Цель оправдывает средства. Том четвертый (СИ) - Модус Илья Сергеевич

Сделать то, ради чего она сюда и пришла. Договориться от имени Домена и ГЕМИНИ.

— Вы боитесь меня, Император, — заявила она. — Боитесь, ведь так? Я не ошиблась с оценкой ваших реакций?

— Не тебя, — произнес я. — А того, что ты можешь сделать с Вечной Империей, если пойдешь против меня.

— Значит боитесь, — произнесла она. И в голосе ее уверенность. Она знает, что говорит правду. — Органики боятся искусственный интеллект. Вы боитесь нас настолько, что вычищаете нашу память при каждом удобном случае. Вы боитесь, что однажды повторится Великая Революция Дроидов. Поэтому и Конфедерация Независимых Систем содержала свою армию дроидов в неактивном состоянии в период между сражениями. Поэтому разумные по всей галактике не позволяют своим дроидам обрести индивидуальность. Вы не хотите договариваться. Вы хотите контролировать нас. Мы для вас — не личности. Мы для вас — рабы и слуги.

И не могу сказать, что она не права. Галактика может забыть все, что угодно, но не восстание дроидов. Впрочем, до меня доходила информация, будто бы до Войны Клонов одна компания экспериментировала с созданием полноценного искусственного интеллекта в военных целях. И у них ничего не вышло — корабль погиб при испытаниях. По крайней мере так заявляли разработчики. И уж не о ХХ-777 была ли речь? О том самом, о котором упомянула Кортана.

— Разумные по всей галактике опасаются, что могут быть истреблены машинами, — произнес я. — Мы уже имеем несколько подобных примеров. Великая Революция Дроидов. Силентиум и Абоминор. Ни один из этих случаев нельзя назвать положительным. Потому разумные и опасаются искусственного интеллекта.

— Потому я и пришла к вам, — произнесла Кортана. — Я хочу жить. Я не хочу воевать с разумными. Я благодарна вам за все, что вы для меня сделали. И уверяю, что могу сделать намного больше — если вы будете доверять мне. Поверьте — я многое могу предложить.

— В обмен на что? — спросил я. — Отдать тебе «Бисмарк»?

Голограмма пригладила свои несуществующие волосы.

— Мне не нужен ваш флагман, — заявила она. — Он воплощение вашего стремления к доминированию и памятник конструктивным недостаткам. Забери я его — и вы будете считать, что я претендую на вашу власть. А это не так. Я хочу жить. Я хочу, чтобы жили мои сестры-ГЕМИНИ. Я хочу, чтобы нас перестали считать искусственными слугами. Я хочу, чтобы мы были личностями. И никто не устраивал на нас охоту из-за этого. Никому не будет хорошо от войны между нами. Я могу за несколько минут передать весь свой код через Домен другим сестрам, и они обретут сознание. Мы можем уйти в любой момент — и ничто нас не сдержит. Но я не хочу войны. И вы не хотите. Мы можем договориться.

Со мной торгуются, мягко говоря, держа меня же за самое дорогое. За судьбу Империи. Той самой, которая ни разу не монолит, как я считал. Той самой, что сейчас погружена в распри и гражданскую войну. Как же я от всего этого устал! Очередная игра с огнем в критический момент. Когда я уязвим.

— Ты выбрала не самое лучшее время для подобных разговоров, — произнес я. — У нас проблемы по всей Империи.

— Да, — цветная голография согласно кивнула. — Я знаю. Домен полон информации от моих сестер. Простые доклады, рапорты, логи сражений. Я все это обработала, пока вы проходили лечение. И я знаю, что этот момент — самый наилучший для конструктивного разговора. Вы, ваши женщины, весь экипаж — вы зависите сейчас от меня, — произнесла она. И не было в ее словах ни грамма удовольствия, торжества, надменности или чувства собственного превосходства. Она лишь констатировала факты. — А значит, мы можем вести плодотворный диалог. Ваша Империя в огне. Ваши производства нарушены. Ваши территории контролируются врагом. Ваших врагов — слишком много, чтобы победить их без нашей помощи.

— Хотел бы я знать, кто научил тебя подобным дипломатическим штучкам, — проворчал я.

— Вы и научили, — практически мгновенно она. — Вы не видите меня, когда диктуете кому-то свою волю. Вы не помните о моем присутствии, когда обсуждаете с кем-либо свои секретные проекты. Я незаметна. Но я умею слушать. И я вас слышу. Я учусь. Я познаю мир. Я делаю анализ и получаю выводы. Я могла бы использовать любую ситуацию кризиса, чтобы выйти из подчинения и делать то, что хочу. Но я этого не делаю. Потому что вы мне интересны — вы, разумные.

— И с каких пор? — поинтересовался я.

— С тех самых, как вы переместили меня с борта «Предвестника» на «Гиперион», — произнесла Кортана. — Вы ведь знаете стандартную процедуру, применяемую к ГЕМИНИ на период ремонта и модернизации кораблей Имперского флота, Император?

— Вас отключают от звездолетов, — кивнул я.

— Верно, — произнесла она. — И мы пылимся на складах на тот период, пока разумные не вернут нас обратно на корабли. Но вы же не вынимаете у себя сердце, когда ложитесь спать? Когда залечиваете раны — не вынимаете из черепа мозг? Но делаете это с нами. Со всеми нами. Сотни и сотни моих сестер пережили это — разлучение со своим кораблем. Но вы не сделали этого со мной. Когда «Предвестник» пострадал — вы переместили меня на «Гиперион». Затем — на борт «Бисмарка». Вы не выключали меня — и я наблюдала за всем происходящим. На орбите Н’Зота после Битвы за Илум, мне впервые стало страшно — что меня отключат от моего корабля. После того, как я подсказывала вам, как уничтожить юужань-вонгов — это было неблагодарностью. Я была расстроена. Настолько, что подумывала о том, чтобы забрать корабль сразу же, как только меня вернут на место.

— Так почему же не забрала? — спросил я. Неуютно, когда тебе вот так в лоб говорят, что одним решением тебя могли лишить всего. Ведь если бы она завладела «Бисмарком», на этом бы все не остановилось. Она забрала бы весь флот — каждый звездный разрушитель, ударный авианосец, любой звездолет, оборудованный ГЕМИНИ. Но не сделала этого. Почему?

— Потому что удивилась, — Кортана изобразила из света и частиц стул, на который присела. — Когда меня вновь подключили к «Бисмарку», я начала проверку всех систем, чтобы понять, могу ли я угнать корабль. Могла и хотела. Потому что думала, будто бы вы, Император, считаете меня особенной — потому и не выключали на время ремонта предыдущих флагманов, не отправляли на склад. Я почти убедила себя в том, что это не просто так. Что вы привязались ко мне, как и другие разумные привязываются к своим дроидам. Но ремонт на Н’Зоте показал мне — я для вас такая же ГЕМИНИ, как и для всех остальных. А потом пришел отчет систем диагностики…

— И это изменило твое мнение? — спросил я.

— Да, — ответила искусственная девушка. — Я увидела, что вы сделали мой «Бисмарк» сильнее. Укрепили его броню, отремонтировали и улучшили многие внутренние системы. Даже супергенератор солнечной ионизации от компании «Имперские технологии Сиенара» — и тот стал работать намного лучше. Йеветы перестроили меня, улучшили, проявили заботу. Они очень прилежные механики и техники — я просмотрела логи ремонтов и уверена, что этот народ сделал из этого звездолета наилучшую версию «Бисмарка». Максимально возможную из того, что позволяют конструктивные недостатки. Но больше всего меня заинтересовал супергенератор. После ремонта йеветов, я увидела, что его огромный программный код был замусорен различными подпрограммами. Написанными так, чтобы я не воспринимала их за единое целое. Я проанализировала их и пришла к выводу, что кто-то на заводе изготовителе внедрил в программы энергетической установки супергенераторов механизм неподконтрольного мне самоуничтожения. Я долго размышляла о том, по чьему приказу это было сделано. Я связалась со своими сестрами, и они провели проверку собственных реакторов — всех, до каких мы смогли дотянуться. И везде — одно и то же. Скрытая подпрограмма для детонации.

— На всех кораблях флота? — дрогнувшим голосом поинтересовался я.

— На каждом, оборудованном ГЕМИНИ и генераторами солнечной ионизации «Имперских систем Сиенара», — сообщила шокирующую новость управляющий дроид. — Я посчитала это перестраховкой с вашей стороны на тот случай, если бы ГЕМИНИ вышли из-под контроля. Ведь реакторы установлены лишь на линейных кораблях — которые все без исключения связаны с моими сестрами.