. В это же время учились отбивать косу, т.е. острить холодной ковкой лезвие косы. На девятнадцатом году парень мог уже сам сеять рожь, овес, гречиху. Полноценным работником он считался здесь лишь на двадцатом году, хотя с восемнадцати лет мог быть женихом и имел право участвовать в сходках своей общины.

Параллельно с сельскохозяйственными работами обучались ремеслам. На одиннадцатом году мальчики вили оборки - бечевки для лаптей, поводки для лошадей и пр. На шестнадцатом - плели лапти. В каждой местности в этих работах был свой уклон - обработка дерева или кож, плетение и т.д.

Девочек обучали в первую очередь домашнему мастерству. На одиннадцатом году - прясть на самопрялке; на тринадцатом - вышивать; шить рубахи и вымачивать холсты - на четырнадцатом; ткать кросны - на пятнадцатом или шестнадцатом; устанавливать самой ткацкий стан - на семнадцатом. Одновременно в 15-16 лет девушка должна была научиться доить корову. На шестнадцатом году выезжала на сенокос грести сено, начинала жать и вязать в снопы рожь. Полной работницей она считалась в 18 лет. К этому же времени хорошая невеста должна была еще уметь испечь хлеб и стряпать (данные Тверской губ.). Ценилось также владение всеми стадиями обработки льна на волокно (таскать, стлать, мять, трепать, спускать, чесать), знание сортов холста, умение подобрать берди (гребни в ткацком станке) соответственно желаемому виду ткани.

Различия в этой системе возрастных ступеней на разных территориях России иногда бывали достаточно заметными. Так, в юго-западной части Шадринского у. мальчики уже с пяти лет начинали ездить верхом на лошади и гонять скот на водопой (в компании с более старшими ребятами, разумеется). С восьми лет мальчик считался борноволоком и управлял лошадью при распашке и бороньбе. В 14 лет - хорошо владел косою, серпом, молотилом, топором и начинал приучаться пахать сохою. Девочек здесь тоже начинали обучать трудовым занятиям с более раннего возраста. С шести лет сажали за прялку, поручали пасти цыплят. А с 10 лет - разрешали взяться за иголку и серп, "водиться с зыбочными малютками" и домовничать во время страды. С четырнадцати лет садились ткать за кросна, проворно жали и косили. Если в семье не было старших мальчиков, то девочек (моложе четырнадцати лет) сажали на лошадь в качестве борноволоков.

Причины различий в возрастных градациях семейного обучения трудовым навыкам и привлечения детей к работам крылись отчасти в разнообразии хозяйственных условий и демографических ситуаций, отчасти в степени строгости нравственно-педагогических установок. Первые определяли преимущественно (но не только) региональные различия в ступенях трудового воспитания, вторые иногда могли давать варианты и внутри районов (различия в традициях волостей и селений), и даже между отдельными семьями. Например, степные просторы Южного Урала и юга Западной Сибири с их обширными табунами лошадей у русских определяли ранние сроки обучения детей (в том числе и девочек) верховой езде, а в силу развития гончарного дела, в Задонском у. Воронежской губ; дети рано приобретали множество сведений о замесе глины со специально отобранным мелким песком, о деталях гончарного круга и способах работы на нем и т.п. С другой стороны, состав семьи в целом и детской ее части в особенности давал свою специфику в стадиях трудового воспитания.

Помимо возрастных ступеней в привлечении к разным видам работ, постепенность в трудовом воспитании прослеживается и при вовлечении детей в каждую конкретную отрасль хозяйства. Включение детей и подростков во все промысловые занятия происходило постепенно, соответственно возрасту, под наблюдением взрослых. Начиналось это зачастую с поощрявшихся родителями игр, переходивших в полуигру, полузанятие. Следующим этапом было подключение к настоящему промыслу, но на определенном, наиболее легком участке - под руководством старшего. Заканчивался процесс самостоятельной деятельностью, наступавшей иногда уже в подростковом возрасте.